О работе, бизнесе и жизни эмигрантов во Франции
С дальним плезиром: Франция глазами русских соотечественников
Франция — это что-то из красивой жизни. Славная история. Блеск королевского двора. Куртуазность-галантность. Романтика революции. Мировой центр философии, литературы, живописи. Звуки аккордеона, балконы в цветах, круассаны, французские булочные, французская кухня... Для русских это место паломничества дореволюционной аристократии, Мекка белой эмиграции. И место жительства множества обычных соотечественников.
С видом на бельвю
Париж, Ницца, Лазурный берег, Биарриц, Куршевель, Бордо, Бургундия, Шампань, Коньяк — как много в этих звуках для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось этих гламурных и алкогольных коннотаций! Но не только. Как много говорят россиянам одни лишь парижские названия — Лувр, Нотр-Дам, Дом инвалидов, Эйфелева башня, Версаль, Монмартр, Мулен Руж... Даже тем, кто никогда их не видел. А те, кто увидел, остаются навсегда под впечатлением. Как были под впечатлением миллионы советских граждан от фразы Жванецкого: "Мне в Париж, по делу, срочно!"
Но Париж еще не говорит за всю Францию. Вся Франция слишком велика и разнообразна. Есть сельская Франция, как провинция Пуату-Шарант, с ленивыми пейзажами, словно сошедшими с полотен Дега: утро, туман, пасущиеся кони, одинокий охотник с ружьем, старинные шлюзы на сонной речке Шаранте... Есть атлантическая Франция, с курортными городками в Нормандии, где любят отдыхать парижане. Взять южнее — бойкая Ла-Рошель, где три мушкетера так славно повоевали с гугенотами и где в старые времена торговали солью и рабами из Африки; сегодня в этом городе, насквозь пропахшем рыбой, толпы туристов совершают променад вдоль живописной марины, на пристани поедают свежевыловленных и очень дешевых устриц, а потом отправляются в вояж на катере в форт Байяр. А еще есть причудливый Центральный горный массив, а еще — французские Альпы с вершиной Монблан, а еще Альпы Лазурного берега и неповторимый Прованс — совершенно особенный, отдельный от всей остальной Франции.
В общем, сплошной бонтон и бельвю. Седая старина, горделивые замки, пейзанские домики в романском стиле, которым то ли триста, то ли пятьсот лет,— все это, однако, со свистом пролетает мимо, даже не успеваешь рассмотреть, когда мчишься на поезде TGV со скоростью 300 км/ч. Поэтому по прекрасной Франции нужно путешествовать на машине, вдумчиво и не торопясь.
— Лионские банды совсем обнаглели,— задумчиво говорит Сергей Бригинский, пережевывая стейк в ресторане на площади Трокадеро в Париже.— Ездят в Швейцарию грабить банки. Как к себе домой.
Новые французские
Это он уже про другую Францию. У Сергея строительный бизнес во Франции и в Швейцарии. Раньше строил дома в Подмосковье. Потом ему "сделали предложение, от которого не смог отказаться" (что бы это ни значило), и теперь занимается реконструкцией замков и исторических усадеб. По его словам, строительство — одна из сфер, куда стараются не пускать иностранцев (другие — мода и парфюмерия, к примеру). Но он работает с российскими заказчиками, и это весьма выгодный бизнес — €7-7,5 тыс. за метр площади. Купить старенькое шато можно за €500-600 тыс., а если в нормальном состоянии — за €2-2,5 млн.
О Франции Сергей рассуждает не с туристической точки зрения, а с сугубо деловой. Как человек, ежедневно имеющий дело с местными проблемами — бытовыми и по бизнесу, связанными с чудовищными налогами, бюрократией, трудовым законодательством.
