США открывают новый санкционный фронт

Bойна по науке

«Либо вы работаете на нас, либо на них»,— это позиция Министерства энергетики США по научной кооперации, если в ней участвуют Россия, Китай, Иран и КНДР.

Отныне ученые, работающие в США в любой научной лаборатории ведомства (а американское Минэнерго — это колоссальный научный концерн, который занимается разработками самых современных и перспективных направлений), не смогут принимать участие в программах, если выяснится их «причастность» к исследованиям, которые спонсировались этими четырьмя странами. Другие крупнейшие научные организации США придерживаются той же стратегии, хотя и не всегда в столь категоричной форме. Заключенное 13 марта новое соглашение о сотрудничестве между Российской академией наук (РАН) и Национальной академией наук США обозначило круг тем, которых пока не касаются жестко вводимые ограничения. Их не много, точнее, всего две: космос и Арктика. Зачем в эпоху кооперации знаний потребовались научные санкции, пытался понять «Огонек».

Артем Оганов — кристаллограф, член Европейской академии, профессор РАН. Десять лет он проработал в США и сегодня — профессор Сколтеха. К нему «Огонек» и обратился с вопросами.

«Огонек»: — Артем Ромаевич, американцы действительно намерены отказывать в финансировании исследований ученым, получившим грант из Китая или России?

Артем Оганов:  — Почти что так. В США, как и в России, есть несколько источников финансирования науки, но основными являются Национальный фонд научных исследований, Национальный институт здравоохранения, Министерство обороны, Министерство энергетики. Последние два первоначально собирались пожизненно лишить финансирования всех, кто когда-либо участвовал в мегагрант-программах Китая, России, Ирана и КНДР.

Американцы сначала внесли в черный список всех, кто хоть раз получал такие мегагранты, а позже формулировку слегка приукрасили — теперь вопрос о том, лишать ли финансирования ученого пожизненно, будет решаться не автоматически, а, что называется, в каждом конкретном случае. В других двух организациях запреты на участие в мегагрантах этих четырех стран значительно мягче: учитываются только активные на данный момент мегагранты, а ученый обязан предоставить всю информацию о своем участии.

— Чем, по-вашему, объясняется такая суровость?

— Причины разные. Основной удар, конечно, направлен против Китая. Штаты всерьез опасаются, что китайцы перехватят у них технологическое лидерство в мире. КНР стабильно занимает вторую позицию по науке в целом, но есть и такие сферы, где китайцы бесспорные лидеры. Кстати, они уже сейчас вторые (после США) по объемам финансирования науки, а при учете покупательной способности юаня – первые. Думаю, что еще лет 10–15 и Китай обгонит США «по всем фронтам». Конечно, вводя ограничения для ученых на своей территории, власти США своих настоящих опасений не озвучивали, а заявили об участившихся случаях шпионажа и краж технологий со стороны Китая.

Сами по себе кражи интеллектуальной собственности вряд ли кого удивят: в мире высоких технологий, к сожалению, воровали, воруют и будут воровать всегда. Это делают все страны, и «чистеньких» просто нет. А вот шпиономания — процесс, который запускать крайне опасно, и Штатам, прошедшим через антикоммунистическую паранойю 1950–1960-х, этого ли не знать?

— Но они решились закрутить гайки в доселе неприкасаемой сфере — научных исследованиях. Почему?

— Потому что им все страшнее. Американцев не столько волнует копирование технологий — это неприятно, но привычно,— сколько тот факт, что от них уходит лидерство в технологиях, а это и деньги, и власть. В США явно пристрастились к санкционному давлению любого рода: о новых ограничениях мы слышим чуть ли не ежемесячно. И, как правило, под санкции попадают три составляющие — финансы, технологии и разрешение на въезд. А теперь представьте, что передовыми технологическими разработками будет обладать не Вашингтон, а Пекин... А если к этому добавить, что и денег у КНР столько, что при желании китайцы могут тоже кредитовать мир?.. Кому тогда будет дело до санкций США?

Я думаю, больше всего Штаты раздражает факт, что это они сами вскормили китайскую науку — на 90 процентов КНР подняла свой научный и технологический потенциал благодаря труду иностранных специалистов, прежде всего из США (речь в первую очередь о китайской диаспоре в Штатах, а также и об американских ученых некитайского происхождения). И Китаю все еще требуются иностранные специалисты, но недалек тот день, когда эта зависимость КНР исчезнет. Весь вопрос в том, опоздали Штаты с нынешними санкциями в мире науки или нет?

