Больные дети в российском хосписе делают мультики вместе с профессионалами студии «ДА»
Мультики из хосписа
Объясните мне, почему? Стоит завести разговор про благотворительность, милосердие… лица скучнеют, переключаются каналы, пролистываются газетные страницы. Хотя да, все понимают: важно, как древние наказывали, милосердием поддерживать сердечное пламя.
Что ж так лоснятся, оплывают жиром, холодеют сердца в стремлении к тотальному комфорту, умиротворенному пофигизму, незамысловатому эпикурейству? Глаза ищут новостей зрелищных, «погорячее», поскандальнее. В метро самая читающая некогда страна шуршит желтыми страницами дешевого глянца. Лучшей наградой людям, жертвующим временем, душевными силами, личными средствами, тем, кто, по сути, выполняет обязанности и отдает долги государства и общества, — становится крылатое словцо из «Дня выборов»: «Молодцы!»
Михаил Сафронов и его коллеги вместе с больными, в том числе неизлечимо больными, детьми уже 8 лет снимают кино. Для этого кино открытого действия они и создали студию «ДА» (Детская Анимация). Начали делать мультфильмы с детьми, лежащими в НИИ онкологии. Мультики снимают в детском хосписе, онкологических клиниках, в фонде аутистов «Антон тут рядом», клинике трансплантологии… Известный сериал «Летающие звери» сочиняют взрослые и дети. Учатся быть счастливыми вместе с жителями «одной легкой страны».
Здесь можно, изменив свою жизнь, оторваться от земли. Но крылья поднимут в воздух слона Прабу, свинку Софи, кота Мустафу, скрипачку Корову Зою и прочих разноцветных товарищей только тогда, когда они счастливы. Конвейер счастья работает бесперебойно. Сделано уже 36 маленьких фильмов «Летающих зверей», есть продолжение — долгоиграющий развивающий мультфильм про «Малышей», начали снимать сериал про «Машинки»… Петь крылатым персонажам помогают хорошие артисты и музыканты: Андрей Макаревич, Вячеслав Бутусов, Чулпан Хаматова, Сергей Маковецкий, Данила Козловский. Наверное, тоже хотят сделать чуть легче жизнь в «одной тяжелой стране».
С режиссером Михаилом Сафроновым и Надей Федяевской, директором проекта, размышляем: что же сегодня может социальная анимация?
Миша: «Мы не открыли мульттерапию, изучали, так сказать, накопленный опыт, хотя, когда начали работать, казалось, вокруг никого нет».
— Чем отличается ваша студия от десятков детских студий по всей стране, от новосибирского «Поиска» до ярославской «Панорамы»?
Миша: «Все начинается в детстве. В 8 лет я сочинил фантастический роман. Опус был позабыт-позаброшен. А когда уже работал на студии «Мельница», увлек коллег Рому Соколова и Илью Максимова, завершившего фильм «Карлик Нос», экранизировать ту «фантастическую тетрадку». Чтобы сохранить дух, решили привлечь к творчеству детей. Искали по друзьям-знакомым, записывали ребят, которые фантазировали на темы нашего сюжета. Вместе рисовали… А Надя в то время работала волонтером-фотографом в питерском детском хосписе. Как-то звонит: «Приходи смотреть, здесь прекрасные рисунки по стенам развешаны. А что, если…» Признаюсь, я обалдел».
Надя: «Выхожу после съемки на улицу, и впервые в жизни вместо свойственной мне рефлексии правильно/неправильно во мне возникло ощущение «все правильно, ты здесь нужен». Волонтеры же — прекрасные эгоисты, получающие колоссальную отдачу. Представьте: приезжаем в почечное отделение делать кино… и глохнем от крика: «Мультики приехали!» Пол-отделения несется: кто бегом, кто на маме висит, кто — на капельнице, как на самокате».
Миша: «Я сразу же позвонил Роме, Илье. Все загорелись идеей делать мультфильмы в хосписе. Договорились с хосписом по поводу занятий. Стало ясно: больше не надо искать темы. То, с чем мы столкнулись, было больше и сильнее всего, что с нами когда бы то ни было случалось в жизни. Про «детскую тетрадку» забыли. Решили просто общаться с этими ребятами. У нас же есть инструмент общения. В строительстве мультфильма ребенок всегда найдет себе место: в сочинительстве, в актерстве, как художник. Кто-то здорово придумывает истории, кто-то должен преодолеть себя, взять микрофон и озвучить персонаж. Отличие, которое делало нас сильными: мы сразу привлекли к работе профессиональных режиссеров с «Мельницы», «Смешариков». Это задавало планку».
— Дети снимают кино под вашим руководством?
Миша: «Мы помогаем, направляем, потом монтируем кино. Фильмы стали посылать на международные фестивали».
— Как же ребенка из хосписа вывозить на фестиваль?
