О современной политике США в отношении КНДР, Южной Кореи и Вьетнама

Information
[-]

***

Резкий всплеск напряженности в отношениях между КНДР и США

Oн связан с приближением Нового года, который еще в апреле текущего года был обозначен северокорейским лидером Ким Чен Ыном как «деловым для принятия двумя сторонами взаимных решений на переговорах. Ким затем повторил свои требования к Вашингтону еще дважды. В начале октября делегация КНДР на переговорах в Стокгольме прервала встречу с делегацией США. Ее глава — посол по особым поручениям Ким Мен Гиль — напомнил американскому переговорщику Стивену Бигэну, что если до конца года США не выдвинут реалистичных предложений, КНДР выйдет из переговорного процесса и не будет обсуждать с Вашингтоном денуклеаризацию Корейского полуострова. Резко активизировавшийся тогда Сеул смягчить ситуацию не смог; миссия южнокорейского спецпредставителя Ли До Хуна в Вашингтон, где он обсуждал ядерную проблематику с тем же Бигэном и представителем японского МИД Такидзаки Шигэки, завершилась ничем, и выхода найдено не было.

Второе, еще более жесткое, напоминание из Пхеньяна о приближении «красной черты» поступило в начале декабря. Спровоцировал его сам президент США Дональд Трамп, выступивший на юбилейном саммите НАТО, и без того для него неудачном, с угрозами в адрес КНДР («У нас самые мощные вооруженные силы… и мы, безусловно, самая могущественная страна в мире… если нам придется, мы будем использовать силу»). В ответ замглавы северокорейского МИД Ри Тхэ Сон предупредил США о последствиях в виде новых ракетных пусков, предложив американцам самим «определиться», какой именно рождественский подарок они хотят получить от Пхеньяна. На следующий день, 4 декабря, Ким Чен Ын совершил второе за последние недели символическое конное восхождение на священную гору Пэктусан, что он обычно делает перед принятием особо важных решений. В тот же день было объявлено о предстоящем проведении вскоре пленума правящей Трудовой партии Кореи (ТПК) для принятия решений в области «внутренней и международной ситуации». Еще через день уже первый заместитель главы МИД КНДР Цой Сон Хи предупредила, что если слова Трампа на саммите НАТО не окажутся «досадной оговоркой» и подобные угрозы продолжатся, Пхеньян ответит и соответствующей риторикой, и другими средствами. Содержание этих «средств» тут же раскрыл начальник Генштаба Корейской народной армии генерал Пак Чен Чхон: «Я недвусмысленно заявляю, что если США применят какое-либо оружие против КНДР, мы незамедлительно предпримем ответные шаги на соответствующем уровне».

А дальше, на следующем ходу, Трампа натурально подвела англосаксонская спесь, и он, попытавшись свести разгорающийся конфликт к стебу, попал в собственную ловушку, которую готовил Киму. Следим за словами. Трамп (7 декабря, перед отлетом из Вашингтона во Флориду): «Он (Ким Чен Ын) знает, что у меня будут выборы. Я не думаю, что он хочет вмешиваться в это, но мы должны будем посмотреть… Я думаю, он хотел бы, чтобы что-то произошло. Отношения очень хорошие, но вы знаете, есть определенная неприязнь, в этом нет никаких сомнений». То есть Трамп предлагает Киму сыграть в собственную игру, по умолчанию подыграв в президентской кампании и создав Белому дому благоприятный фон самим фактом проведения переговоров. А там, дескать, посмотрим… Хотя, как говорится, «ежу ясно», что после смотреть будет нечего, и Трамп, развязав себе руки, примется прессинговать. Как именно? Для этого еще раз вернемся к кардинальному вопросу корейского урегулирования. Что нужно Трампу от Кима? Одностороннее ядерное разоружение! По его логике, в мире есть гегемон, устанавливающий правила игры, оформленные в рамках международного права, и в этих «правилах» указывается, «кто Юпитер, а кто — бык», и кому ядерное оружие со средствами доставки иметь можно, а кому — нет. Ибо: «самые мощные вооруженные силы и самая могущественная страна» — «а ты кто такой»? Что нужно Киму от Трампа? Твердые, железобетонные, проверяемые и обеспеченные со всех сторон гарантии безопасности от этой мощи чужих вооруженных сил, а также отмена внешних санкций от этого чужого государственного могущества. Прекрасно зная историю США и печальный опыт СССР, северокорейский лидер понимает, что ракетно-ядерный щит — единственный внешний аргумент, с которым гегемон считается, ибо боится. Лишись его — и из партнера по переговорам сразу превратишься в объект экспансии; никто встречаться больше не будет, а пришлют «чижиков» принимать капитуляцию. Все!