Взять хотя бы путаную налоговую систему. НДС размером 19,6% взимается либо раз в месяц, либо раз в квартал (в зависимости от оборота). Налог на зарплату в строительном бизнесе может достигать любых значений вплоть до 110% (при Саркози было 48%). Ясно, возникает соблазн нанимать людей "вчерную", но специалистов URSSAF (организация, контролирующая сбор взносов для социального обеспечения) боятся больше, чем полиции,— они проводят облавы и, обнаружив нелегальных рабочих, выписывают штраф на €65 тыс. Во Франции людей, которые вообще не работают, больше, чем в других европейских странах развитого социализма, и все эти налоги идут на поддержание их благополучия, в том числе на выплаты за детей (Франция имеет один из самых высоких рейтингов рождаемости в Европе). "Один мой рабочий дает государству возможность поддерживать трех безработных",— говорит Сергей Бригинский. Тут еще надо добавить, что уволить сотрудника — большая проблема, процедура может занять три-четыре месяца, и результат не гарантирован. Как говорит Сергей, создавать бизнес здесь может только идиот.
Ну и с преступностью тоже приходится иметь дело. С Лионом все понятно, это крупный промышленный центр (прежде он славился производством шелковых тканей, а ныне — так называемым химическим коридором, сетью химпредприятий вдоль Роны). Но и в Париже не легче. Помимо грабежа швейцарских банков, есть немало других выгодных видов бизнеса, которыми может заняться предприимчивый эмигрант. Например, по словам Бригинского, было время, когда в Париже угоняли по 20-25 грузовиков в день. И даже башенные краны угоняли. Потом разбирали на части и отправляли в Африку. Занимались этим, как мы поняли, афропарижане.
От общения с цыганами у Сергея Бригинского тоже остался осадочек. Однажды транспортная компания, перевозившая его бытовки для рабочих, столкнулась с шантажом со стороны цыганского табора. Ребята из него ночью связали сторожа и заблокировали выезд машин своими повозками. Предложили: €15 тыс. на стол — и нас тут не будет. Никакие обращения в полицию и в мэрию не помогли. Во Франции, как и в остальном политкорректном мире, очень не любят предпринимать силовые действия против нацменьшинств, боятся обвинений в расизме. Просто сказали: "Ты ничего не слышал, но вот тебе совет: договаривайся с бароном".
Марианна Титова из Болье-сюр-Мер, городка между Ниццей и Монако, рассказала о грабежах вилл на Лазурном берегу: "Запускают ночью через кондиционер газ в дом и, пока все спят, выносят все ценное". Этим тоже обычно промышляют пришельцы, но уже в основном из Восточной Европы.
Конечно, нынешняя Франция, и особенно Париж, несколько отличается от той романтичной и мононациональной страны времен Шопена, Ван Гога или Хемингуэя. В постколониальную эпоху сюда нагрянули гости из бывших французских колоний, особенно много из Африки, и решили остаться, благо им беспрепятственно выдавалось гражданство. И сегодня в Париже есть очень, скажем так, мультикультурные районы, где коренные парижане не слишком любят селиться. Да и заходить туда тоже — это Сен-Дени, частично 18-й и 19-й округа, например. Считается, что это опасно.
Но не стоит слишком уж серьезно относиться к таким страшилкам. В Европе вообще несколько иное представление об опасности, нежели у нас. Однажды, спустившись с Монмартра, я оказался на площади Шато-Руж и почувствовал себя словно на африканском рынке где-нибудь в Дакаре. Столы и витрины завалены экзотическими овощами и фруктами, названий которых вы никогда не слышали и, возможно, не услышите. (Впрочем, на обычных французских рынках тоже есть овощи и зелень, которую мы в глаза не видели и названий не знаем.) Нигде никаких кафе и ресторанчиков, зато несметное количество дешевых продуктовых магазинов, которые со всех сторон атакуют африканские домохозяйки — прямо как в советские времена, когда на прилавок в провинциальном городе выбрасывали колбасу. Как водится, крик, ругань... Полюбоваться красочными скандалами собираются толпы зевак — есть на что поглядеть. Только европейцев здесь не увидишь, разве что отдельных залетных туристов.
