Военно-бюджетные маневры: о военизации российской экономики

Военно-бюджетные маневры: о военизации российской экономики 

Российская экономика перестроилась на военный лад: как выяснили эксперты РАНХиГС, теперь у нас промышленный рост фиксируется в тех регионах, где расположены предприятия ОПК. Чем это грозит "гражданке", выяснял "Огонек"

Поскольку времена для российской промышленности неблагоприятные: инвестиций нет, кредиты дорогие,— всякий рост в этой сфере сам по себе сенсация. А тут выяснилось, что за первые шесть месяцев текущего года сразу несколько регионов страны нарастили свои производственные мощности, благодаря чему даже подлатали дыры в бюджетах. Как так вышло?

— Ответ оказался прост: в регионах — лидерах роста расположены предприятия оборонно-промышленного комплекса,— считает региональный экономист Наталья Зубаревич, соавтор исследования состояния российской экономики, опубликованного РАНХиГС.— Владимирская область благодаря своему Ковровскому заводу начала улучшать промышленные показатели уже в 2014 году, Республика Марий Эл тоже тогда подтянулась на 13 процентов за счет производства ракет (в этом году рост ее промышленного производства превысил уже 20 процентов). Да и все остальные регионы — если мы уберем те, которые выигрывают за счет вложений в нефте- и газодобычу — обязаны своим промышленным ростом предприятиям ОПК. Это Тульская, Брянская, Ярославская, Кировская, Ульяновская, Пензенская области... Одним словом, география обширна.

У оборонных заводов проблемы с инвестициями минимальны: большинство из них работает по авансовой схеме, когда 80 процентов от стоимости заказа перечисляется государством еще до начала работ. Это позволяет обходиться без кредитов, кроме того, по-прежнему и в полном объеме финансируется ФЦП "Развитие ОПК": чтобы в ней участвовать, предприятие должно обосновать необходимость модернизации своих мощностей (а в условиях нынешней геополитической напряженности это сделать еще проще), предоставить бизнес-план и приготовиться к освоению ресурсов.

— Программа отлично работает, поэтому в целом в отрасли настроение оптимистичное,— считает Андрей Чекменев, председатель Всероссийского профсоюза работников оборонной промышленности.— В последние два-три года восстановлено многое из того, что было разрушено в 1990-х — начале 2000-х. Например, на моих глазах были фактически заново отстроены и перезапущены многие предприятия по изготовлению боеприпасов, большинство из которых градообразующие, крайне важные для экономик своих регионов. Если смотреть в целом на карту страны, регионы, в которых предприятий ОПК нет совсем, можно пересчитать по пальцам. То есть мы имеем не единичную выгоду для каких-то субъектов РФ, а восстановление промышленного потенциала в масштабах всей России.

Несмотря на то, что количество занятых в российском ОПК по сравнению с советским временем сократилось чуть ли не в три раза, этот закрытый сектор экономики по-прежнему представляет собой внушительную силу. Среднегодовая численность работников только трех подотраслей ОПК — радиоэлектронной, авиационной и судостроительной, согласно информации Минпромторга, превышает 750 тысяч человек. Прирост выпуска продукции ОПК, по информации того же Минпромторга, только в 2014 году составил 15,5 процента. При этом перспективы для развития еще есть: госпрограмма перевооружения закончится не раньше 2020 года, а к этому времени могут появиться новые горизонты для развития инноваций, модернизации, гонки вооружений...

Что все эти успехи военных пойдут на пользу гражданскому сектору, между тем очевидно только самим военным. Другие эксперты либо не спешат делать прогнозы, либо заранее признают: "мирные" сектора экономики окажутся в проигрыше. Большинство современных предприятий ОПК, живущих за счет самоокупаемости, а не исключительно за казенный счет, пытаются помимо военной продукции выпускать гражданскую и, таким образом, балансировать свой бюджет. Однако ее качество и разнообразие оставляют желать лучшего: как и в советское время, приоритетное внимание уделяется работе на "оборону страны", а все прочее — "по остаточному принципу". Кроме того, внутри ОПК действуют те же законы централизации, что и во всей российской экономике: частные предприятия поглощаются более крупными госкорпорациями, которые удобнее контролировать, но сложнее стимулировать к раскрытию инновационных разработок в интересах массового рынка и потребителя.