Миша: «Труднее с онкологией, когда назначены регулярные сеансы химио- или лучевой терапия. А с хосписом — много возможностей. Представьте: на фестивале REC в Берлине Гран-при получать выезжает наш ребенок на коляске. В этот момент на сцене не инвалид, а лауреат, победитель. Автор фильма, признанного лучшим. Это важное смещение самооценки».
— Вы говорите про создание кино как способ общения: с другими детьми, со зрителями, с вами.
Миша: «Конечно. А мы интересные. Взрослые. Веселые. Помогает «синдром поезда», когда неизвестному человеку рассказывают сокровенные вещи. Для них мы где-то посередине между близкими и чужими. С нами делятся тем, о чем и мамы не подозревают».
— Для ребенка это психологическая терапия. А для вас?
Миша: «Для нас — в первую очередь. Поменялись смыслы, ориентиры, миропонимание. Мы же ушли с наших больших успешных студий…»
— Позвольте, режиссер Илья Максимов вроде продолжает карьеру…
Миша: «Да, после первых занятий он признался, что слишком тяжело. Это правда не просто. А для нас уход со студий оказался возможностью высвобождения из производственной обоймы: сроки, продюсеры, бизнес. Мы «соскочили» на полном ходу с конвейера… в чистую среду. Здесь нет корысти, себялюбия, самолюбования. Конечно, текучка: приходит много людей в течение года, многие не выдерживают. Мы не обижаемся, если после первого занятия «новенький» не звонит».
— Расскажите о ваших детях-соавторах…
Миша: «Трудно выбирать. Вот Рома. Заболевание тяжелейшее. Занимался у нас с первого занятия. Везем его на фестиваль детского мульттворчества «Дитятко» в Харьков. С 8-летним Ромой — папа Саша, такой обрюзгший мужик в трениках. В поезде кокетничал с проводницами, глушил пиво. На фестивале нас сторонились, возможно, из-за инвалидной коляски. Творческое задание: в течение двух дней сделать проект «Мой любимый герой». «Выбирай!» — предлагаю Роме. Он, не задумываясь: «Мой папа!» — «Почему?» — «Он такой же смелый, как д’Артаньян, умный, как Шерлок Холмс, смешной, как Джим Керри». Вот она — сила любви. Сделали фильм по его сценарию. Он рисовал, мы помогали вырезать фигуры из бумаги. На показе я видел, как зрители плакали. Рома доказал, что он интересный, с ним классно дружить, вокруг него собралось огромное число детей и взрослых. На следующий день разбирали работы. Председатель жюри, хваля Ромин фильм, говорит: «Вот бы этого папу замечательного увидеть!» Тут папа Саша выходит в своих трениках. Председатель жмет ему руку: «Завидую вам!» Для меня это самая яркая точка. Как можно не завидовать такой любви, таланту… В общем, и папа Саша расплакался».
— Получается, что вся эта история с мультиками зажигает надежду в безнадежной ситуации?
Надя: «Дело не только в надежде. У детей с онкологией нестабильное состояние. Наш Антон посетил несколько занятий. Приходим снова. Он выползает после капельницы зеленый, его тошнит, еле двигается. Гоним в постель. Он упрямится. Берет в руки кисть. Через каких-нибудь 30 минут ребенка не узнать. Носился на своей капельнице, что-то придумывал, смеялся…»
— А вам важен художественный результат?
Миша: «У нас внутри коллектива на сей счет некоторый разлад. Лично для меня качество фильма важно. Прежде всего с точки зрения стиля, вкуса».
— Кажется, вы ходите по острию. Есть опасность впасть в сентиментальность, подменить сочувствие и соучастие жалостью.
Миша: «Согласен, планка этическая и эстетическая должна быть высокой. Некоторые коллеги считают, что взрослые вообще не должны участвовать в создании фильма. А мне кажется, здорово делать кино на равных. Это вопрос и педагогики, воспитания. Если прошу ребенку нарисовать персонаж — надо же попасть в размеры, ракурсы. Чтобы его рисунок совместился с работой других детей, с героями, с фонами. Когда монтируем кино, очень спешим. Дети так хотят увидеть свой законченный маленький фильм… Некоторые не доживают».
— Какие же нервы нужны. Ребенка нет, а фильм живет. А в фильме его личная история, картинки, голос…
Миша: «Мы делали по Туве Янссон «Ужасную историю». Шестнадцатилетний Женя выбрал жанр ужастика. Увлек в работу детей поменьше. Им было хорошо вместе. Успели сделать импровизированную премьеру и вечеринку. На ней дети сочиняли: кто в мультфильме был «каскадером», кто гримером. Через месяц Жени не стало. Фильм пошел по фестивалям. Но знаете, мне его непросто смотреть»…
— Темы фильмов кто придумывает?
