Минские договоренности vs Минский процесс: в чем разница?

Минские договоренности vs Минский процесс: в чем разница? 

Сегодня в Украине Минские договоренности по негативной популярности, особенно в экспертных кругах, могут уравняться лишь с деятельностью правительства: о них как говорят все, так и критикуют почти все.

Минские договоренности стали полем колоссальных спекуляций, предметом разговоров на конференциях разного рода, аргументом, благодаря которому на людей цепляют ярлыки и тому подобное.

Почему так получилось?

Минские договоренности приобрели такую плохую славу вследствие того, что они стали объектом, о котором недовольно высказывались практически все. Это недовольство касается как общего хода конфликта на востоке Украины, так и юридических тонкостей, которые принесли с собой договоренности Минск-2.

Стоит отметить, что эти вспышки недовольства достаточно обоснованы, ведь «гибридная» война России породила не менее «гибридную» реакцию Украины. Международный вооруженный конфликт почему-то стал антитеррористической операцией (АТО), а государство в таком состоянии — странным организмом, одновременно сидящим на стульях войны и мира.

Даже тот факт, что само существование Минских договоренностей определенным образом ослабило агрессивные боевые действия на востоке Украины, не спасает их от нескольких важных тезисов.

Во-первых, Минск-2, безусловно, не отвечает национальным устремлениям Украины, так как является сложным сопоставлением наших интересов с интересами государства-агрессора и ряда европейских партнеров Украины.

Во-вторых, Минск-2 является рамочным и сомнительным с точки зрения международного права документом, который не дает Украине перспективы решения вопроса территориальной целостности.

Сегодня, дискутируя на эту острую и важную тему, мы должны кое-что учесть, а именно — один важный факт. Этот факт заключается в том, что время невозможно повернуть назад. Мы можем сколько угодно повторять, что Минские договоренности плохие и процесс заключения их был ужасным, но мы не можем отрицать того факта, что они заключены и под ними есть подпись украинской стороны. В настоящее время мы не можем упразднить Минские договоренности, потому что понимаем, что в этом случае есть реальная угроза войны или совсем негативная реакция международного сообщества. Мы также не можем их упразднить, пока не будем иметь более четкой и очевидно более выгодной для нас альтернативы. Сегодня такая альтернатива четко никем вообще не обозначена. Поэтому нам поздно говорить о прошлом и даже, возможно, поздно говорить о нынешнем. Для Минска-2 важно лишь «завтра». В добавок к фактору времени мы должны также отметить еще один — ограниченность украинских возможностей. Мы заключили Минск-2, потому что, очевидно, не могли получить что-то значительно лучшее. Возможности Украины исходят из ее силы и ограничиваются возможностями тех, кто более сильный, чем она. Это всегда следует помнить! То есть, мы — в ловушке по своему выбору из-за несостоятельности из нее выкарабкаться.

О чем нам стоит говорить сегодня и завтра? В процессе частичного выполнения и подавляющего невыполнения Минских договоренностей в 2015 году становится все более очевидно, что любые временные рамки договоренностей Минск-2 утратили свою актуальность. Это случилось потому, что «дух» этих договоренностей приобрел высшую силу над его текстом. После очевидной комплексной нивелировки соглашений Российской Федерацией и ЛДНР сегодня под Минском-2 уже следует понимать совокупную неопределенность относительно последовательности выполнения отдельных пунктов и их смыслового наполнения. Что за чем и как выполнять — непонятно. Поэтому значение имеют лишь реальные процессы взаимодействия между Украиной и ее западными партнерами, а также государством-агрессором с ее марионеточными «вкраплениями».

Из-за того, что взаимодействие является более важным, чем текст, по поводу которого оно происходит, такими критическими становятся действительные международные условия.

Во-первых, длительная зависимость Украины от внешних игроков, а, следовательно, и частичная субъектность Украины.

Во-вторых, тревожные тенденции на Западе относительно возможности смягчения позиции по России (разговоры/слухи о близких перспективах отмены санкций или возобновления партнерского диалога).

В-третьих, недалекая от коллапса Россия, движущаяся путем самоуничтожения, но еще не прошедшая по нему достаточно далеко, чтобы ослабить свое политическое и военное давление на Украину.

Такие условия делают процессы не линейными, а многовариантными!

Именно поэтому я склонен считать, что Минска-2, каким мы увидели его после подписания, в реальности больше не существует. На замену ему пришел «Минский мирный процесс третьей волны или Минск-3». Под ним стоит понимать все международные процессы по свободной трактовке переговоров, касающихся Минска-2, между сторонами конфликта. Настолько свободной, что часто далеко выходит за его пределы. Третье поколение конфликта на востоке Украины оформилось в третье поколение Минских соглашений.

Минск-2 не просто плавно перешел в процесс Минск-3, но и как большая ваза от времени истрескался и начал распадаться на отдельные куски. Под этими кусками следует понимать автономные режимы международных переговоров по поводу отдельных пунктов Минских договоренностей.

Например, стоит отметить, как минимум, 3 (три) таких автономных режима:

первый, согласно п. 4 (касающегося модальностей проведения выборов на Донбассе);

второй, согласно пп. 5-6 (касающихся обмена пленными в контексте амнистии);

третий, согласно пп. 9-12 (касающихся контроля над государственной границей, вывода российских войск, проведения конституционной реформы).

Каждый из этих режимов является самодостаточным полем для продолжительных международных и национальных дискуссий. В рамках каждого из них рождаются идеи-новации, существенно видоизменяющие первичный текст договоренностей Минска-2.

Как пример таких идей можно привести контроль над государственной границей украинскими пограничниками, которых будут набирать из состава «бывших» ЛНР и ДНР. О нынешнем многообразии концепций выбора все знают. Можно просто отметить «креатив» А. Захарченко, заявившего, что он на равных посоревновался бы на выборах с одной украинской партией — Радикальной партией О. Ляшка. Что касается третьего автономного режима, то можно отметить все идеи от «референдума», введение международных контингентов разных типов к различным вариантам конституционного закрепления статуса децентрализации в Украине. То есть, новаций — много, а смысла — нет!

Так к чему мы пришли? Минск-2 сегодня — это газовая плита. Минск-3 как процесс — это совокупность ароматных кушаний, переплетение запахов и пряностей в виде соли или перца, вбрасываемых в кастрюлю извне всеми, кто не безразличен или просто не ленив.

Минска-2 фактически уже не существует, но он еще жив как разница интерпретаций в рамках процессов нового Минска-3. Украине возможно даже посчастливилось, что Минск-2 не стал для нас ключевым и беспрекословным планом развития ситуации на Донбассе. Его «смерть» предоставила шанс склонить чаши весов в лучшую сторону (правда, с риском, что и в плохую мы тоже можем склонить).

Вместе с тем, современные внутриполитические и социально-экономические процессы в России, а также международные политико-экономические процессы и мировые тренды вокруг России не без основания дают нам надежду на то, что будущий процесс Минска-3 станет более выгодным для Украины, нежели предыдущий документ Минск-2.