— Так опоздали?..

— Понятно, что ставка делается на то, чтобы запретить американским ученым помогать китайцам наверстывать сохраняющееся у них отставание в ряде научных областей. Расчет на то, что удастся полностью затормозить процесс и сохранить нынешнее преимущество на какое-то время. Мне кажется, что из этого ничего не получится. Поясню: США могли бы добиться нужного эффекта, закачав деньги в собственную науку и удержав тем самым ученых от поездок в Китай. Ведь многие едут в Китай, как ни цинично это звучит, на заработки! А все потому, что уровень жизни американских ученых снижается: цены и налоги растут, зарплаты, напротив, растут медленно, в некоторых штатах не растут вовсе. Получение финансирования и оснащение лабораторий в США уже сейчас нетривиальны, и похоже, что со временем этот сложности лишь возрастут. В Китае вы все это получаете с гораздо меньшими трудностями. Проблема в том, что США уже не могут позволить себе залить свою науку деньгами — слишком много ученых они привлекли со всего мира, «пряников» на всех не хватает, вот и приходится орудовать «кнутом».

— И как успехи?

— Конечно, санкции вызвали страх и даже панику в научном сообществе США, но не привели к желаемому результату. С Китаем сотрудничает значительный процент лучших американских «мозгов». Если все, что США могут им сегодня дать, это кнут, то ученые задумаются: а не переехать ли им, например, в Европу или в тот же Китай? Есть вероятность, что, применяя силу, власти Штаты остановят развитие собственной науки.

Вспомнить хотя бы историю с аннуляцией сделки по продаже Китаю микропроцессоров IBM: результатом стало то, что китайцы создали собственные микропроцессоры. Вышло, что американскую компанию IBM лишили выгодной сделки, а в результате КНР смогла и построить самый мощный суперкомпьютер, и запустить собственное производство микропроцессоров, создав американцам конкуренцию там, где ее не было. Конечно, число американских ученых, получивших российские мегагранты, в разы меньше, чем тех, кто работал по китайским программам, но за 8 лет существования наших мегагрантов и их набралось несколько десятков. Американская пресса уже клеймит своих ученых, работающих по мегагрант-программам Китая, России, Ирана и Северной Кореи, «предателями» и открыто обвиняет эти программы в шпионаже. При этом не скрывается, что в отношении таких ученых открыты персональные расследования ФБР. Получается, все они — шпионы? А я, получается, дважды шпион...

— Это почему?

— Потому что в 2013 году получил и мегагрант в России, и аналогичный китайский грант программы «Тысяча талантов» (аналог мегагранта). А сейчас сотрудничаю с Huawei — компанией, попавшей под американские санкции за слишком успешную конкуренцию с Apple.

Так что, оставайся я профессором Университета Штата Нью-Йорк, испытал бы сегодня на себе все «прелести» персонального расследования ФБР — «жучки», прослушку, слежку, допросы соседей и сослуживцев. Не знаю и не хочу знать, к чему бы это привело, но нервы мне помотали бы по максимуму — я очень рад, что еще в 2014 вернулся в Россию и наблюдал за этой паранойей по СМИ. С ужасом наблюдаю, как подобный прессинг довёл великого американского физика Чжан Шоучэна до самоубийства.

— Вы уверены насчет самоубийства?

— Абсолютно, да это и есть официальная версия произошедшего. Никому не выгодно было убивать Шоучэна, да и хронология событий делает все очевидным. В 2013 году он стал сооснователем американской венчурной компании Danhua Capital (DHVC), которая финансировала технологические стартапы и сотрудничала с Шанхайским венчурным фондом, которым руководит сын Цзян Цзэминя (бывшего генсека компартии Китая.— «О»). За 5 лет никаких нареканий к Шоучэну и DHVC не возникало. Более того, во всех рейтингах кандидатов на Нобелевскую премию по физике где-то с 2013 года он был в лидерах.

