Роботы и люди - коллеги или конкуренты?

Роботы наступают

Роботы наступают, их количество будет только расти. Многие боятся потерять из-за этого свои рабочие места. Зря: в будущем люди и роботы будут работать в команде, уверены специалисты.

Придя на работу, пожать руку роботу - батарея у автоматизированного коллеги с утра заряжена, и он готов к очередному заданию. Это вряд ли станет реальностью. Скорее, человек будет управлять роботом, заставляя его пожимать руку кому-то другому.

"В последнее время появляется своего рода симбиоз между человеком и машиной", - говорит Патрик Шварцкопф (Patrick Schwarzkopf), который руководит направлением робототехники и автоматизации в Объединении немецких машиностроителей и производителей промышленного оборудования (VDMA).

Роботы для удаленных работ

Так, надев специальную перчатку, человек может использовать робота для удаленных работ в опасных ситуациях: например, при высокой радиоактивности или для разминирования. В этих случаях дистанционно управляемых роботов нужно специально огораживать или как минимум находиться от них на большом расстоянии. В других же сферах применения границы, наоборот, стираются.

В последние десятилетия промышленных роботов стали активно задействовать на конвейерах в современных фабриках. Они приваривают, привинчивают, выполняют сборочные работы. Изначально их тоже огораживали, чтобы исключить нанесение травм людям в зоне работы автоматов. Теперь же такие заграждения благодаря более точной и умной работе машин используются все реже.

"Робот освобождает человека от слишком тяжелой для него работы. Люди при этом остаются при деле и фокусируются на том, что могут делать лучше машин - например, на творческих задачах. В итоге появляются команды из людей и роботов, которых в такой форме раньше не существовало", - рассказывает Фальк Зенгер (Falk Senger), управляющий директор мюнхенского выставочного комплекса Messe München. На выставке automatica, которая пройдет там с 19 по 22 июня, будут представлены производственные роботы и цифровые устройства.

Спрос на роботов в автомобилестроении растет

Роботизированные экзоскелеты (устройства для восполнения утраченных функций, увеличения силы мышц человека и расширения амплитуды движений за счет внешнего каркаса и приводящих частей. - Ред.) используются в сферах, где человек работает на пределе своих физических возможностей. Они обеспечивают внешнюю опору и техническую помощь и благодаря своей механике могут поддержать и разгрузить рабочих.

Растет и потребность в роботах и автоматизированных процессах на заводах. В 2017 году специализирующиеся на таком оборудовании немецкие машиностроители достигли рекордного оборота. В нынешнем году дела идут не хуже: оборот в сфере робототехники и автоматизации должен вырасти на девять процентов до почти 16 миллиардов евро. "В Германии самая высокая степень автоматизации в Европе, и количество роботов увеличивается", - отмечает Патрик Шварцкопф.

На первом же месте в мире по росту этой отрасли Китай - в прошлом году его экспорт вырос сразу на 60 процентов. При этом большая часть произведенных там машин и устройств остается в стране и способствует переоснащению фирм и заводских цехов для индустрии 4.0.

Но и бум в Германии может еще продлиться, по крайней мере в машиностроении. Так, VDMA ожидает роста спроса на робототехнику в автоиндустрии. Это связано с тем, что производители автомобилей перестраиваются на альтернативные технологии. Для производства компонентов электромоторов, гибридных двигателей или батарей нужно новое оборудование.

Европейцы боятся потерять работу из-за роботов

Правда, в отношении новых технологий в Европе сохраняется много предубеждений - прежде всего со стороны наемных работников. С одной стороны, две трети из них считают, что новые технологии дают шанс стать квалифицированным специалистом. С другой, - лишь половина верит в то, что "нашествие" роботов приведет к появлению новых хорошо оплачиваемых рабочих мест. Это показал опрос, проведенный по заказу Messe München.

