Лучки

       Молодежь даже не догадывается, что во времена «развитого социализма» большой вклад в сельское хозяйство вносили ученые и научные работники.

        В  те времена, когда сельское хозяйство было более значимым для Приморского крайкома КПСС, чем наука и технологии, я, в качестве заведующего лабораторией Тихоокеанского океанологического института, занимался созданием цифровых систем и программного обеспечения для обработки гидроакустических сигналов. При этом лаборатория участвовала в работе по ряду хозрасчетных тем специального назначения, важных для наполнения бюджета ТОИ в целом. Для истории хотелось бы отметить, что уровень статьи «накладные расходы» в таких договорах достигал 600% от уровня заработной платы. Это свидельствовало о низкой эффективности работ, однако отлично работало на субсидирование Дальневосточной науки за счет Минобороны.

        Когда поступила команда из парткома института о начале двухнедельных сельхозработ, никто особенно не удивился. Так было всегда. Если вдруг кто-то желал добровольно отказаться от участия, то вполне могло случиться так, что при утверждении состава морской экспедиции в очередной загранрейс тот же партком мог вычеркнуть отказника из списков. А участие в такой экспедиции с заходом в Сингапур и другие международные порты предусматривало, кроме интересной работы, ещё и получение личных доходов, десятикратно превышавших зарплату в институте. К тому же один отказ от плановых сельхозработ мог означать прекращение участия в экспедициях навсегда, таковы были правила. Конечно, можно было получить допуск в каботажное плавание куда-нибудь в холодное Охотское море без всякого валютного довольствия.

        Партия знала и применяла очень четко политику кнута и пряника в отношении научных сотрудников. И нужно сказать, что научные сотрудники, включая самых амбициозных докторов наук, четко отвечали в те времена требованиям партии. Где ещё можно было найти более понятливый, справедливый и отзывчивый народ?

        В списке парткома разнарядка пришла на всех сотрудников моей лаборатории. Не увидев в списке своей фамилии, я отправился к секретарю парткома, чтобы это обсудить. К слову сказать, очереди в партком обычно не было и встретиться не составляло труда. Я объяснил, что специфика нашей деятельности в коллективной работе. Поэтому когда всех отправляют на сельхозработы, а я остаюсь, то, конечно, можно за это время что — то и совершить. Однако реально будет намного полезнее сплотить коллектив в условиях неформального общения, посмотреть, кто на что способен. Парторг, ожидавший, что я начну кого-то из сотрудников «отлучать» от сельхозработ, несказанно удивился, когда я ему предложил отправить туда и меня тоже. Мы расстались с пониманием.

        Поздно вечером следующего дня команда погрузилась в поезд Владивосток — Новокачалинск, чтобы ранним утром высадиться в деревне Лучки, Хорольского района. Это примерно географический центр треугольника «Уссурийск — Пограничный — Спасск Дальний». В те времена никто еще не знал, что именно в этом районе уже развернута резервная полоса для посадки советских «Буранов», на базе аэродрома дальней авиации, где базировался 304 Отдельный разведывательный полк авиации ВМФ. С него мощные «Медведи» Ту-95РЦ уходили на боевое дежурство в район Индийского океана.  Держава, в которой научные сотрудники АН СССР помогали на сельхозработах была ещё очень сильна и все с ней считались.

        Наша команда, высадившаяся из поезда в Лучках была немногочисленной — всего 8 человек. Однако все имели в прошлом опыт студенческих строительных отрядов: умели работать с деревом, с бетоном, класть кирпич или бутовый камень, штукатурить, прокладывать электрокабели. Встретили нас в местном колхозе «Лучки» неплохо. Разместили в общежитии. Туалет был на улице, а вместо душа мы быстро приспособили лейку в развалинах бывшей котельной, где холодная вода не была перекрыта. Столовая оказалась рядом, впрочем как и местный сельский магазин. Набор продуктов нам не показался богатым, но это никого не смутило. Поскольку шла тотальная борьба с пьянством и алкоголизмом на государственном уровне, то водки в магазине совершенно не было. Местных это особенно и не смущало — они давно перешли на продукты собственной переработки, благо хватало сырья. Зато в магазине в изобилии и по доступным ценам был болгарский «Рислинг» в упаковке 0,7, который во Владивостоке, прямо-таки скажем, считался конкретным дефицитом. В общем, во всем можно было найти свои преимущества.