Еще один район, куда нам настоятельно рекомендовали не соваться,— Клиши. "Даже не думайте, это очень опасно — останетесь без фотоаппаратуры, мобильных, кредиток и наличности",— твердили все. Сергей Бригинский озабоченно поинтересовался: "Когда ты туда собираешься? Сейчас четыре часа дня — у тебя есть еще час, потом не советую".
Перед посещением ночного Клиши я предусмотрительно оставил в номере отеля все, что жаль было утратить, взял лишь минимум наличности. Так красноармеец перед походом в разведку сдавал свой партбилет. И что же я увидел в Клиши? Толпы приезжих, которые, как и я, примчались поглядеть на этот страшный, опасный, развратный район. Аналог гамбургского Репербана, лондонского Сохо, токийского Кабукчо. Секс-шопы, стрип-бары, массажные салоны, музей эротики и т. п. Долго гулял по бульвару, прошелся до площади Бланш (там находится знаменитое кабаре "Мулен Руж") и дальше к Пигаль, заглядывал в переулки и ждал, когда меня начнут грабить. Не дождался. Один раз попросили сигарету. Я так испугался, что отдал две. Даже прикурить дал. Девушка долго расшаркивалась.
В переулках я рассчитывал найти местных мафиози — камерунских, сенегальских, югославских, алжирских. Но вместо наркодилеров и проституток увидел уютные кафешки, набитые туристами. Выглядели они счастливыми, веселыми и беззаботными, словно у них уже отобрали мобильники и кредитки и оставили один кеш.
Чем угощает Париж
Многие наши туристы высказывают авторитетное мнение: "М-да, Париж уже не тот". Их раздражают мусор на улицах, проститутки в районе Елисейских Полей, неспокойные районы. Но это от незнания матчасти. Проститутки тут были всегда. Мусор был всегда, а всего пару веков назад Париж был просто клоакой (см. сочинения Виктора Гюго или "Парфюмера" Патрика Зюскинда). И во многих районах Парижа всегда было неспокойно. Просто такие они, парижане, неспокойные. Но при этом очень отзывчивые — даже если не смогут показать вам дорогу, будут мучить советами, пока не вырветесь.
Еще часто слышишь такой отзыв от опытных российских исследователей Франции: мол, все, что мы слышали о ней, на поверку один пиар. Взять ту же хваленую кухню. Фуа-гра — обычный печеночный паштет, а точнее — кусок жира. Улитки и устрицы — забавно, но не сытно. Лягушки — на вкус обычная курица с запахом рыбы. Даже прославленное французское вино — кисленький компот, ничем не отличается от испанского, итальянского и даже краснодарского. Зато хвалят "мясо по-французски", от рецепта которого любой французский повар в отчаянии схватится за голову: мясо, залитое толстым слоем майонеза, с тертым сыром, луком... Во Франции такого блюда не знают.
На самом деле Париж остается "праздником, который всегда с тобой". Надо просто знать уголки, не затоптанные туристами. Вот Монмартр давно превратился из богемной окраины в туристический муравейник, там сплошной китч наподобие нашего Арбата. Однако местные жители говорят, что в окрестностях по сей день полно тихих переулков, где жива атмосфера 150-летней давности — в то время туда приходили юные безвестные живописцы, пейзажи которых прославили этот холм на весь мир.
Анна Любешт живет в квартале Марэ, но хотела бы — на улице Менильмонтан в 20-м округе, иммигрантском, который считается неблагополучным. Она любит и досконально знает Париж. Даже готова показывать в качестве экскурсовода места, не упомянутые в обычных путеводителях,— это ее хобби. И даже связалась с ресурсом Tripster.ru, чтобы за небольшие деньги знакомить русских туристов с любимыми уголками. Анна журналист и профессиональный фотограф, эти навыки позволяют ей зарабатывать на жизнь даже в кризис.