"Конечно, у людей есть опасения, что в результате автоматизации многие потеряют работу", - констатирует Фальк Зенгер. Своей задачей он видит донесение до населения позитивных перспектив индустрии 4.0. Кстати, в США и Китае к нововведениям относятся не так скептически, как в Европе. Большинство населения в этих странах уверено, что робототехника, цифровизация и автоматизация приведут к появлению рабочих мест, требующих более высокой квалификации и хорошо оплачиваемых.

Авторы: Миша Эрхардт, Екатерина Крыжановская 

http://p.dw.com/p/2z2iT

***

Как совладать с роботами, крадущими работу у людей?

Идея о том, что роботы отнимают у человека рабочие места, – это новое проявление старой проблемы технологической безработицы. Однако новое проявление старой проблемы заслуживает внимания, поскольку в данном случае проблема не может быть решена с помощью обычных политических ответов.

Hе так давно было всего два конкурирующих объяснения причин безработицы. Существует кейнсианская теория дефицитного спроса, в которой утверждается, что рабочие «невольно» становятся безработными, когда у общества нет денег на покупку товаров и услуг, которые они производят. В Чикагской школе утверждают, что безработица — это естественное проявление саморегулирования рынка, пишет Роберт Скидельски в статье для издания Asia Times.

В настоящий момент появилось третье объяснение причин безработицы: сокращение рабочих мест и заработной платы связано процессом автоматизации. Разумеется, идея о том, что роботы отнимают у человека рабочие места, — это новое проявление старой проблемы технологической безработицы. Однако новое проявление старой проблемы заслуживает внимания, поскольку в данном случае проблема не может быть решена с помощью обычных политических ответов. Автоматизация и искусственный интеллект в ближайшее время заменят или изменят большое количество рабочих мест.

В то же время использование новых технологий нужно для повышения конкурентоспособности страны и ее геополитического успеха. Таким образом, изменения в рабочем процессе должны приветствоваться и «смягчаться» за счет адаптации образовательной системы и системы социальной защиты к изменяющимся условиям рынка труда, ориентированного на автоматизацию.

Об этом говорится в новом докладе Совета по международным отношениям (CFR) под названием «Предстоящая работа: машины, навыки и лидерство США в XXI веке». Как и в большинстве других докладов по данной тематике, все начинается с неаргументированных и в значительной степени необоснованных предположений и заканчивается утешительными выводами. Например, говорится, что поскольку большинство рабочих мест будет автоматизировано полностью или частично, сопротивление этому процессу является бесполезным, а адаптация к изменяющимся условиям рынка труда является единственным оставшимся вариантом.

Нам также говорят, что если Соединенные Штаты замедлили бы темпы автоматизации в одностороннем порядке, то они лишились бы своего доминирующего положения на мировой арене. Исходя из предположения, что Китай является стратегическим врагом США, крайне важно, чтобы американский народ принял технологические инновации для того, чтобы выиграть гонку за мировое лидерство.

Если соблюдать эти основные правила, то единственным ответом на марш роботов должна стать активная политика на рынке труда, направленная на подготовку рабочих к гонкам с машинами. Задача более неустойчивого рынка труда заключается в том, чтобы сделать людей более зависимыми от непредвиденных обстоятельств.

Авторы доклада отмечают, что полная занятость в США после 1980 года составила 30%. В период между 1940-ми и 1980-ми годами уровень полной занятости достигал 70%. «В любой момент, — пишут авторы, — миллионы людей могут оказаться безработными или находиться в поисках работы, а во время рецессии и экономического спада показатели безработицы могут резко увеличиться».

Все перечисленные попытки, направленные на то, чтобы «смягчить» эту проблему, соответствуют той политике, которая привела нас туда, где мы сейчас находимся. Говорится, что монетаристская политика должна быть направлена на расширение занятости, однако она так и не смогла этого добиться. Также говорится, что «конгресс и администрация Трампа должны с осторожностью использовать фискальную политику для поддержания сильного роста и занятости», хотя «рост дефицита федерального бюджета … к сожалению, приведет к дальнейшим трудностям» в этом направлении.

