Была в России модернизация – стала цифровизация
Власти страны берут перемены под тотальный контроль
С тех пор как Дмитрий Медведев в должности президента объявил о модернизации экономики, прошло десять лет. За это время стало очевидно: одного технологического переоснащения без содержательных изменений недостаточно. В этом смысле модернизацию можно считать провалившимся проектом. Теперь ему на смену пришла цифровизация.
Но, как предупредили эксперты Московского центра Карнеги, цифровая трансформация – лишь имитация перемен. Чиновники готовы к техническим новациям, но не концептуальным изменениям. При этом государство стремится взять IT-индустрию под контроль, примером чему служит в том числе обсуждаемый в Госдуме законопроект о «значимых информационных ресурсах сети интернет».
Цифровизация, пришедшая на смену объявленной ранее модернизации, не предполагает концептуальных перемен в подходах власти к управлению. Она лишь имитирует перемены. И происходит все это на фоне явного стремления власти взять под контроль IT-сферу. На это указали специалисты Московского центра Карнеги, проанализировав результаты экспертных интервью, которые проводились осенью 2018-го и весной-летом 2019-го.
«Все наши респонденты так или иначе вовлечены в переход страны из политического цикла 2018–2024 годов в период после президентских выборов: кто-то непосредственно участвуя в нем, иные – как сторонние и включенные наблюдатели», – пояснили авторы исследования, руководитель программы Московского центра Карнеги Андрей Колесников и замдиректора Левада-Центра Денис Волков. Всего было проведено 13 углубленных интервью. Из них шесть с экспертами в области подготовки управленческих кадров, экономики, информационных технологий; семь – с представителями крупного и среднего российского и иностранного бизнеса.
Казалось бы, настоящим знаменем модернизационных усилий государства стала цифровизация, на которой российские власти делают акцент в последние годы. Напомним, накануне нового президентского срока Владимир Путин объявил о формировании цифровой экономики, сравнив этот «проект» с электрификацией всей страны начала ХХ века.
«Цифровая экономика – это не отдельная отрасль, это уклад жизни, новая основа для развития системы государственного управления, экономики, бизнеса, социальной сферы, всего общества. Формирование цифровой экономики – это вопрос национальной безопасности и независимости России, конкуренции отечественных компаний», – объявил летом 2017 года на заседании Совета по стратегическому развитию глава государства. Затем, в рамках реализации нового (от 2018 года) майского указа президента был сформирован нацпроект под названием «Цифровая экономика РФ».
Но, несмотря на обещания масштабных преобразований, респонденты проявили скепсис. Как считают авторы исследования, «реальная модернизация страны, которую власть считает политически опасной, замещается цифровой трансформацией». «Цифровизация выдается за модернизацию или же анонсируется идея «прорыва», – без всяких на то стимулов и даже уточнения, что это такое», – продолжают эксперты. «Переход к «цифре» неизбежен, ровно поэтому, например, телевидение переводится с аналогового на цифровое вещание. Однако в России цифровую трансформацию понимают в большей степени как автоматизацию процессов и услуг – новые сущности не создаются, – поясняют исследователи. – По сути своей задача автоматизации инфраструктуры технократическая, а не содержательная».
Одна из ключевых проблем, по мнению респондентов, состоит в том, что «большинство чиновников не понимают содержательную сторону цифровизации». «В результате часто происходит оцифровка старых функций и документов, а не упрощение процессов управления и создание нового содержания, – считают они. – В достижении целей преобладает формально-бюрократический подход («сколько километров нового кабеля нужно проложить»)». Как показало исследование, у бизнеса нет мотива верить в модернизационные устремления государства. «В России IT-индустрия поначалу динамично развивалась именно в рыночном секторе. Потом она была замечена государством, начавшим подминать отрасль под себя. Это повлекло за собой «суверенизацию» IT-индустрии: государство поставило ее под свои «знамена», – сообщают в Центре Карнеги.
