Ведущий эксперт Центра европейских политических исследований Майкл Эмерсон: «Доверие важнее, чем танки и тарифы»

Information
[-]

Россия сосредоточена на геополитическом позиционировании. Европа — на ценностях 

За четверть века новой России обсуждались разные формулы ее возможных отношений с Европейским союзом. Поначалу говорили даже о вступлении в ЕС, о том, что у россиян и западных европейцев общие интересы и ценности, а потому достаточно лишь построить в России демократические и рыночные институты по образу и подобию европейских. Потом появились сомнения в общности ценностей, а Россия, укрепившись в самосознании великой державы, заявила о собственных геополитических интересах. Попытки построить «четыре общих пространства» без виз и торговых барьеров имели очень ограниченный успех, а сейчас уже мало кто о них помнит. Украинский кризис разрушил даже то, чего удалось добиться...

Насколько вероятно в обозримом будущем преодолеть кризис отношений? Достаточно ли выполнить Минские соглашения? Какие варианты в стратегической перспективе?

Мы беседуем с Майклом Эмерсоном, ведущим экспертом авторитетного в ЕС Центра европейских политических исследований (CEPS). В 1990-е он возглавлял Постоянное представительство ЕС в Москве и с тех пор занимается анализом положения в России и на постсоветском пространстве.

«Новая газета», Москва: — Зависит выход из тупика только от России — или Евросоюз тоже должен сделать шаги навстречу?

Майкл Эмерсон: —На мой взгляд (я подчеркиваю, что не являюсь официальным лицом), вполне возможна стратегическая договоренность. Она может включать три элемента.

Во-первых, общее понимание того, каким должен быть Восточный Донбасс и как он будет управляться. Это минский процесс, но в гораздо более широкой интерпретации, результатом которого станет возвращение региона к нормальной жизни. Во-вторых, прекращение экономических санкций. В-третьих, начало переговоров об установлении официальных отношений между ЕС и Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС).

Речь идет о снятии «больших» экономических санкций. Другие, затрагивающие конкретно Крым, ряд физических лиц и предприятий, незначительны, но политически снять их труднее. Поэтому можно снять «большие», а о других пока не вспоминать.

Но и российская сторона тоже должна сделать шаги навстречу.

— Как вы представляете себе заявление Евросоюза о снятии санкций с России без слов о Крыме?

— Как в случае с Абхазией. Грузинские политики говорят о восстановлении территориальной целостности страны. Никого это особенно не волнует. Политики и дипломаты должны произносить определенные слова. Мы с вами поднимаем сейчас базовые стратегические вопросы отношений между ЕС и Россией. А некоторые другие вещи, как крымский вопрос, лучше отложить до иных времен.

Конечно, Крым не будет дипломатически признан частью России. Но идея возвращения Крыма на сегодняшний день совершенно нереальна. Важнее вопрос о том, готова ли Россия честно сотрудничать с Украиной. Пока, с точки зрения Запада, она использует Восточный Донбасс в качестве постоянного и потенциального дестабилизирующего фактора, который осложняет политическую жизнь для Киева.

— Какой статус Донбасса был бы приемлем для ЕС?

— Нынешнее положение точно неприемлемо и не может быть частью сделки... Можно поговорить об общих политических рамочных условиях, о доверии. Сначала демилитаризация на таких условиях, чтобы Восточный Донбасс не ощущал угрозы со стороны Киева — регулярных войск и военизированных формирований. Потом — политическая децентрализация и установление экономического режима по отношению к остальной Украине.

— Запалом кризиса, если кто помнит, были коллизии в связи с соглашением о политической ассоциации и свободной торговле между ЕС и Украиной. Как решить это противоречие и что в этом смысле делать с Донбассом?

— Сейчас между Восточным Донбассом и остальной Украиной — «жесткая» граница. Она должна исчезнуть. Нужно свободное передвижение людей, товаров, услуг. Но тогда возникает проблема для ЕС, потому что у него с Украиной соглашение о свободной торговле. Как быть со свободным доступом продукции предприятий Восточного Донбасса на рынок ЕС? Это, конечно, вопрос для будущего, потому что пока там экономическая катастрофа, выживание за счет российских субсидий. Ахметовские металлургические заводы не работают или едва работают. Но там живут миллионы людей, и неизбежно возникает вопрос об экономическом режиме территории. ЕС не согласится, чтобы продукция Восточного Донбасса беспошлинно поступала в ЕС, пока в регионе не будут восстановлены определенные правила торговли. Будет донецкий товар с лейблом «Сделано в Украине» или с российским? Донецко-луганское руководство должно перейти к нормальной жизни от «героической борьбы против фашистов».