Опять же нам говорят, что будущие участники рынка труда должны получить целевое образование и пакет соцзащиты, что помогло бы им перепрыгивать с одного автоматизированного рабочего места на другое. В докладе содержится призыв к работодателям и колледжам провести совместную работу по развитию «конвейеров талантов». Например, в нем освещаются «программы Майами Дейд Колледжа» в области анимации и разработки игр, разработанные в сотрудничестве с такими компаниями, как студии Pixar Animation и Google. Точно так же компания «Тойота» «создала собственную продвинутую программы подготовки инженеров», чтобы предоставить необходимые возможности студентам, которые стремятся получить работу в компании «Тойота».

И хотя авторы доклада признают, что глобализация и технологический динамизм отбросили назад значительную часть населения США по уровню доходов и благосостоянию, единственное предлагаемое средство — это наращивание усилий, направленных на то, чтобы «отброшенные назад» могли соответствовать все более изменяющимся условиям.

Со своей стороны могу сказать, что каждый гражданин имеет право на то, чтобы происходящие изменения не отбросили его слишком далеко. Этим правом нельзя жертвовать во имя в существенной степени ложных расчетов о последствиях замедления автоматизации для глобального лидерства США.

Автор: Александр Белов

https://regnum.ru/news/polit/2407852.html

***

 «Работа становится привилегией»: о рынке труда в XXI веке

Россияне, стихийно переформатировавшие 1 мая из дня солидарности трудящихся в праздник весны и отдыха, вполне вероятно, угадали новую мировую тенденцию. Как уверяет социолог Доменико Де Мази, не за горами время, когда труд станет привилегией меньшинства.

Как относиться к такой перспективе большинству, которое окажется обреченным на праздность? Кто эту праздность оплатит? И какими новыми социальными бурями грозит новая формула, которую стремительно осваивает продвинутая часть человечества? "Огонек" поговорил на эти темы с почетным профессором римского университета "Сапиенца", которого в Италии считают теоретиком "постмодернистской политики".

"Огонек": — Вы утверждаете, профессор, что в будущем нам предстоит все меньше работать и все больше отдыхать. Теперь объясните: как к этому относиться? Надо радоваться или бить тревогу?

Доменико Де Мази: — Нужно просто привыкнуть к мысли, что работы в мире будет все меньше и меньше, а характер ее при этом резко изменится. Напомню: в середине XIX века, когда Маркс писал свой "Капитал", в Манчестере (где у его сподвижника Энгельса была фабрика.— "О") 96 процентов трудящихся составляли рабочие. Сегодня в мире их лишь 30 процентов. Напротив, умственной деятельностью заняты 70 процентов работающих, причем около половины зарабатывают креативным трудом — можно сказать, творчеством.

Суть перемен можно сформулировать и иначе. Смотрите: два столетия назад машины вытеснили рабочих, в наш век компьютер отбирает работу у служащих, а искусственный интеллект уже вступает в конкуренцию с представителями творческих профессий. Или: мы производим все больше благ и услуг при все меньших трудовых затратах.

Как к этому относиться? На мой взгляд, это не угроза, а благо. О ситуации, к которой мы приближаемся, человечество мечтало всегда. Чтобы затрачивать меньше усилий на производство и связанную с ним деятельность, и были изобретены сначала конвейер, потом автомобиль, телефон, компьютер. В этом и состоит диалектика.

Больше того. Думаю, утверждать, что человек создан для труда, тоже неверно. Человек рожден, чтобы заниматься творчеством и воспроизводством себе подобных. Вот две благородные миссии человеческого существа.

— Но ведь именно труд всегда считался необходимой составляющей самореализации, самосознания, наконец, достоинства. Для многих он смысл жизни.

— Я бы сформулировал по-другому: труд дает возможность заработка, социализации и реализации. И счастье, если налицо все три пункта.

Но вы уверены, что уборщица, оператор колл-центра или разнорабочий получают удовлетворение от профессии, за которую платят мизерные деньги, при том что в любой момент их могут уволить?