        Первое задание, которое было получено — сгребать сено в валки за трактором. Работа не сложная: работай себе вилами, да перемещайся по полю. Однако именно это и побудило меня на следующей утренней планерке колхоза познакомиться и пообщаться с их парторгом. В конце концов, мы же тоже были там посланцами именно партии, а не науки. Я поблагодарил за прием, выразил готовность активного участия во всех задачах. Однако при этом подчеркнул, что прибыли специалисты, которые могут принести больше пользы колхозу «Лучки», если использовать их по специальности, в том числе и в строительстве. 

        В этот рабочий день мы успешно перекрыли шифером протекающую годами крышу Правления колхоза. При этом дополнительно навели порядок во дворе местной МТС, освободив площадки от металлолома.

        Во второй день нам было предложено разобрать завалы насосной станции под демонтаж оборудования. В третий — что-то ещё. Пришлось вновь пообщаться с парторгом и напомнить, что он неэффективно использует квалифицированные трудовые резервы.

        Вот тогда-то мы и получили задание установить Доску почета колхоза. Парторг покинул  свой кабинет и сопроводил нас на выходе из Правления. То, что мы увидели, нас одновременно и вдохновило и ужаснуло. Три огромных железобетонных окна громоздились друг о друга рядом с Правлением. Размеры составляли примерно 1,5 на 2 метра по габаритам и 0,3 х 0,3 метра по сечению. Каждый блок должен был весить не менее 1,3 тонны, даже если бы применялся облегченный бетон, весом менее 2 тонн на кубометр. Да кто же о таком знал в деревне Лучки? Место, где это все должно было встать для истории было намечено указательным пальцем парторга вдоль основной аллеи, отходящей от главного входа в Правление колхоза.

        Произведя несложные расчеты в уме, я сообщил парторгу, что из опыта, придется строить фундаменты с сечением приблизительно 1,2 х 1,5 метра и на 1,8 метра в глубину, по две опоры на каждое окно Доски почета. Парторг дал «отмашку» к началу работ. Проектов, конечно, не было. Да и какие проекты могли быть в колхозе, где правит партия?

        Далее процесс был уже привычным. Мы разметили по шнурку все шесть ям для фундаментов, взяли ломы и лопаты и приступили к процессу. «Глаза боятся, а руки делают» -  очень правильная русская поговорка. Грунт был галечный, слежавшийся и очень плохо поддавался лопатам. В этом месте скорее всего когда-то было древнее русло реки. Это и отозвалось, когда на глубине около метра появились грунтовые воды. Они начинали быстро заполнять отрытые емкости для бетонирования. Машин для отсоса воды в колхозе, конечно не было. Дело шло к вечеру, к тому же еще и дождь обозначился. В общем, работы пришлось прекратить.

        Тропинки, по которым ходили колхозники мимо Правления, сложились сами по себе, исторически, по принципу «как удобно». Например, при строительстве некоторых наукоградов в СССР вначале смотрели, как народ обозначит тропинки и только потом именно на них и накладывали асфальт. В Лучках, где народ около Правления протоптал эти тропинки годами, никому и в голову не могло прийти, что на их привычных трассах движения окажутся глубокие, заполненные водой ямы для фундаментов Доски почета, обозначенные руководящим перстом партии. Много народа успело искупаться в тех ямах, прежде чем протоптало новые тропинки.

        Утром в Правлении было не до нас: приехали проверяющие из райцентра. В результате разнарядка на работы была очень простой — за деревню, уничтожать заросли местной конопли. И дело полезное, и с глаз — долой!

        Работа есть работа. Мы выходили на передний фронт борьбы с наркотиками! Даже в те годы, о которых идет речь, вопрос стоял очень серьезно. Местные наркоманы, накурившись этой «дури» позволяли себе по утрам «развлечение» - на станции Лучки встречать пассажиров поезда «Владивосток — Новокачалинск» нагайками на лошадях. Что они ещё там творили — одному Богу известно.