Ксения Агаева тоже сотрудничает с этим ресурсом. Она написала несколько статей о гастрономической составляющей Парижа — на какие рынки, в какие рестораны и кафе стоит зайти и где любят посидеть горожане. Ксения оказалась в Париже девять лет назад — трудилась в Минэкономразвития, предложили поработать юристом в торгпредстве, однако никакого желания эмигрировать не было. Вышла замуж за русского, который нашел в Париже интересную работу. Организовала две фирмы. Первая — "для девочек": флористика, подарки. Но главные деньги приносит другой бизнес — переводы. Списалась с подругой в Женеве, и на следующий день была завалена заказами. Страница А4 перевода стоит €40. Понятно почему — в Женеве множество международных организаций, в том числе штаб-квартира ООН, а во Франции множество международных компаний. Вообще, спрос на русский язык во Франции довольно приличный — к примеру, многих русских девушек с удовольствием принимают в Gallery Lafayette, в бутики на авеню Монтень.
Русских и прочих эмигрантов ждут хорошая социальная и медицинская страховка, комфорт, сносные цены на автострахование (€500-800 в год в зависимости от двигателя), дорогие ЖКУ (€200-350 в месяц) и весьма дорогое жилье. Так, в 17-м округе — €3,1 тыс. за кв. метр, в 3-м округе, смежном с кварталом Марэ,— €4 тыс., в 18-м — €2,3 тыс., в 5-м — €2,5-5 тыс. Кое-где цены доходят до €15 тыс. за метр (Трокадеро, 16-й округ, в районе Нотр-Дам и вообще по всей набережной Сены, на острове Сен-Луи), есть особняки по €50-60 млн. Напротив нашего кафе, на площади Трокадеро, стоит подобный красавец особняк — оказалось, это отель без названия и вывески, но очень дорогой.
Тем не менее можно снять односпальную квартиру в нефешенебельном районе за €1350-1600 в месяц. Однако аренда сама по себе — большая проблема. Требуется много документов, гарантий, и если этого нет, приходится искать средства на годовой депозит. Иностранцу нужно быть готовым иметь на счету €60 тыс., чтобы вам сдали квартиру, и это касается не только Парижа. Впрочем, суровость французских законов компенсируется необязательностью их исполнения — всегда можно по-человечески договориться с хозяевами. Например, не на годовой, а на трехмесячный депозит.
Стоимость жизни в Париже не превышает московский уровень. Скромный, но достаточный бюджет — €250 в неделю на трех человек, по словам Анны Любешт. Плюс страховка квартиры — €500 в год, оплата школы для детей — €150 в год, хорошая медстраховка на семью — €200-300 в месяц, но можно пользоваться и госстрахованием, это бесплатно. Государственные вузы бесплатные. Частное образование или на английском — платное. Машины, бензин — дорого. Можно купить Renault Twingo с маленьким движком. Но вообще-то машина не нужна — в Париже невероятно удобный и эффективный общественный транспорт. Весь город можно пересечь на метро за 40 минут, остановки через минуту, не больше. На центральных станциях, например на "Шарль де Голль" у Триумфальной арки, возле касс и билетных автоматов дежурят юные консультанты — объясняют приезжим, в каком случае им выгоднее купить проездной, а когда отдельный билет.
Машина требуется, только если вы намерены отправиться за границу или на юг Франции.
Мир через лазурные очки
На юге Франции, на Лазурном берегу, все иначе. Высокий уровень беззаботности. Неуверенности в завтрашнем дне не наблюдается — то ли он уже наступил, то ли никогда не наступит. В старом городе Ниццы снуют толпы иностранцев, особенно много англичан — эти точно никогда не знают, когда оно, завтра, начинается. Но вообще-то все здесь закрывается в 2:00.
