«Донецкие» вопросы к власти Украины. Кто развязал гражданскую войну на Донбассе и когда ее удастся прекратить?
«Донецкие» вопросы к власти Украины
Может, кто-то скажет, что донецким слова не давали? Но вопросы к власти есть, и чем дальше, тем острее и болезненнее они будут становиться. А главное — их не избежать. Кто бы ни спросил: донецкие, львовские или киевские. Ответить «новой власти» придется все равно.
Украина повзрослела. Конечно, не везде и не каждый почувствовал свою ответственность за то, что произошло, и за то, как будет развиваться наша Отчизна. Однако тот факт, что, взявшись еще летом за создание и помощь армии, попечительство над переселенцами, ранеными, люди не прекращают этого дела, не опускают рук, не отдыхают и ни на йоту не уменьшают активности, свидетельствует о взрослости и ответственности того самого, критически необходимого для выздоровления страны количества граждан.
Все, кто внезапно сознательно проснулся в ноябре 2013 года взрослым и с тех пор забыл, когда спал, четко различают страну и государство. Однако в перерывах между поездками на линию фронта, поиском транспорта для эвакуации беженцев, неприятными, тяжелыми переговорами о судьбе заложников ... Между всеми этими делами взрослые люди мечтают о том, чтобы между страной и государством разницы не было.
Хочется гордиться. Хочется понимать. Хочется ставить государство в пример. А деятелей ее — наших — вписать в Книгу великих правителей.
И именно поэтому к власти-государству есть вопросы. Не чтобы «нож в спину», а ради будущего. Простите за пафос.
Понимаю, конечно, что донецким слова не давали. Даже упорное клеймение, которое позволяют себе не простые люди, без которых донецкие и луганские умерли бы уже просто под небом от голода и нищеты ... а чины, которые сплевывают в информационное пространство то «лугандонию», то «нет там украинцев», кажется, является сознательным . Профессиональным. Подобно действовали 20 лет, участвуя в демонизации Донетчины и Луганщины. Клеймят, стигматизируют именно для того, чтобы раз и навсегда избежать неприятных вопросов от «самивиноватых», «самисепаратистов».
Однако вопрос есть. Пусть не на «сейчас». А на «после Победы». Точно знаю, что они никуда не денутся. Жалею, что их становится все больше.
- О границах и пограничниках. Когда и как банда Гиркина попала в Украину? Была ли она вооружена? Чем именно? Или оружие было завезено отдельными путем-коридором и скрыто до времени Ч?
- Известно ли власти, что уже в марте местные пограничники масштабно скупали золотые изделия? Так масштабно, что заказывали даже специальную машину из Киева, потому что ассортимента здешних магазинов для всех желающих не хватало?
- Каким образом лидеры террористических организаций, например, Болотов, ездили туда-сюда через границу, даже если он был объявлен в розыск?
- Какие усилия были приложены для остановки первых танков, прошедших из РФ?
- Было ли понятно, что летом следовало укреплять те участки границы, которые худо-бедно контролировались и через которые могли вывинуться российские войска? У Новоазовска, например? Можно ли было создать там минное поле? Поставить «Грады»? Что-то еще?
- Когда же мы потеряли контроль над границей в Донецкой и Луганской областях? И почему не потеряли, например, в Харьковской?
- Кто наказан за все это, кроме Нели Штепы, которая точно не служила на украинско-российской границе?
О 6 апреля и 5 июля. Почерк террористов в разных городах на Востоке Украины был одинаков: они захватывали административные здания с такой репутацией, что ни один человек в сознании никогда не пошел бы отстаивать их право на свободное существование. Более того, ОГА, СБУ и прокуратура ассоциировались с сытыми ворами, которым вообще-то надо было перестать вести себя как цари.
Однако постепенно эти здания из мест мести ворам превращались в штабы боевиков. И государство должно было вмешаться в процесс освобождения городов Востока Украины от террористов. В Харькове все именно так и произошло: хорошо организованный штурм захваченной ОГА, 70 арестованных боевиков, а затем относительно спокойнаяю жизнь. До сих пор. Такой же штурм планировался на 6 апреля в Донецке. Приехал Ярема. Были готовы спецназовцы ... А ночью вместо штурма начались переговоры.
А потом Ярема уехал. А ОГА осталась под захватчиками. Что или кто помешал ее штурму? Или руководитель операции не готов был признать, что жертвы, которые могли быть тогда, 6 апреля, не идут ни в какое сравнение с теми, которые есть по состоянию на сейчас? Кто и когда объяснит украинцам причины оставления ОГА в руках преступников? Или кто-то наконец извинится за ошибочное решение? Просто извинится. Потому что никто из нас не ожидал войну и не готовился к ней. И каждый имеет право на ошибку. Даже на такую трагическую. Но сначала ошибка должна быть признана. Или нет?