Миша: «И дети, и мы. Подготовка любого занятия занимает больше времени, чем само занятие, у которого разные задачи: терапевтическая, творческая, общеобразовательная. Если делаем мультфильм про Северный полюс, надо увлечь детей этим особым белым миром. Или про блокаду…»
— Вряд ли это была «детская идея».
Надя: «Конечно. Проект мы делали совместно с Гете-институтом. Пришли бабушки-блокадницы. Рассказывали, как было все на самом деле. Дети сопереживали своим «ленинградским сверстникам» и рисовали их».
— А какой из сочиненных детьми персонажей вас впечатлил?
Миша: «А вы знаете, что «Летающих зверей» придумали не мы, а дети, как и наш новый сериал «Машинки». На одно из занятий в фонде «Антон тут рядом» пришел мальчик Костя. Всю дорогу рисовал машинки. Очень разные. С характером. Я все сфотографировал, пришел на студию: «Давайте делать сериал».
— Но ведь сериал по определению — коммерческая история. Нужно заинтересовать каналы. Сформировать бюджет. Понравиться заказчику. Как найти баланс?
Надя: «Больной вопрос. Снова затрагиваем историю зоны ответственности любого автора, обращающегося к ребенку. Через экран, телевизор, интернет, не важно. Сегодня ребенок — источник монетизации для взрослых дядь. Ребенок — полезное ископаемое, как нефть или газ».
— В интернете некоторые детские сериалы достигают миллиардных просмотров, как «Лунтик», например. Сериалы, по сути, насос, который выкачивает внимание детей?
Миша: «Безусловно. В результате получим новое поколение, которое — страшно думать — понимает, что оно — нефть. Это наша общая вина. Ну и как тут уйти от измученного слова «культура». Без него все превращается в тотальный бизнес, люди — в средства профита. Но ведь кто-то должен показать ребенку «Ежика в тумане»? Телевизор, кинотеатр не покажут. Каким бы ни был СССР, но фильмы Шукшина, Хуциева, Тарковского мог посмотреть любой».
Надя: «А ведь социальная мультипликации, как ни парадоксально, — это вся анимация, которая, по сути, должна благотворно влиять на ребенка. Дети чрезвычайно восприимчивы. У них нет защиты. Здесь все важно: какие сказки им мамы читают, какие они мультфильмы смотрят. Поэтому у создателей сериалов ответственность, быть может, еще более высокая, чем у авторской анимации, — их же смотрят миллиарды».
— Вы говорите об ответственности, совести. Но у сериальщиков свои проблемы — у них есть заказчик.
Надя: «В том-то и дело, что проект с хорошим вкусом обречен. У нас были тут переговоры с одним каналом. Готовы, говорят, с вами работать, только звук сделайте громче, шутки тупее, темп — быстрее, цвета — ярче. А лучше — увольте команду художников, сделайте попроще. Нужен ширпотреб».
— Расскажите о принципе работы «Летающих зверей». Сначала фильм делают взрослые с детьми…
Надя: «Мы вместе делаем фильм, вся прибыль идет на помощь детям. С продажи на телеканалы, с продажи лицензий на использование персонажей. Все средства идут в фонд «АдВита» — помощи онкобольным. Схема прозрачная».
Миша: «В наших «Машинках» есть эпизод. Слон стучит прямо в экран, как в окошко, и говорит: «Хватит вам смотреть мультики, дорогие детки. Идите-ка лучше играть во двор, строить города из кубиков, запускать машинки». Когда актер стал читать текст, возмутился: «Вы что делаете?! Вы же мультфильму вредите!» Мы думаем о ребенке, который разучился играть, наряжать кукол, ходить понарошку в гости, готовить из листьев и песка «обед». Наших детей прилепили к экрану, они смотрят сериалы часами. А интернет выпускает эти виртуальные ракеты безостановочно: одна за другой».
Надя: «Да и телевизор ничуть не более нравственен, чем политики. Такая же глобальная «зона обстрела».
Среди 250 фильмов студии «ДА» есть фильм «Счастье». Дети рисуют и рассказывают: «…Я счастлив …когда глажу кошку... когда снег белый и черный ...когда цветок вырастает после дождика ...когда мы с папой и мамой едем на рыбалку ...когда я ем конфеты ...когда футболист всех обводит, и раз — гол! ...когда ко мне приходят гости, и с ними можно весело поржать, как лошади ...когда трепетно, и бабочки в животе ...когда я получаю пятерки и еду с папой на КамАЗе кататься по городу ...когда я жарю хлеб, и мне говорят: «Очень вкусно!» ...когда играю с друзьями в хоккей, а потом кушаю дома пельмени ...когда едем в Финляндию на машине, все спят, а я смотрю на дорогу и разговариваю с папой ...когда мы смотрим наши мультики»…
Длинный-длинный список создателей этого фильма начинается со слов «Счастливые люди»…