Выхода из этого тупика нет. Либо Ким «прогнется» под Трампа, после чего неминуемо сломается; либо он удержит эту символическую ядерную линию фронта психологически, памятуя о том, что может рассчитывать на определенную, возможно, не только моральную, поддержку еще двух ядерных держав — России и Китая, симпатии и интересы которых в его споре с Вашингтоном на стороне Пхеньяна. В этом споре есть и еще одна сторона — южнокорейская, пытающаяся играть роль посредника. Сеул не хочет, чтобы Трамп додавил Кима, ибо это усилит его зависимость от Вашингтона, превратив Пхеньян в его протекторат. Но Сеул и не особо заинтересован в триумфе Кима, чтобы тот не набрал вес и не стал локомотивом объединения Севера и Юга, и чтобы самому не оказаться в роли пристяжного. Сеулу лучше всего статус-кво: Вашингтон с Пхеньяном в вялотекущем режиме и без особого результата переговариваются, а он из этого извлекает дивиденды — и как посредник, и как американский союзник, находящийся на линии фронта, и как добропорядочный единокровный сосед своего соседа. И в этом интересы южнокорейского президента Мун Чжэ Ина ближе к Трампу, а не к Киму.

И вот это-то «сонное болото» Ким Чен Ын и взорвал, сделав безумно смелый выбор между предвыборным подыгрышем Вашингтону в расчете на последующие дивиденды и нанесением Трампу удара в самое неподходящее для него время и место. Представитель КНДР в ООН Ким Сонг в ответ на стеб хозяина Белого дома заявляет, что денуклеаризация «больше не является предметом переговоров с США». Место заявления — ООН — для США самое болезненное: двусторонний спор выносится из избы и демонстративно интернационализируется, то есть даже не оставляется места для кулуарного компромисса. Слово, как воробья, выпускают, не оборачиваясь на Вашингтон, как будто это и не гегемон, а так себе. Не говоря уж о том, что обращался американский президент к лидеру КНДР, а ответа удостоился от второразрядного, по меркам уровня глав государств, дипломатического чиновника. На обыденном языке это называется даже не щелчком по носу, а натуральной оплеухой. Ибо Трампу говорят, что на его выборы, которые являются его личной проблемой, попросту наплевать. Дословно: «Длительный и содержательный диалог… является уловкой, позволяющей сэкономить время ради внутренней политической повестки, связанной с переизбранием Трампа в 2020 году. Нам не нужны длительные переговоры с США, и денуклеаризация уже не входит в повестку переговоров». Иначе говоря, Трамп сделал ставку на «мощь и могущество» в расчете, что перед ним корейский Горбачев, которому, чтобы «красиво» отступить, нужно лишь сохранить лицо. А обнаружил напротив себя корейского Сталина, играющего на обострение, по любимому выражению Мао Цзэдуна, «острием против острия»…