— Но проблема как раз в этой «героической борьбе», потому что суть кризиса не столько в экономических последствиях для России свободной торговли между ЕС и Украиной, сколько в характере новой украинской власти. Это неприятие общественно-политической системы, курс на которую взял Киев.

— Я это и имею в виду, когда говорю, что кроме технических условий нужны рамочные политические. Это предполагает пересмотр Кремлем своей привычки вести дела с Восточным Донбассом и Киевом. Пропаганда, рисующая киевскую власть «фашистами», это, конечно, вздорный бред. Но, как мы видим, российские СМИ ведут ее.

Тут мы переходим к вопросу о доверии. Сейчас доверие между ЕС и Кремлем — на нуле. Информация о катастрофе рейса МН17, «гибридная война» с участием «вежливых людей», гибель российских военных в Донбассе или их возвращение в Россию — все это Москва либо отрицала, либо скрывала. Если вы лжете партнеру, то он не будет вам доверять. Сначала нужно провести очистку политической атмосферы для восстановления доверия.

Танки и артиллерия — это материально. Торговые тарифы — тоже конкретика. Но фактор доверия — это фундаментальная и неизбежная часть процесса. Сейчас крайне трудно говорить на эту тему в том ключе, в котором обсуждаем мы с вами. Между министрами иностранных дел и дипломатами такой разговор уже невозможен.

— События в Сирии показывают, что для российской правящей элиты важно, в том числе в отношениях с ЕС, показать особую роль России как великой державы...

— Собственно, а что еще нужно России? У вас есть место постоянного члена СБ ООН, место в «Двадцатке», приостановленное пока членство в «Восьмерке». Путин собирает саммиты БРИКС, что очень лестно для самооценки России.

Когда Дмитрий Медведев был президентом, он пытался обсудить установление нового европейского порядка в области безопасности вместо хельсинкского. Попытка кодификации не удалась, потому что не получилось сформулировать новые принципы так, чтобы они были существенными и приемлемыми для всех. С точки зрения ЕС, нет лучше десяти принципов Основополагающего акта Хельсинки. Никто не счел нужным придумывать новые. Кроме предложенного Медведевым нового порядка, который признавал бы за Россией право на сферу влияния. И тут мы возвращаемся к украинскому кризису...

— То есть конфликт ценностей?

— Основные ценности и философские принципы ЕС и России совершенно разные. На наш взгляд, здесь, в ЕС, мы честно и неукоснительно стараемся соблюдать высокое качество дипломатии, уважать права человека — у нас является абсолютным верховенство права. Скажем прямо, ни один из этих принципов не работает в России. Российский политический дискурс сосредоточен на геополитическом позиционировании страны. Европейский — на ценностях.

Вопрос в том, кто может со временем измениться. ЕС может измениться до того, что откажется от прозелитизма демократии для всех. Иными словами, мы знаем, что собой представляем, а чем вы хотите быть — выбирайте сами. С российской стороны вариантность более интересна.

Положение Евросоюза стабильно. Есть нестабильность местами, о которой вы знаете (Греция, перспектива выхода Великобритании и т.д.), но в целом верность базовым ценностям незыблема. В России отсутствие таких политических ценностей при нынешнем режиме может быть проблемой. Захочет ли она оставаться в этих политических и психологических условиях неопределенно долго — или следующий президент пожелает перенастроить ценности в более либеральном, демократическом направлении?

Мы не можем форсировать процесс, а можем лишь ждать и наблюдать. Есть две альтернативы. Либо вечное идеологическое противостояние, либо политическая эволюция на российской стороне, к которой нынешняя политическая элита России не готова. На самом деле сценариев больше. Вместо возвращения украинской проблемы в цивилизованную, координированную систему отношений она может перейти в молдавскую или грузинскую модель, где мы видим оплаченные Россией и подталкиваемые российской дипломатией смены режимов... Тогда — ухудшение отношений, и нереален business as usual («бизнес как обычно»).

— А что такое «бизнес как обычно»?

— Это буквальное значение слов: бизнес, продажа и покупка товаров. Инвестиции, если инвесторы захотят инвестировать в России. Сейчас они не хотят, но можно восстановить торговые потоки. «Бизнес как обычно» не предполагает глубокой политической и экономической интеграции. Это возврат к предыдущему статус-кво, когда были взаимовыгодные экономические связи. Условия для этого не такие уж сложные. Потом можно вернуться и к «четырем общим пространствам»...

 


About the author
[-]

Author: Александр Минеев

Source: novayagazeta.ru

Added:   venjamin.tolstonog


Date: 14.12.2015. Views: 349

zagluwka
advanced
Submit
Back to homepage
Beta