Сегодня государство – главный покупатель IT-продукции. Респонденты указывают на «сужение доли IT-сферы в конкурентном негосударственном секторе экономики». Министерство цифрового развития, которое, казалось бы, должно стать передовым, управляется, по мнению респондентов, в рамках «дирижистско-авторитарной модели со слабыми компетенциями на фоне запретительной регулятивной среды».
«Едва ли «цифра» может стать зоной и драйвером модернизационного и кадрового прорыва. Скорее она поможет решить главную политическую задачу системы – ее выживание», – делают вывод исследователи. Да и если говорить в целом о подходах власти к управлению, то никто из респондентов, по уточнению авторов исследования, «не питал иллюзий относительно готовности высших должностных лиц государства к демократизации политической системы, либерализации экономики и в целом к модернизации государства и общества».
По мнению экспертов, «едва ли возможно поменять управленческие механизмы в системе, корневое свойство которой как раз и состоит в слиянии государства и бизнеса, соединении власти и собственности, построении патрон-клиентских связей». Презентация доклада Центра Карнеги, прошедшая в Москве в конце минувшей недели, как раз совпала с новостями об обсуждении в Комитете Госдумы по информационной политике законопроекта о «значимых информационных ресурсах сети интернет».
Законопроект, который был внесен в Думу в конце июля депутатом от «Единой России» Антоном Горелкиным, предлагает «установить требование к таким ресурсами иметь не более 20% иностранного участия в уставном капитале». Как пояснял Горелкин Интерфаксу, законопроект нацелен на «Яндекс» и Mail.ru. «Этот закон можно назвать запретом на инвестицию в Россию», – приводит BFM.RU слова бывшего советника президента по развитию интернета, директора компании LiveInternet Германа Клименко. В конце пятницы информагентства наперебой сообщали о рухнувших примерно на 18–20% на бирже Nasdaq и на Московской бирже акциях «Яндекса». «Яндекс», возможно, перестанет существовать в нынешнем виде», – сказал «Эху Москвы» завкафедрой новых медиа факультета журналистики МГУ Иван Засурский.
Хотя стоит отметить, что законопроект пока не вызывает единодушного одобрения и в среде чиновников. «На сегодняшний день у министерства отрицательная позиция по данному законопроекту», – заявила представитель Министерства цифрового развития Айсалу Бадягина. В ведомстве Константина Носкова добавили, что надо ввести четкие критерии определения значимых ресурсов. «Ясно, что в этой трактовке законопроект создает сегодня серьезные риски для крупных игроков», – сказал глава комитета ГД по информполитике Леонид Левин. По его словам, задача комитета состоит в поиске баланса.
Предыдущий проект преобразований – модернизацию – можно назвать несостоявшимся. О «модернизации российской экономики» десять лет назад, в 2009 году, объявил Дмитрий Медведев (занимал тогда должность президента). «Больше медлить с этим нельзя. Мы должны начать модернизацию и технологическое обновление всей производственной сферы. По моему убеждению, это вопрос выживания нашей страны в современном мире», – объявил он в Послании Федеральному собранию. В телеэфире Медведев перечислял приоритеты модернизации. Список включал энергоэффективность и энергосбережение, ядерные технологии, космические технологии, медицинские технологии и фармацевтику, стратегические информационные технологии.
Чиновники-модернизаторы взяли в качестве основы прежде всего так называемый сталинский багаж инноваций, добавив к нему и более современные технологии. Но уже тогда этот список выглядел устаревшим на фоне аналогичных программ, разрабатываемых на тот период, например, в Китае или США (см. «НГ» от 29.10.10, 08.02.11, 21.11.12).
Но даже не это «отставание» российского плана модернизации было главной проблемой. Как показало время, одного технологического переоснащения производств, которое и само оказалось под вопросом, недостаточно без содержательных изменений: без современных производственных отношений, развития конкуренции, создания благоприятного делового климата, институциональных преобразований. Модернизация в условиях нарастающего давления не приводит к успехам, а ее смысловое наполнение полностью выхолащивается. «В отсутствие структурных реформ цифровизация – один из наиболее очевидных способов улучшить жизнь граждан так, чтобы они это быстро почувствовали и получили отдачу. Один из примеров такой работы со стороны государства – сервис Госуслуги», – комментирует гендиректор компании «Иволга Капитал» Андрей Хохрин.