Не забывайте: число людей, которые будут заняты трудом, доставляющим удовлетворение, а тем более удовольствие, будет сокращаться. Посмотрите, сколько выпускников вузов не могут найти работу по специальности уже сейчас. Налицо замедление социальных лифтов, вымывание глобализацией мелких предпринимателей, ремесленников. В будущем большинство работающих будет заниматься не тем, чем хотели бы. Но еще больше будет тех, кто лишиться и этой возможности...

— Вы хотите сказать, что усилия, которые предпринимают государства для борьбы с безработицей, все эти реформы рынка труда — бесполезное занятие?

— О какой борьбе с безработицей может идти речь, когда повсеместно идет тренд на интенсификацию, а неоплачиваемые сверхурочные — давно правило, а не исключение? У нас в Италии, например, 2 млн менеджеров и служащих каждый день работают на два часа больше, чем положено. А ведь эти часы могли бы дать 500 тысяч рабочих мест... Нужно, наоборот, сокращать рабочее время, чтобы перераспределить массив работы между большим количеством людей. И в первую очередь чтобы помочь выйти на рынок молодежи, которой все труднее пробиться через пожилых, которые держатся за свои места.

Конечно, это не все противоречия: есть также противоречия между государственным и частным сектором, местными жителями и иммигрантами и так далее. Поймите, это не я придумал. Еще Кейнс (экономист Джон Мейнард Кейнс, 1883-1946, один из основоположников макроэкономики как самостоятельной науки.— "О") предрекал, что в 2030 году человек будет работать 15 часов в неделю. Кстати, Германия (в определенной степени решившая проблему молодежной безработицы, стимулируя частичную занятость и сокращенный рабочий день.— "О") движется именно в этом направлении. Там в среднем рабочее время составляет 1400 часов в год, тогда как средний итальянец работает 1500 часов.

Но идея перераспределения рабочего времени продвигается и в Италии, но пока в рамках отдельно взятых предприятий. Так, например, практикуется так называемый этический банк времени — сотрудник, нуждающийся в отгулах, может "внести" в этот банк свои рабочие часы, а те, кому нужна подработка, могут этими часами воспользоваться. Тут основная проблема — правильно распределять блага, в том числе и работу, которая действительно прямо на глазах становится привилегией.

Другое дело, что ее все равно, как и общественных благ, на всех не хватит и назревает необходимость в распределении и того, и другого. Коммунисты в свое время научились распределять и труд, и богатство, но не умели его создавать. А мы умеем производить, но распределять пока так и не научились.

— А вы уверены, что богатые захотят добровольно делиться? В России, помнится, идее социалистического распределения предшествовала революция.

— Россия просто слишком рано взялась за этот эксперимент. Более или менее справедливое распределение невозможно при всеобщей бедности и отсталости. А вот в богатом и развитом обществе это возможно и необходимо. И такое общество постепенно движется в этом направлении для того, чтобы избежать социальных взрывов.

Welfare state как система социальной защиты — бесплатное образование, медицина, пенсии, пособия и т.д. — был придуман не из христианского милосердия, а как раз из-за страха перед революцией. Задача состояла в том, чтобы сделать бедность сносной, переносимой. И западные государства в этом преуспели: их социальная политика привела к тому, что к 80-м годам прошлого столетия классовая борьба бедных против богатых завершилась. В Италии это ознаменовалось признанием статуса работающего, где прописаны их права.

И тут же — практически одновременно — с введением либеральных реформ Тэтчер и Рейгана началось наступление богатых против бедных. Это прекрасно сформулировал Уоррен Баффет, сказавший: "Классовая борьба существует. Ее ведем мы, богатые, против бедных. И мы побеждаем". Сегодня правоту этих слов подтверждают цифры: 10 лет назад 335 богатейших людей мира владели половиной богатств. Сегодня половиной богатств владеют 8 семей. Это 1 процент населения Земли. Никогда ножницы не были столь велики. И это тревожит настолько, что проблеме растущего неравенства был посвящен в этом году Всемирный экономический форум в Давосе (его, к слову, называют "капиталистическим политбюро".— "О"). Что касается Италии, то за порогом бедности у нас 6 млн человек — это 10 процентов населения плюс еще столько же рискует скатиться в яму. Что, к слову, более или менее соответствует числу безработных, составляющих 11 процентов населения страны.