Наконец, сама идея — наращивать мощности военных заводов без оглядки на возможные последствия — представляется рискованной. Когда наступит 2020 год и армия будет перевооружена и обеспечена всем необходимым, чем займутся сотни тысяч работников ОПК? Объем госзаказов неизбежно снизится, а план перепрофилирования заводов, над которым Минпромторгу предлагалось поработать еще два года назад, так и не представлен к обсуждению. Участвовать в бесконечных локальных конфликтах, чтобы поддерживать на плаву собственную оборонку,— слишком изощренный вариант экономической стратегии, чтобы быть по-настоящему эффективным.

— На самом деле в правительстве сейчас идет борьба за военный бюджет и с военным бюджетом,— считает Руслан Пухов, директор Центра анализа стратегий и технологий.— Глава Минфина Антон Силуанов даже достиг определенных тактических успехов: почти убедил всех в необходимости временного сокращения расходов на ОПК, пусть и на символическую сумму, в десять раз меньшую, чем хотелось бы, но все-таки.

Так или иначе, всем понятно: военизация экономики — это больше, чем выбор "нового драйвера роста" или "возрождение отечественной промышленности". Это выбор определенного вектора развития страны, который, вполне вероятно, чреват издержками и обременениями. И перед тем, как сделать на него ставку, хорошо бы объяснить населению, чего теперь ждать от будущего.

***

Экспертиза: Ничего общего с экономикой

Василий Зацепин, завлабораторией военной экономики Института экономической политики имени Е.Т. Гайдара: В отдельных российских регионах до 50 процентов занятости обеспечивается ОПК — и это даже не советское наследие, а еще царское. Скажем, на Урале производство изначально было ориентировано на военный сектор. Понятно, что эти регионы чувствуют положительный эффект от сложившейся конъюнктуры вследствие милитаризации федерального бюджета. Однако проблема в том, что реально оценить этот эффект — как для бюджетов регионов, так и для федерального бюджета — мы не в состоянии. С весны прошлого года Минпромторг перестал публиковать свою ежеквартальную статистику ОПК, а Росстат в этом году отказался от публикации данных о производстве валовой добавленной стоимости в детализированной разработке. Какие деньги тратятся, что на них закупается, что модернизируется и что в итоге получается, мы ничего этого не знаем, потому что гособоронзаказ засекречен и никем, по сути, полностью не отслеживается.

На днях президент страны на встрече с руководителем Росфинмониторинга Юрием Чиханчиным узнал, что сейчас этим ведомством контролируется лишь треть гособоронзаказа, а вот большая его часть для контроля недоступна из-за барьера секретности... Можно сказать, что по сравнению с советским временем ситуация даже ухудшилась: тогда хотя бы существовал раздельный бухгалтерский учет по каждому военному заказу, а сейчас с раздельным учетом большие проблемы. Таким образом, военные расходы ушли в серую, если не сказать черную, зону.

Наши государственные руководители, вероятно, понимая абсурдность громких фраз про вклад ОПК в экономику страны, сейчас меняют риторику и чаще говорят не о вкладе в экономику, а о вкладе в инновационное развитие. Но здесь другая проблема: в силу изолированного существования ОПК от остальных отраслей экономики все его инновационные разработки очень плохо транслируются вовне, на гражданский сектор. Так было в советское время, так происходит и сейчас. Интеллектуальные права на все открытия в сфере ОПК принадлежат государству и с таким трудом передаются разработчикам, что те зачастую даже не пытаются на них претендовать. Чтобы система работала иначе, она должна быть более прозрачной. Даже в такой закрытой сфере, как оборонные разработки и промышленность, необходимы конкуренция, равенство возможностей государственных и частных фирм, наличие парламентского, общественного контроля — без чего инновации не станут ни окупаемыми, ни социально значимыми.