Перед заявлением по Киму американский президент утром того же 7 декабря переговорил по телефону с Мун Чжэ Ином, договорившись продолжать консультации «в любое время, как только возникнет необходимость». Необходимость возникла уже через несколько часов, но пока в ступоре не только Вашингтон, но и Сеул. Дипломатично не торопятся с оценкой ситуации в Москве и Пекине; как в рот воды набрали в Токио. А вот Пхеньян, этим неожиданным ударом перехвативший инициативу, не мешкая продолжил дипломатически-военное наступление и на следующий день, 8 декабря, на космодроме Сохэ, что в двух сотнях километров от Пхеньяна, провел «очень важное успешное испытание». Какое именно — не сообщается, но, по экспертным оценкам, речь идет о ракетных двигателях к МБР — межконтинентальным баллистическим ракетам наземного базирования с глобальным радиусом действия (расстояние от Пхеньяна до Вашингтона и других жизненно важных центров США на атлантическом побережье превышает 11 тыс. км). Одновременно активизировались пуски «неопознанных» то ли снарядов, то ли ракет, которых за последние недели было уже несколько серий. На днях стало известно, что речь идет о новом вооружении — многоцелевой ракетной установке сверхкрупного калибра. Достаточен ли этот калибр для запуска «изделий» в ядерном снаряжении или нет, пока неизвестно (используемые ныне в мире ядерные артиллерийские системы имеют калибр не менее 152 мм). Но скорее всего, мирового аналога у подобного типа вооружений (если речь идет об РСЗО — реактивных системах залпового огня) действительно нет.

Что дальше? Трудно сказать. Ибо, по большому счету, вариантов два, которые зависят от природы происходящего — системная она или нет. Не секрет, что параллельно с государствами и их номинальными правителями существуют и межгосударственные (международные) организации, например, как та же ООН. А еще негосударственные, транснациональные элитные субъекты, которые, в отличие от них, не афишируются потому, что завязаны не на государственные, а на корпоративные центры. Экстерриториальные, с происхождением и интересами, отличными от интересов государств, которые представлены конкретными элитными функционерами (пример навязшего в зубах «глубинного государства»). Если система не видна невооруженным глазом, это не значит, что ее нет. С одной стороны, все очень походит на сценарий предвыборной дискредитации Трампа, что, наряду с играми вокруг импичмента, скорее всего, является системной игрой с действительным прицелом на американские выборы. С другой стороны, нельзя сбрасывать со счетов и иные варианты. Например, выход от безысходности за рамки системности той стороны, которую общими элитными усилиями, взяв в «коробочку», ведут на рифы. Как вели в свое время Джона Кеннеди, устранив его вскоре после того, как он двинулся «поперек борозды» и за рамки этой системности вышел, устроив Карибский кризис (не удержался тогда и его визави Никита Хрущев). Или альтернативную контрсистемность, проявляющую себя не в русле, а в пику западным элитам.

И в том, и в другом случае очень многое зависит от Москвы и Пекина, которые могут составлять ядро такой альтернативности. А могут оказаться и частью первого сценария с конкуренцией определенных системных раскладов, не говоря уж о множественности, сложности и несовпадении групповых интересов внутри обеих стран. Почему-то всякий раз, когда обостряется ситуация вокруг Корейского полуострова, вспоминается январский эпизод прошлого года с отбитыми, но показательными ракетными атаками из околокорейской акватории на американские Гавайи и Японию, которые в итоге экспертно-аналитическая «молва» приписала именно «глубинному государству». И это при том, что обеим Кореям — не только Югу, но и Северу страны — в этих системных раскладах отведены далеко не ординарные места, что изначально загоняет их в центр любых мировых потрясений. Столкновение сверхдержав, руками которых транснациональные круги, по В. И. Ленину, ведут передел уже поделенного мира, всегда начинается с проб сил в неких смысловых точках, где квинтэссенция противостояния не просто выражена, но заострена до предела. И если на заре советской власти такой смысловой, символической точкой оказались предместья Варшавы, а в начальные годы ядерного противостояния — Куба, то, как знать, не является ли ею сегодня Корейский полуостров?

И на кого, поднимая на пьедестал Ким Чен Ына, решили «разменять» Трампа? Ясно одно: прямых ответов не будет, судить придется по косвенным признакам. Ну что ж, посмотрим…

Автор: Владимир Павленко

https://regnum.ru/news/polit/2801776.html

***

Южная Корея начинает задыхаться в «объятиях» Трампа

Последнее, что мы (США) можем себе позволить на фоне напряжённых ядерных переговоров с КНДР, нестабильности в Северо-Восточной Азии и напряжённости, возникшей в отношениях между Японией и Южной Кореей, — это ненужный кризис в отношениях между Сеулом и Вашингтоном.