Но в марте 2018 года вышел отчет Минюста США, где в числе компаний, представляющих угрозу нацбезопасности страны, была упомянута DHVC, а в следующем отчете Минюста от 20 ноября она была упомянута уже несколько десятков раз. В конце ноября в офис DHVC пришло ФБР: провели обыск, допросили сотрудников и секретарей. Насколько понимаю, обыск дал ФБР различные рычаги личного давления — хотя ничего, связанного со шпионажем, не нашли. В любом случае действия властей привели к тому, что ученый поверил в реальность угрозы для своей репутации, бизнеса и возможности получить Нобелевскую премию. Все это спровоцировало нервный срыв, а последней каплей стал арест 1 декабря в Канаде финдиректора и дочери основателя Huawei Мэн Ваньчжоу. Поговаривали, что у Шоучэна планировалась с ней встреча. И он покончил с собой в день ее ареста, выбросившись из окна высотного здания.

— Во всех официальных релизах значилось: «Ушел из жизни неожиданно, боролся с депрессией…»

— Достаточно посмотреть записи лекций Чжана, чтобы убедиться: более здорового, оптимистичного и успешного человека трудно себе представить. Я общался с людьми, лично его знавшими, и они тоже говорили, что не видели у него никаких признаков депрессии. По крайней мере, до ноября 2018 года. То есть депрессия, если она и была, развилась стремительно в ноябре именно из-за прессинга американских спецслужб. Чжан попал под каток не потому, что его компания кому-то мешала, DHVC вообще не конкурировала со Штатами, она была их частью.

Меня больше всего поразила реакция американских СМИ на это событие. Сначала они замалчивали сам факт самоубийства, а спустя две недели вышла статья в Forbes, где написали, что Чжан был хоть и великим физиком, но мерзавцем и шпионом, и даже предположили, что Чжана, возможно, убили другие китайские шпионы (мол, слишком много знал)… Заявить такое без доказательств! И что после этого случая должен думать научный мир Америки? Что всякий ученый, сотрудничающий с Китаем, шпион и репутация (да и сама жизнь) такого ученого будет неминуемо растоптана? Но с Китаем так или иначе сотрудничает чуть ли не половина американской профессуры, и далеко не худшая половина! Они все — шпионы? В чем можно винить Шоучэна? В том, что он, будучи природным китайцем, не порывал связей с родиной?

— Но почему он не вернулся в Китай, когда запахло жареным?

— И бросил все, что было смыслом его жизни? Лабораторию, работу, сотрудников, планы на Нобелевскую премию? Если бы он уехал, все это пошло бы прахом. Он всерьез опасался уголовного преследования и тюрьмы. К тому же он получил гражданство США, а значит, не был уверен, что американская Фемида не достанет его и в Китае — ведь где бы американский гражданин ни находился, он обязан подчиняться США. Он явно ощущал себя загнанным в угол. И получается, что его прессинговали за то, что делали все и абсолютно легально — за сотрудничество с китайцами. Ещё недавно в тех же США сотрудничество с Китаем поощрялось, но времена так быстро меняются! Я еженедельно формирую блок новостей на своей странице в Facebook, так вот в последние месяцы мне при их анализе стало очевидно, что мир стремительно несется в никуда.

— Что навело вас на такую мысль?

— А как иначе расценить то, что пишут в американской прессе? Мол, профессора, «которых мы вскормили», сотрудничают с Китаем и все они — предатели. А в эфире CNN прозвучала фраза, что все русские, живущие в США, вплоть до третьего поколения, несут потенциальную угрозу безопасности Штатов. И это главный новостной канал Америки?! В Великобритании все крупные издания перепечатали результаты исследования, в котором говорилось, что 50 процентов русских, живущих в Лондоне,— шпионы Путина. Только вдумайтесь в цифру! Она говорит о том, что все взрослые россияне там — шпионы. Я спросил своих английских друзей: не видят ли они в такой постановке проблемы нечто неправильное, отдающее криминалом и нацизмом? Не видят. Они меня спрашивают: а в чем тут криминал? А вдруг это правда? Я знаю, что россияне, живущие сегодня в Англии, с которыми я лично знаком, чувствуют себя там некомфортно, а кто-то уже и пакует чемоданы. Одному из таких ученых я сейчас как раз помогаю вернуться, и это не единичный случай.

— Может, желание Штатов отгородиться вызвано тем, что в мире науки исследования идут по одним направлениям и архиважно, кто будет первым?

— Мир науки сегодня сильно зависит от индексов цитируемости, а их проще получить, если вы работаете в какой-то модной области, где большая гонка. С другой стороны, еще большую цитируемость вы получите, если не играете в перегонки, а создаете нечто новое — область, в которую потом переместится гонка. Одну из таких областей создал я, когда в успех моих планов не верил никто, и с тех пор там уже «пасется» внушительная толпа ученых со всего мира. Чжан, кстати, тоже был одним из первооткрывателей — основоположник целой области физики, где исследователей сегодня даже еще больше, чем на открытой мною «поляне».