***

Оружейная киномастерская

Оборонно-промышленный комплекс был главным героем многих советских фильмов:

• "Укрощение огня", 1972

Легендарный байопик о жизни и трудах Сергея Королева, скрытого под псевдонимом Башкирцев, впервые приоткрыл завесу над секретной ракетно-космической отраслью: чего стоит хотя бы выписанная в фильме история создания "катюш", хотя реальный Королев отношения к ним, как считается, не имел. Впрочем, самое любопытное в фильме то, как буквально в чистом поле возникает целая отрасль с космодромом и, как сейчас говорят, инновационными производствами. Лучшая реклама для оборонки, причем на все времена.

• "Главный конструктор", 1980

Драматическая история создания танка Т-34 на Харьковском паровозостроительном заводе показывает, каким непростым был путь инноваций в советские времена. Чтобы доказать, что его новый танк пригоден к работе, молодой конструктор Михаил Кошкин вынужден в буквальном смысле идти на Москву: два опытных образца Т-34 отправляются своим ходом по снегу прямо в столицу. Фильм основан на реальных событиях и в то же время романтизирует работу тех, кто ковал щит Родины,— мол, в судьбе конструктора тоже есть место подвигу. Вымысла, кстати, тут минимум: прототип главного героя, реальный Михаил Кошкин, на самом деле скончался от пневмонии после исторической демонстрации.

• "Три процента риска", 1984

В этой киноистории о летчиках-испытателях показана не только красота неба и штурмующих его реактивных машин, но и жизнь закрытого конструкторского бюро, в котором сегодня легко узнать КБ "Туполев". Да и в жестком генеральном конструкторе, роль которого исполнил Павел Кадочников, узнается сам легендарный конструктор. Драматургия фильма в том, как упорно ищет летчик-испытатель неуловимую "ошибку" в новом самолете, но дело, конечно, не только в риске. Дополнительные испытания — дополнительные затраты и все же КБ идет на них: сразу видно, в советские времена на военные разработки денег не жалели

***

Дмитрий Рогозин, вице-премьер РФ: Нынешнее время требует от ОПК не только решения задач внутренних, присущих отрасли, мы сегодня стоим, по сути дела, как авангард укрепления мощи страны, ее промышленного потенциала.

Источник: "Независимая газета"

***

Константин Сонин, профессор НИУ ВШЭ: И до 2014 года одной из проблем российской экономики был перекос в сторону военных расходов и расходов, связанных с обеспечением безопасности в широком смысле. Теперь... сократить расходы на производство вооружений будет еще труднее. Точно так же 30 лет назад было понятно, что экономика СССР не может справиться с грузом военных расходов, но они так никогда и не были сокращены, до того самого момента, как экономическая катастрофа резко их сократила.

Источник: "Ведомости"

***

Роланд Шарифов, директор Центра экономического развития и сертификации ИНЭС (ЦЭРС ИНЭС): Очень непростая ситуация с кадрами (на оборонных предприятиях.— "О") складывается в регионах, находящихся невдалеке от центров притяжения рабочей силы. Есть во Владимирской области, к примеру, город Александров. До Москвы всего 120 километров, а шансов для молодежи найти высокооплачиваемую работу в столице во много раз больше, вот и уезжают все, кто может. Недавно разговаривали с гендиректором АНИИТТ "Рекорд" Сергеем Баклановым, он посетовал, что приходится брать на работу монтажниц, которые не в состоянии читать простые чертежи, и возиться с ними, доучивать, переучивать. А что делать? Других-то взять неоткуда.

Источник: "Новый оборонный заказ. Стратегии"