Марианна Титова на Лазурном берегу живет больше 10 лет. Из России сбежала вместе с мужем-бизнесменом, когда возникли проблемы после кризиса, разразившегося в 1998 году, и пришлось выбирать между Англией и Францией. Жила сначала в Париже, потом в Монако. Там, в Монако, говорит Марианна, все очень просто — можно получить местный паспорт за €500 тыс., чем и пользуются многие русские, а также итальянцы (которых в последнее время сильно прижали налогами на родине). Плюс в Монако нет таких драконовских налогов на доходы. Вообще нет налогов. Другое дело, что жизнь там очень дорогая. Даже зарплаты €5 тыс. вам не хватит, когда приходится платить €10 тыс. в месяц за квартиру в центре Монте-Карло. То есть весь обслуживающий персонал ездит сюда из Франции. Она недалеко — через дорогу, есть даже пара высотных домов, где часть квартир относится к Франции, а часть — к Монако, с соответствующими фискальными последствиями.
Ирина Лобач, квартира у которой прямо напротив легендарного казино и которая ездит на работу на Lamborghini (тут даже такие держат за "Жигули"), вместе с Марианной Титовой работает над разными проектами — например, над концепцией русского ресторана в Монако. Ее интересует продвижение российской культуры на Лазурном берегу — организация фестивалей, всевозможных ивентов в национальном стиле. Ирина тоже сообщает, что получить гражданство Монако весьма просто и гораздо выгоднее, чем французское, нет таких ужасных налогов. Просто надо жить здесь постоянно — паспорт не дают кому попало, тем более живущим за границей и пользующимся благами налогового рая.
Русских на Лазурном берегу много, особенно в Кап-Ферра. 100 лет назад это была вотчина бельгийских королей, здесь Леопольд II построил резиденцию для своей любовницы Каролины Лакруа, и теперь эта вилла считается самой дорогой в мире. Пять лет назад прошли сообщения, что объект приобрел Михаил Прохоров, но сделка была аннулирована. Так или иначе, сегодня Кап-Ферра называют русским районом (раньше русские предпочитали селиться в Кап д`Антиб). По словам Марианны Титовой, хорошая вилла в Кап-Ферра стоит от €2 млн. Основанием для открытия банковского счета и оформления резидентского статуса является счет за электричество или телефон. При покупке недвижимости 7% выплачивается нотариусу плюс страховка квартиры (порядка €800), незначительный tax habitacion (налог на коммунальное обеспечение), еще нужна медстраховка (со сдачей всех анализов).
"Здесь легко адаптироваться, если вы сами этого хотите. Французы легко впускают к себе, если видят, что вы ими интересуетесь",— говорит Марианна. В бизнесе с французами тоже легко договариваться, хотя наших и бесит медлительность их бюрократии, необязательность. Но это больше касается крупных компаний, а 90% французских фирм — малый и средний бизнес, где все гораздо проще.
Французская бюрократия очень похожа на русскую. Анна Любешт полагает, что мы ее у французов переняли. "Не надо с ними бороться. Когда знаешь правила, все становится понятно. От самой страшной тети можно получить все что угодно, если правильно общаться. Просто нужен язык. Молодежь от 20 лет свободно и бойко говорит по-английски, но люди постарше говорят с сильным французским акцентом. Многие живут своим наследием, прошлыми регалиями, своей историей, но и с ними можно находить общий язык".
В то же время роль бюрократии очень велика. По словам Сергея Бригинского, в свое время французы не ходили к терапевтам — как и у нас, занимались самолечением. Но государство приняло меры, и теперь в аптеке почти ничего нельзя купить без рецепта или направления терапевта, а прием у того стоит €30-40.
Еще, по мнению Анны Любешт, важно знать этикет. Во Франции куртуазность осталась в общении. Остались правила, как надо писать письма. Как общаться с чиновниками. Это не прописано нигде, но существует и соблюдается. Нельзя прийти без "здрасьте" и уйти без "спасибо, до свидания" — это очень грубо. В то же время французы оценят шутку, тактичный вопрос про семью и жизнь. И для русского это первое, что надо усвоить, считает Анна.