— Что вынудило вас покинуть Штаты? Ведь за почти 10 лет вы уже обжились в Нью-Йорке...

— Я вернулся в 2014 году — до всех санкционных историй. Мне просто стало скучно в Штатах: к тому времени я достиг всего, что можно было: огромная лаборатория, профессура с пожизненной позицией, а дальше расти некуда. Все у меня получалось, но было очень много бюрократии, а это скучно. В России же — непаханое поле для деятельности и возможности для роста, да и бюрократических препон куда как меньше. Думаете, я один такой? Две трети профессоров Сколтеха и многие сотрудники 4–5 российских научных центров,— иностранцы или «возвращенцы».

— И все же статистика говорит о том, что «мозги» продолжают уезжать из России...

— Вполне возможно, если мы говорим о тех, кто учится в магистратуре и аспирантуре. Ведь какова цель аспиранта? Стать самостоятельным ученым. А последняя реформа системы аспирантуры привела к тому, что изменился ее статус — вместо «научной работы» она сейчас считается «формой обучения». Так что теперь аспиранты вынуждены ходить на лекции и семинары, сдавать экзамены, и у них нет времени на исследования. Добавьте сюда еще и нищенские стипендии в 4–8 тысяч рублей, которые делают обязательной подработку. Я, будучи членом Совета по науке и образованию при президенте РФ, узнал, что только 13 процентов аспирантов в России доходят до защиты. Кошмар! Не удивительно, что они стремятся туда, где им позволят заниматься наукой. И они уезжают, защищают диссертации за рубежом. Но что дальше?

Далеко не всем удается вписаться в западную систему. Мне известно немало грустных историй. Например, двух молодых талантливых ребят из России с ходу, еще в аспирантуре, опубликовавшихся в Science, что само по себе заслуживает уважения. У одного была просто качественная и передовая для своего времени работа, а вот у второго — великая, где было предсказано то, что мне удалось доказать только через 10–15 лет. Тот аспирант на основе собственных вычислений предположил, что в мантии Земли есть фазовый переход вещества из одной кристаллической структуры в другую. И даже выписал количественные характеристики для этого перехода. Я потом убедился: цифры совпадают с моими! Так вот, два этих талантливых ученых в итоге ушли из науки — не прижились в западных университетах. А сколько тех, кто вместо занятий наукой на Западе оказывается на лечении в сумасшедшем доме? Кого-то туда приводит тоска по родине, и они начинают ездить в аэропорты, встречать каждый самолет из России (был такой случай в Штатах), кого-то вводит в стресс средний IQ студентов (такое произошло в Париже). Жизнь на Западе подходит не всем: там много условностей и нюансов, которые россиянину могут оказаться чужды.

— Например?

— Когда я был членом университетского сената в Нью-Йорке, то вместе с коллегами решал вопрос оптимизации бюджета нашего университета в кризис 2008–2009 годов. И тогда на полном серьезе мои коллеги предлагали сократить факультет иностранных языков. Я был единственным, кто предложил альтернативу — упразднить факультет феминизма, потому что это не академическая дисциплина в отличие от иностранных языков. Реакцию трудно передать: один из коллег грозился на меня донести «куда следует», другие, напротив, аплодировали.

— И донес?

— Скорее всего, да, но у меня был пожизненный контракт, так что увольнению я не подлежал. Зато поделился этой историей с деканом университета и услышал в ответ, что должен благодарить Бога, что у меня такой контракт: «Мы все так думаем, но не говорим вслух!» Я не к тому, что Россия — заповедник либерализма и демократии. Тут тоже не все говорят вслух, но зато есть шанс изменить ситуацию — здесь мы не иностранцы. По крайней мере, у меня такой шанс есть: некоторые из моих бывших одноклассников и одногруппников стали успешными и влиятельными людьми. Так или иначе, но и в мире науки все стремительно меняется. Например, в моей американской лаборатории всегда было много стажеров, и в Россию они ехали неохотно. Но вот уже с полгода, как вектор сменился: в Сколтех едут и едут. Только за последние пару месяцев ко мне прилетели два китайца, девушки из Алжира и Ирана, парень из Германии — и почти все одновременно. А ведь их стажировки стоят очень дорого с учетом проживания, питания и обучения, а платят за все их университеты.