Но в этом процессе есть и свои недостатки, признает эксперт: «Заметно доминирование государства, возможности для частной инициативы остаются не такими очевидными». «Дело в том, что сама по себе цифровизация не может заменить структурные реформы, необходимость защиты частной собственности, улучшения инвестиционного климата», – говорит Хохрин. Как считает эксперт, процесс цифровизации оказался под контролем государства как раз из-за того, что именно в его руках сосредоточены практически все ресурсы для реализации этого процесса.
Автор: Анастасия Башкатова, заместитель заведующего отделом экономики "Независимой газеты"
http://www.ng.ru/economics/2019-10-13/1_7700_cyfra.html
***
"Сколково": что вышло из инновационного проекта российской Кремниевой долины
На фоне планов России стать одним из мировых лидеров в сфере искусственного интеллекта, DW оценила реализацию другого масштабного инновационного проекта РФ - технопарка "Сколково".
В середине октября президент России Владимир Путин утвердил национальную стратегию развития искусственного интеллекта (ИИ) до 2030 года, согласно которой РФ должна стать одним из мировых лидеров в этой области. Это не первая попытка Москвы совершить технологический прорыв.
Предыдущей является инновационный центр "Сколково", который должен был превратиться в российский аналог американской Кремниевой долины, место запуска стартапов и инкубатор развития инновационных технологий. DW проанализировала, какой путь прошел "Сколково", и с помощью экспертов оценила, что получилось из российского проекта Кремниевой долины.
Финансовые скандалы вокруг "Сколково"
Инновационный центр "Сколково" - масштабный федеральный проект, который был начат в 2010 году в период президентства Дмитрия Медведева и по его инициативе. Идея первого в постсоветской России построенного с нуля наукограда заключалась в том, чтобы на территории в 400 гектаров в Можайском районе Москвы создать благоприятную среду для развития инноваций и коммерциализации новых технологий.
"Сколково" получил особый правовой режим, согласно которому стартапы и другие компании-резиденты могут пользоваться налоговыми льготами, возможностью получения грантов, а главное - поддержкой государства на основе многомиллиардного финансирования. Только в 2013-15 годах, по данным Счетной палаты, инновационный центр получил из федерального бюджета 58,1 млрд рублей. Однако начало работы технопарка многим запомнилось, скорее, не достижениями в сфере новых технологий, а финансовыми скандалами.
В 2013 году в отношении Александра Бельтюкова, старшего вице-президента фонда "Сколково" (фонд занимается созданием одноименного инновационного центра) было возбуждено уголовное дело. Бельтюкова обвинили в растрате - незаконной передаче депутату Госдумы Илье Пономареву 750 тысяч долларов из средств фонда. После этого фонд "Сколково" подал иск к Пономареву, попросил взыскать с него 9 млн рублей за прочитанный им курс лекций. По данным фонда, Пономарев из десяти лекций качественно провел лишь одну. Илья Пономарев, чья карьера еще до ухода в политику была связана с инновациями и технологиями, еще в июне 2010 года был назначен советником президента фонда "Сколково" Виктора Вексельберга по международному развитию и коммерциализации технологий.
В интервью DW Пономарев рассказал, что по-прежнему считает уголовное дело против него политически мотивированным, а эпизоды растрат, с которыми связаны обвинения, - "придуманными Следственным комитетом". В 2015 году уголовное дело о махинациях в "Сколково" закрыли, а вот обвинения с Пономарева не сняли.
Как обстоят дела у "Сколково" сегодня?
В последние годы тема коррупции в "Сколково" ушла с повестки дня. Пономарев утверждает, что ее там никогда и не было, а в самом фонде подчеркивают, что все претензии к нему сняты. "Ни одно из обвинений, которые фигурировали в прессе в 2013 году, в результате проверок и Счетной палаты, и других проверяющих госорганов подтверждены не были", - заверил в интервью DW Кирилл Каем, старший вице-президент по инновациям фонда "Сколково". По его словам, по результатам 9-месячных проверок "Сколково" получил лишь мелкие замечания и рекомендации по изменению системы контроля отчетности, которые фонд "воплотил в жизнь".