Успех как образ жизни
Везде во Франции, в том числе в Париже, жизнь очень неторопливая — на встречу могут опоздать на час, обычное дело. Все равно деловое свидание назначается в кафе или в лобби отеля, и это смесь делового ужина и досуга-развлечения. Ожидающий может спокойно попивать кофе или вино, наслаждаясь видом на бульвар,— это как у нас в бане завершение переговоров. Хотя, конечно, менеджеры в больших фирмах не отличаются от коллег в других частях света — столь же торопливы, деловиты и обязательны, особенно когда речь идет о крупных сделках. Но на парижских улицах и в кафе они живьем не попадаются — как и везде в Европе, во Франции основу экономики составляет малый и средний бизнес. Так что следует быть готовым к комфортному и неторопливому сотрудничеству, граничащему с пофигизмом.
Алексей Батусов со своей подругой опоздал на час, потому что не привык никуда торопиться. У него экзотическая внешность даже для Парижа — длинная седая шевелюра, окладистая борода. Алексей приехал во Францию в начале 1990-х, хотя в России все у него было хорошо: учеба в Мухинском училище по специальности "модельер одежды", денежная работа в модном журнале, имя, перспективы. Но его тянуло на приключения, и он променял благополучную, хотя и суетливую жизнь на ночевки под мостами Сены с клошарами. А днем ходил в русское ателье в сквоте на Рю-де-Парадиз, где собиралась художники, музыканты, поэты из "третьей волны", в том числе Алексей Хвостенко, бывали там и Михаил Шемякин, и Михаил Барышников. Брат Алексея — инженер, служит в крупной фирме в сфере электроники, в подчинении 20 человек, уважаемый человек, но для Алексея Париж так и остался городом богемы.
В 1997 году Алексей попробовал себя в бизнесе. Снял с друзьями офис в пригороде, в 3-й зоне, там они придумывали модели одежды, которые отсылались по факсу в Индию, на производство, а оттуда приходила готовая продукция. Единственная штатная сотрудница тетя Франсуаза все это упаковывала и ставила наклейку: "Сделано во Франции". Но все это мишура, главное — искусство.
Старшая дочь Алексея знает несколько языков, работает в крупной обувной компании. Получает всего €1,5 тыс., но очень любит свою работу, ведь ей приходится вести переговоры с рок-группами, организовывать шоу, ездить на Лазурный берег, и все это оплачивает компания. У нее все есть. "Это даже не работа, а образ жизни. Здесь другое отношение к работе, не как у нас — как белка в колесе, как шахтер в забое. В Европе давно принято, что коэффициент счастья важнее, чем зарплата. Мы пыжимся и думаем о часах, о машине, нарядах. А тут считают, что с большими деньгами только сложнее",— рассказывает Алексей Батусов.
В этот момент группа молодых людей проходила мимо нашего кафе, и кто-то отпустил громкий комментарий в адрес моего собеседника. Алексей что-то лениво ответил, и юнцы притихли. Его обозвали Дедом Морозом. А он в ответ: "Веди себя хорошо, а то останешься без подарка".
Марианна Титова проводит деловые встречи в отеле в Болье-сюр-Мер, где ее знают и любят. Она не может сказать, как называется ее профессия. Встречается с людьми, сводит их со своими знакомыми, организует сделки... Продюсер? Промоутер? Менеджер? Да нет, это просто образ жизни такой.
Анна Любешт пытается растолковать местную трактовку понятия "успех": "Если получаешь €10 тыс. или €100 тыс.— это примерно одинаковый успех. А если получаешь €1,5-2,5 тыс.— тебя просто уважают потому, что обеспечиваешь сам себя. То есть можешь попить кофейку или пива в ресторане — уже хорошо".
Переехать в эту райскую страну проще простого не только для жителей бывших колоний. Просто нужно немного денег: кладете на счет по €25 тыс. на человека и доказываете ежемесячный доход в €2 тыс. Однако без права на работу. А дальше — сами понимаете.