Уже упомянутая компания Huawei сейчас активно ищет сотрудничество с российскими учеными, потому что путь в США им закрыт. России это на руку, а вот США со своей паранойей оказываются, что называется, не в тренде. Паранойя, к слову, началась не вчера: еще в 2013 году ученому из Харбинского технологического института отказали в визе для стажировки в моей американской лаборатории. Официальной причиной было то, что он... шпион. Сейчас это уже не единичные случаи, а система, от которой пострадают прежде всего сами Штаты. Ведь все прорывные открытия последних лет делаются на стыке наук, когда в группе исследователей имеются представители разных специальностей — например, химик, физик, программист и биолог. Еще лучше, когда они из разных стран, то есть представители разных научных школ, методов и знаний. Без китайцев тут точно не обойтись — передовой край науки очевидно смещается в сторону Китая.

— То есть холодная война пришла и в науку?

— Выходит, что так. Охлаждение отношений идет по всем фронтам, только с разной скоростью и глубиной проникновения. Науку санкционные ограничения и запреты затронули в последнюю очередь, но все же не обошли стороной. Между тем для прорывных инновационных открытий сегодня как никогда требуется международная и междисциплинарная кооперация. Напомню, как более 2200 лет назад был объединен Китай (до того состоявший из 7 воюющих царств): правитель одного из наименее технологически развитых царств пригласил всех образованных людей в свое царство на привлекательных условиях и с их помощью стал со временем владыкой всего Китая. Похожим образом, объединяя ученых всех стран, и США смогли обеспечить себе технологическое преимущество. Возводимые ими сегодня барьеры — лишь признание собственной слабости.

Автор: Светлана Сухова

https://www.kommersant.ru/doc/3894311

***

Приложение. История демократической Америки действительно заканчивается. Американский фашизм перестает быть просто фигурой речи

Когда Фрэнсис Фукуяма опубликовал свою книгу «Конец истории», большинство решило, что он рассказал про экономику, но в действительности вышло, что имел он в виду, прежде всего, США как государство. Судя по динамике развития событий, Америка, какой мы привыкли ее знать, закончилась. Вне зависимости от того, кто победит на президентских выборах 2020 года, политическая конструкция государства подвергнется кардинальному изменению. Причем, в случае успеха демократов, там сразу будут делать самый обыкновенный фашизм.

Реализованная в Соединенных Штатах модель государственного устройства всегда считалась эталоном демократии не столько ввиду реализации идей демократической мечты в масштабах целого государства, сколько по причине, если так можно выразиться, прагматичного цинизма при формулировании самой конструкции. Отцы-основатели сумели придумать механизм, одновременно достаточно жесткий для сохранения целостности в большом размере государства и в то же время обеспечивавший широкие властные полномочия на местах. Медицина. Образование. Налоги. Вопросы семьи и брака. Даже регулирование отношений собственности. Всё это штаты, а фактически независимые государства (если переводить термин state с английского правильно), у себя определяли самостоятельно. Причем внутри каждого штата аналогичным образом организовывалось взаимодействие центральной власти с местными общинами.

В одном общем объеме, внешне нисколько не мешая друг другу, существовали Ку-клус-клан и Черные пантеры, Американский легион и пацифисты, ЛГБТ парады и мормоны. Более того, прекрасно друг с другом уживались частный капитализм и широкие социальные программы. Всё это осенялось Американской мечтой и Звездно-полосатым флагом, а генерал Ли в национальной истории почитался не меньше генерала Гранта.

Так было, но так уже больше не будет. Победа Дональда Трампа на президентских выборах окончательно ознаменовала собой системный крах демократической идеи, лежащей в основе американского государства. Обе стороны конфликта приступили к использованию системных багов к своей пользе. Например, хозяин Белого дома объявил в стране чрезвычайное положение, чем существенно расширил свои полномочия, просто потому, что по правилам так можно.

Впрочем, он там еще далеко не самый страшный. Его оппоненты в лице демократов озвучили целую программу глубокого реформирования государственного устройства США, в том числе с переписыванием конституции. Например, если на выборах в 2020 году президентом станет кандидат от Демократической партии, а ныне спикер палаты представителей, Нэнси Пелоси, изменится даже схема самих выборов главы исполнительной власти Америки. Вместо коллегии выборщиков кандидатуру победителя станет определять простое математическое большинство голосов избирателей. А то что это такое, в 2000 году Эл Гор набрал на полмиллиона голосов больше, но выборщики отдали предпочтение Джорджу Бушу, а в 2016-м точно так же Трампу проиграла кандидат от демократов Хиллари Клинтон. Непорядок. Надо поправить.