5 июля ... Для кого-то это фанфары и ордена. Для кого-то — ожидаемый день освобождения. Славянск, Краматорск, Дружковка, Константиновка задышали полной грудью.
Но для Донецка это день траура. Оккупанты зашли в город. Две тысячи, три ... Они ехали по улицам на БМП, грузовиках, шли колонной по пустым тротуарам. Никто не встречал их цветами. Никто не плакал от счастья. Город дрогнул и замер.
- Как это произошло? Как четыре часа по трассе могли беспрепятственно ехать вооруженные люди? Почему Гиркину позволили войти в Донецк? Кто разменял победу на севере области на ее центр? Джентльменское соглашение? Продажа одного города по цене пяти? Выгодный бизнес?
- Почему никто даже не пытался остановить войско русского Гиркина, которое без всякого сопротивления захватило Донецк?
На эти вопросы нужно начинать отвечать. И следует сделать это раньше, чем сам Гиркин станет озвучивать свои версии. В последнее время он очень разговорчив.
О словах и необходимости разговаривать с людьми. Знаете, почему многие люди в сентябре вернулись в Донецк, Горловку, Енакиево и другие оккупированные города и села? Ибо кроме безденежья, безработицы и сплошной переселенческой безнадеги они услышали о минской сделке. И услышали следующее: будет украинский контроль над границей, украинские законы, местные выборы, социальные гарантии. Плюс особый статус.
Люди поехали не к сепаратистам. Они вернулись в Украину. По крайней мере, в ожидании окончательного пришествия Украины.
Кто-то сказал им, что Путин вряд ли будет выполнять соглашения? Что это война, а не АТО? И не важно, как мы называем все это официально и какие у нас резоны не называть войну войной. Потому что по факту — война.
Когда люди слышат правду, какой бы ужасной она ни была, у них появляется возможность действовать соответственно. Слово «война» включает правильную систему образов, среди которых ключевым является угроза жизни. Сознание и память работают безупречно: картинки выжженных войной городов и сел возникают в голове сами собой.
Мучительная логика дает ответ на вопрос, кем являются на войне мирные. А являются они collateral damage. Сопутствующим ущербом. Ущербом, который возникает случайно, не специально, вследствие атаки на запланированную цель. Военных учат, что для каждой битвы и для каждой войны есть даже формула, по которой высчитывается сопутствующий ущерб: количество случайных смертей простых граждан и количество разрушенных помещений.
Очевидность такой судьбы людей на территории войны свидетельствует уже то, что никому и никогда не пришло в голову обвинять Сталина или союзников в том, что во время освобождения городов от нацистов очень пострадали инфраструктура, здания или мирные люди.
То есть почва для произнесения страшной правды в нашем обществе была, потому что была и есть историческая память о Второй мировой.
Если бы люди услышали о своей перспективе стать сопутствующим ущербом, разве уехали бы они с детьми на оккупированные территории? И оставались бы на них теперь?
Кто виноват в том, что до сих пор в этом вопросе — стыдливое молчание? Почему слова закончились, так и не начавшись? Чья здесь ответственность? Чья функция, а с тем — и вина?
Об эвакуации и беженцах. Война продолжается. С каждым днем становится все более жестокой и беспощаднее. Не на жизнь, а на смерть. Потому что в случае поражения Украины не будет.
- Кто точно знает, сколько все это будет продолжаться? Две недели? Перемирие? Потом месяц — и снова? Или просто сейчас сплошная эскалация без всяких остановок?
Однако не важно, три дня или три месяца не будет прекращаться безумная агрессия РФ. Не важно в смысле спасения мирных. Их эвакуации. На эти три дня или три месяца они должны выехать и где-то жить, есть, лечиться, спасаться.
Волонтеры тянут на себе «дороги жизни» возле Углегорска и Дебальцево.
- Но где же государственный план эвакуации? Кто отвечает и кто делает все возможное и невозможное, чтобы ежедневно вывозить людей, которые потеряли все, но живые и должны быть живыми?
- Потому план пограничной зоны, как ни странно, есть. Мерзкая эпопея с пропусками есть. То есть процесс создания препятствий для эвакуации идет полным ходом. А самой эвакуации — нет?
И это вопрос к власти. К той самой, что недостаточно занята реформами, самосокращением и самоограничением. К той самой, которая по старой памяти ходит и ходит на телеэфиры и забалтывает одну проблему за другой.
Тем временем продолжается война и гибнут люди. И мы должны победить, а до этого — никаких Майданов. Никаких!
Но иногда кажется, что новые правила нашей взрослости государству уже известны. И именно на них оно активно и нагло паразитирует, потому что пока война, вопросов у взрослых людей не будет. Взрослые сдержатся и все сделают сами.