— Давос проблему обозначил, но не решил. А у вас есть рецепт, как лечить болезнь бедности?

— Как решать проблему бедности сегодня? Возможности две. Первая — давать субсидии и пособия безработным и тем, кто находится за порогом бедности. Число безработных (11 процентов) практически равно числу бедных, хотя это не всегда одни и те же люди, как мы знаем, работающие, преимущественно с детьми, тоже нередко попадают в эту категорию. Так вот, эти пособия, особенно в отношении безработных, обычно оговариваются рядом условий, предусматривающих, что получатель пособия должен искать работу, готов переквалифицировался, переехать и т.д.

Но чтобы мониторить все эти данные, чтобы создать систему переобучения, нужна целая инфраструктура, которой, к примеру, в Италии нет, а чтобы создать ее, нужны годы. И потому мой рецепт — ввести "доход по гражданству" (таким термином в Италии обозначают безусловное минимальное пособие для всех, кто не имеет работы.— "О") и одновременно предпринимать усилия для создания той самой инфраструктуры по мониторингу, переобучению и прочей помощи проблемной категории населения. Подобного опыта, честно скажу, в мире нет, но идея витает в воздухе: соответствующая программа — пока на несколько тысяч человек — уже обкатывается в Финляндии, Голландии и Канаде.

— Главный аргумент против вашей идеи — цена вопроса. "Доход по гражданству" обойдется бюджету Италии в сумму от 16 до 30 млрд евро. А этих денег, твердят экономисты, нет. Вы что же, ратуете за несбыточное?

— В социологии есть курс, изучающий модели принятия решений. Так вот, в индустриальную эпоху решения принимались в основном в зависимости от того, были на то благоприятные обстоятельства или нет. В постиндустриальную эпоху для принятия решения достаточно понимания, что сделать это необходимо. Приведу пример. Первым в истории случаем принятия решения такого рода было решении о высадке десанта в Нормандии, которую сочли неизбежной и обязательной вне зависимости от погодных условий и прочих обстоятельств. Так вот, принятие решение о "доходе по гражданству" может явиться демонстрацией перехода от принятия решений в индустриальную эпоху к принятию решений в постиндустриальную эпоху.

Далее. Бюджет Италии составляет примерно 200 млрд евро. Изыскать 30 млрд (хотя на деле, думаю, это обойдется в 2 раза дешевле), необходимых для "дохода по гражданству", можно. Тут проблема в приоритете. Если власти решат, что в стране не может быть 6 млн бедняков, они средства отыщут. Напомню: когда год назад Италии грозил банковский кризис, за две недели отыскались 12 млрд для спасения банков. Потому что это был приоритет для тех, кто правил страной в это время.

В 2007 году 10 итальянских семей располагали благосостоянием, равным тому, что имели 3 млн итальянцев. Сейчас их богатство равно тому, что имеют 6 млн итальянцев. Так что деньги есть. Только надо решить, их брать у этих 10 семей или у 6 млн бедняков. И это решение — политическое.

— Вас называют теоретиком "Движения 5 звезд", чья предвыборная кампания была построена на обещании ввести "доход по гражданству" (см. "Огонек" N 6 и 10 за 2018 год). Вы и впрямь их сторонник?

— По правде говоря, я голосовал не за них. Но феномен этого выросшего на дрожжах массового недовольства движения меня как социолога, безусловно, интересует. И потому, когда вскоре после парламентских выборов 2013-го получил приглашение провести с их новоиспеченными депутатами и сенаторами семинар по вопросам труда, я согласился (напомним, по итогам выборов 2013 года представители "Движения 5 звезд" впервые вошли в парламент.— "О").