Впрочем, совершенно аналогичные идеи реформирования избирательной системы высказывают и другие «кандидаты от демократов», например сенатор Элизабет Уоррен. Для закрепления успеха планируется еще и возраст достижения избирательного права снизить с 18 до 16 лет. Это при том, что совершеннолетним в Америке человек считается только в 18, в Алабаме, Вайоминге и Небраске — в 19, а в Миссисипи и штате Нью-Йорк вообще лишь с 21 года.

Нарушится принцип гражданской дееспособности? Да наплевать, куда важнее, что именно молодое поколение (от 30 и младше) демонстрирует наибольшую приверженность к эльфийским взглядам демократов и максимальную зачарованность программой «Зеленого нового курса». Два плюс два дает четыре. С помощью популизма и пиар-технологий станет возможным обеспечивать себе нужный результат народного волеизъявления.

Схожим образом предполагается допилить и прочие «ветви власти». Все помнят «Новый курс» Рузвельта, обеспечивший Америке полвека экономического процветания и геополитического доминирования. Но мало кто знает, что прошел он только со второй попытки, когда в Европе уже полыхала мировая война. В первый раз от него отказаться Рузвельта вынудила позиция Верховного суда. Слишком независимого для внешнего давления. Сегодня демократы эту проблему намерены решить классическим способом бюрократии — раздуванием штата.

Количество верховных судей предполагается расширить с 9 до 15. Учитывая текущие обстоятельства, да еще с учетом победы (предположим) демократического кандидата, новые шесть кандидатов окажутся точно не консерваторами, следовательно, общая позиция Верховного суда в целом существенно переменится в пользу эльфийских идей. А так как членство в нем пожизненное, то влияние на итоговый результат будет предельно долгосрочным.

Вместе с этим уже сегодня Конгресс начинает масштабно пересматривать всю систему распределения полномочий между законодательной и исполнительной властью. В случае победы демократов многое указывает на рост вероятности общей смены модели американского государства с президентской на парламентскую, то есть где Конгресс будет иметь не только общие законодательные, но и прямые исполнительные права.

На первый взгляд, оно кажется неважным. Какая нам разница, кто и как в США станет реализовывать властные полномочия? Однако если смотреть внимательно, становится очевидным, что новая схема сохранит функциональную работоспособность только при условии соблюдения однопартийной системы. Более того, очень агрессивно настроенной к любым инакомыслящим, гораздо более, чем КПСС.

Рональд Рейган как-то сказал: если фашизм вернется в Америку, он вернется во имя либерализма. Практически как в воду глядел. Именно это там сейчас и происходит. Разве что фашизм этот несколько другой. Левацкий. Маскирующийся под заботу «о простом человеке» и густо замешанный на популизме. Зато оформленный в очень популярные у молодежи «светлые идеи» вроде чистой энергетики и бесплатной раздачи денег «кому сколько нужно». Любой, кто против, автоматически получает ярлык почитателя Гитлера. А уж если он при этом еще и белый гетеросексуальный мужчина, то вообще «тушите свет, сушите весла».

Всё сказанное выше уже понемногу проявляется даже сейчас. Взять хотя бы заявление Майка Помпео. США — это силы добра. Только Америке свыше дано право отделять добро от зла. Потому Крымский полуостров признавать российским ни в коем случае нельзя, тогда как суверенитет Израиля над оккупированными его армией Голанами — можно и нужно. Почему? Потому что американские намерения благородны. Точка.

Парадокс происходящего заключается в том, что к фашизму США придут в любом случае, вне зависимости от того, кто победит в гонке за Белый дом в 2020-м. Разница сводится лишь к масштабам и темпам преобразований. Трамп несколько больше заинтересован в сохранении действующего механизма, но с возможностью циничного использования его слабостей в свою пользу.

Однако потом, в 2024 году, он все равно будет вынужден уйти, и тогда демократы отыграются по полной. Американский фашизм перестанет быть просто фигурой речи. Нынешняя Америка свое существование прекратит. Ее место займет совсем другая страна, с кардинально иными базовыми ценностями и сомнительной адекватностью правящей элиты.

Автор: Александр Запольскис

https://regnum.ru/news/polit/2599702.html