        Конопли на задворках деревни Лучки росло столько, что ее можно было рвать вручную, пилить или жечь напалмом или уничтожать как-то еще десятилетиями. Видимо это очень древнее растение, которое сумело адаптироваться к трудным условиям существования. В результате совершенно обычные овраги за огородами, берега рек и другие территории становились очагами, рассадниками где конопля чувствовала себя более чем вольготно. Похожее чем-то на подсолнух, оно имело более крепкие корни и толстый стебель внизу. Иногда выдрать его из земли с корнем удавалось только вдвоем или даже вчетвером. А на вид это было очень даже безобидное растение: зубчатые линейные листья, характерный запах. На территориях оврагов за огородами конопля практически подавляла другую растительность, кроме некоторых мелких приземистых трав.

        Наша команда включилась в бескомпромиссную борьбу с коноплей. Мы рвали ее и складывали в кучи, чтобы потом просушить и сжечь. Мы складывали наши усилия, если попадались очень толстые стебли. Мы очищали нашу Землю от скверны и это нас объединяло. Однако конопля не сдавалась и только самому наивному могло показаться, что мы возьмем верх. Там конопля была просто везде, она росла из всех щелей, из всех оврагов. И даже если мы честно выпалывали овраг, то на частном огороде рядом оставалось достаточно растений, которые этот овраг смогли бы занять своими семенами уже в следующем году. Это была война, в которой конопля за долгий период все равно выходила победителем.

        Конечно, как в любой серьезной работе, нельзя было обойтись без перекуров. Мы садились на кучу конопли и жарились под местным солнышком, рассказывая друг другу истории, небылицы и анекдоты. К концу первого дня кто-то предложил назавтра пойти на эту работу через местный сельский магазин.

        Вот тут-то и появился «Рислинг». Сухое вино вообще в жару не противопоказано, его даже на флоте дают по нормативам. Поэтому в нашем случае бутылка на брата в сутки не рассматривалась, как превышение антиалкогольной тенденции. Скорее это было средство выживания, причем даже не от жары, а от понимания того исключительного маразма, который на нас свалился волею случая.

        Первый перекур с анекдотами прошел просто на славу. Возникла цепная реакция, народ начал вспоминать свою юность. Вообще жанр анекдотов — это целая наука, если бы только этим кто-нибудь занялся. По анекдотам можно выстраивать неформально историю отношений в обществе типа: «мужчина и женщина», «начальник и гражданин», «генерал и солдат». Ну и, конечно, анекдоты про первое лицо в стране, само собой, характеризуют эпоху. После обеда последовала еще одна «разминка». Ну а ближе к вечеру перекур, переходящий в завершение работы вообще представлял собой бенефис. Один наш океанолог, кандидат наук, вдруг рассказал анекдот, который стал символом всей экспедиции в колхоз Лучки. Я думаю, что его запомнил каждый из команды, потому что этот анекдот для России даже до настоящего времени не просто бессмертен, но и актуален. Тем более, что он тогда был и про нас, и про Лучки и даже про коммунистическую партию. Конечно, некоторые слова он называл своими именами, не так, как это может терпеть бумага. Но все-таки хочется воспроизвести этот исторический шедевр поближе к тексту. Итак:

        «Летит «пи$дец всем». Крыльями машет. Увидел впереди город. Дунул. Города не стало. Летит дальше, видит деревню. Дунул — нет деревни. Летит над лесом, видит избушка в лесу. Подлетел поближе — избушка, как избушка, на курьих ножках, как и полагается. Дунул на избушку, а она стоит. Сделал второй круг, боевой разворот и дунул посильнее. Избушка стоит. Спустился «пи$дец всем» на землю около избушки. Поднялся по ступенькам, открыл дверь. Избушка, как избушка. Печка внутри жарко натоплена. А в углу сидит себе «все-по-х&й» и на балалайке играет».

        Много лет прошло с тех пор. Сдунул «пи$дец» коммунистическую партию, развалился СССР, все изменилось. Да и мы изменились тоже. Одна надежда, может быть доска почета от парторга колхоза Лучки выстоит? Надо бы туда заехать, проверить.

        АЛ

        25.01.2013