После этого мне было заказано исследование о том, каким станет труд в ближайшие годы. Им заинтересовался сам Беппе Грилло (основатель, в то время и лидер "Движения 5 звезд".— "О"). У нас была трехчасовая встреча, в ходе которой я разъяснил ему ряд нюансов. Потом был двухдневный семинар для 600 человек, среди которых был и Луиджи Ди Майо (нынешний лидер движения, претендующий по итогам парламентских выборов 2018 года на пост премьера Италии.— "О"). Он слушал очень внимательно и все записывал. В результате основные пункты этого исследования были взяты в программу "5 звезд". И с ней Ди Майо пошел на выборы 4 марта. Правда, буквально в канун голосования они так испугались критики в свой адрес, что сделали в "доходе по гражданству" массу оговорок. Например, в их нынешнем варианте есть пункт о том, что претендент должен не менее 2 часов в день заниматься поиском работы. Как это проверить, сами понимаете, неизвестно.

И тем не менее сразу после объявления результатов выборов в южных безработных областях выстраивались очереди в местные органы власти за бланками на "доход по гражданству". Именно в этих регионах "Движение 5 звезд", собравшее на выборах 32 процента голосов, на много обошло своих соперников.

— Насколько знаю, вы разделяете с "пятизвездочниками" и тезис о том, что прямая демократия должна прийти на смену представительной. Не видите опасности, что импровизации с демократией могут привести к ее отрицанию?

— Я вовсе не адепт прямой демократии. Просто как ученый я задаюсь вопросом, неужели в XXI веке нет более быстрого и точного способа узнать мнение общества, чем устраивать выборы каждые пять лет? С появлением соцсетей появилась возможность узнавать о предпочтениях каждого индивида в любую минуту. Этим, хотим мы или нет, занимается big data (речь о программах по обработке больших данных.— "О") и все маркетинговые компании, направляющие вам рекламу продукта даже раньше, чем вы о нем подумали.

"Движение 5 звезд" — только первая попытка применить эту технологию в политике. Но, полагаю, лет через 20 все партии — а скорее всего это будут не жесткие партийные структуры, а именно движения — будут базироваться на вэб-платформах. Что касается опасности негативных мутаций демократии, в мире сейчас ведется большая дискуссия о проблемах демократии в постиндустриальном обществе. Дело в том, что все модели общества, существовавшие до сегодняшнего дня, строились на базе идеологий, зародившихся в период предшествующей общественной модели. Например, государства Северной Европы века базировались на идее лютеранства, современное буржуазное государство родилось на теории Адама Смита, Советский Союз был построен на идеях Маркса. И только постиндустриальное общество родилось без какой-либо ролевой модели. Не имея таковой, невозможно определить, хорош тот или иной путь, на который вступают политики, или плох. Скажу больше: в нынешней ситуации виноваты не политики, а интеллектуалы, так как обычно политики не придумывают ничего сами, а лишь берут на вооружение модели, созданные интеллектуалами.

— Звучит как самокритика...        

— А я и не спорю. Просто теперь надо думать дальше...

***

Визитная карточка: Человек из завтра

Доменико Де Мази, один из самых известных и влиятельных итальянских социологов, внес весомый вклад в изучение и прогнозирование развития постиндустриального общества

Почетный профессор римского университета "Сапиенца", Доменико Де Мази известен также как основатель исследовательского центра "S3 Studium". Он автор многих книг, среди которых особо известны "Без счастья нет развития" (2004), "Как люди веселятся и причем тут бренды" (2013), "Модели жизни для общества без ориентиров" (2015), "Работа даром, но для всех" (2016), "Почему будущее за безработными" (2017). Его последний 300-страничный труд "Работа-2025. Будущее работы и безработицы" (2017) написан на основе исследования, сделанного по заказу "Движения 5 звезд", основные положения которого легли в основу предвыборной кампании движения.

В течение жизни Доменико Де Мази (в феврале ему исполнилось 80) занимался и общественной деятельностью. В частности, он был муниципальным советником по культуре и туризму в городе Равелло (область Кампания.— "О"), где основал знаменитый Вагнеровский музыкальный фестиваль и международную школу менеджмента в области культуры. За научную и общественную деятельность отмечен высшей государственной наградой — орденом "За заслуги перед Итальянской Республикой".

Беседовала Елена Пушкарская

https://www.kommersant.ru/doc/3605257