Каем полагает, что у "Сколково" высокие показатели успешности для своей отрасли. По его словам, у 70% резидентов технопарка продукт находится в стадии разработки или пилотного тестирования, а 30% уже вывели его на рынок. "Это значительно выше среднего процента успеха в случае венчурных проектов", - отмечает Каем. И добавляет, что указанные 30% резидентов "Сколково" за 2018 год сгенерировали общую выручку на 1,1 млрд долларов. А в 2019 году ожидается рост еще примерно на 200 млн. При этом Каем напоминает, что по закону резидентами инновационного центра могут быть только компании, оборот которых не превышает 1 млрд рублей.
Показатели "30% на 70%" считает адекватными для венчурных проектов и Михаил Демидов, замначальника управления инновационной деятельности Высшей школы экономики (ВШЭ). "Даже на очень капиталоемких и продвинутых в части инфраструктуры рынках выживаемость проекта на 3-4 году существования не выше 40-50 процентов", - пояснил Демидов в комментарии DW.
А вот говоря о прибыльности, эксперт обратил внимание на то, что выручку в 1 млрд долларов генерируют "дочки"-проектные офисы и исследовательские центры крупных компаний, таких как ABBYY, Parallels, "КамАЗ", "Татнефть". Потому, по мнению Демидова, для оценки успешности было бы логичнее учитывать показатели не известных компаний, а остальных резидентов "Сколково", которых, по подсчетам эксперта, около сотни. Соотношение выручки и затрат на "Сколково", бюджет которого с 2013 по 2020 годы должен составить 125.2 млрд рублей, Михаил Демидов называет "гармоничным".
Что получилось и не получилось в "Сколково"?
Герит Шульце (Gerit Schulze), эксперт по России немецкого общества с ограниченной ответственностью Germany Trade and Invest (GTAI), находящегося в собственности министерства экономики Германии, сам недавно был в "Сколково". По его оценке, бюджетные деньги, вложенные в проект, не растрачены, а инвестированы в технологии и пошли на пользу резидентам, среди которых, по словам Шульце, есть и немецкие компании.
Хотя офис GTAI расположен в Германии, сам Шульце находится в Москве, потому хорошо знаком с российской IT-индустрией. Многие направления разработок "Сколково" интересны компаниям из ФРГ и могут быть внедрены на немецком рынке, констатирует эксперт. В первую очередь, речь идет о разработках в области энергоэффективности, биомедицины, биотехнологии и IT.
А вот Илья Пономарев отзывается о "Сколково" исключительно как о "мертвом проекте", который, по его выражению, "убил Путин в 2012 году". На вопрос DW, как именно Путин "убил" проект, Пономарев ответил, что "он закрыл страну, а потом еще и начал войну с Украиной". Именно это, по мнению Пономарева, привело к началу кризиса на рынке венчурных инвестиций в РФ и проект "Сколково" потерял смысл.
Экс-депутат считает, что хотя финансирование проекта и нельзя назвать недостаточным, но основной цели - создания экосистемы стартапов - его инициаторам достичь не получилось. "Была задача остановить утечку мозгов из страны, утечку именно предпринимателей. Что мы имеем после 2014 года? Абсолютную катастрофу в этой области", - уверен Пономарев. По его информации, большинство жизнеспособных российских стартапов их разработчики перенесли из России за границу.
При этом в нынешних проблемах "Сколково" экс-депутат усматривает отражение всей государственной системы России, главной характеристикой которой он называет имитацию. Имитаторами, по мнению Пономарева, являются и многие российские венчурные фонды, которые "существуют ровно столько, сколько их кормит государство", и само "Сколково". "Инноваторы "Сколково" живы ровно столько, сколько им платят. Или же они живут где-то в Кремниевой долине, а в Россию приезжают посветить мордой для того, чтобы получить какие-то государственные деньги и уехать с ними назад в Калифорнию", - заключил экс-депутат.
Автор: Яна Беляева
https://p.dw.com/p/3Rqpq