В течение последних нескольких недель администрация президента США Дональда Трампа активизировала свою кампании в отношении Южной Кореи, чтобы убедить или, в случае необходимости, заставить её увеличить размер выплат, необходимых для поддержки примерно 30 тыс. американских солдат, которые дислоцируются на полуострове, пишет старший научный сотрудник Института Брукингса Майкл Эдвард О'Хэнлон в статье для издания The Hill.

Сейчас Южная Корея платит США около $1 млрд в год в качестве поддержки американских военных, базирующихся на её территории, т. е. примерно на 10% больше по сравнению с предыдущими годами. На это скромное увеличение Сеул согласился после некоторого давления со стороны администрации Трампа. Данный платёж в рамках «поддержки со стороны принимающей страны» позволяет покрыть большую часть расходов американских войск в Южной Корее на такие вещи, как земля, коммунальные услуги, жильё, строительство. Этот платёж не имеет никакого отношения к расходам, связанным с выплатой зарплат военным или покупкой военного оборудования. Южная Корея также оплатила примерно 90% расходов, связанных с переводом значительного числа американских солдат из районов в Сеуле и его окрестностей в лагерь Хамфрис, расположенный примерно в 80 километрах к югу от Сеула.

Теперь президент Трамп хочет в пять раз увеличить ежегодные платежи Южной Кореи. Насколько это честно или реалистично? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить ещё об одном обстоятельстве. В настоящее время Южная Корея тратит почти 2,5% ВВП на свою оборону. Это самый высокий уровень военных расходов среди всех американских союзников на планете, за исключением Колумбии и нескольких партнёров в сфере безопасности на Ближнем Востоке, которые, если говорить формально, не являются союзниками, поскольку у них нет соответствующего договора с США.

Сами Соединённые Штаты тратят на оборону чуть более 3% ВВП. Средний показатель оборонных отчислений по НАТО составляет 1,5% ВВП, а официальная цель НАТО составляет 2% ВВП для каждого отдельного члена. В Австралии уровень оборонных расходов составляет 2% ВВП, а в Японии — не превышает 1%.

Есть несколько способов ответить на вопрос о том, каким могло бы быть распределение военного бремени. Во-первых, справедливости ради, каждый должен платить примерно столько же, сколько платят США, поддерживающие всю систему безопасности, или, по крайней мере, стремится платить столько же. При таком подходе Южная Корея действительно могла бы тратить на $5 млрд в год больше, но на свои вооружённые силы, а не на наши. С другой стороны, если бы Южная Корея приняла стандарт НАТО, она могла бы сократить расходы на оборону как минимум на $5 млрд в год и при этом достигла бы цели. В-третьих, принимающая страна должна покрыть все местные и дополнительные расходы, связанные с присутствием на её территории любого количества сил США. Есть и другой вариант: принимающая страна также могла бы покрывать расходы, связанные с выплатой зарплат солдатам США, техническим обслуживанием, обучением и обеспечением необходимым оборудованием (ежегодная сумма подобных расходов для обеспечения около 30 тыс. американских военнослужащих — 2% от численности ВС США — наверняка превысит $10 млрд). Наконец, принимающая страна, такая как Южная Корея, также могла бы заплатить за обеспечение дополнительных нескольких десятков тысяч американских солдат, базирующихся на территории США, которые, вероятно, могли бы прийти на помощь в случае войны, а это означает, что принимающей стране пришлось бы дополнительно платить многие десятки миллиардов долларов в год. 

Последние два варианта можно сразу отбросить. С одной стороны, даже те силы США, которые постоянно базируются в Южной Корее, могут быть использованы и в других местах. Действительно, в 2000-х годах администрация бывшего президента США Джорджа Буша-младшего направила армейскую бригаду из Южной Кореи на Ближний Восток (позднее она так и не вернулась в Корею). Эти силы, в конце концов являются американскими вооружёнными силами, а не наёмниками, которых наняла Южная Корея, как отметил бывший главный аналитик ЦРУ Брюс Клингнер.

По первым двум пунктам, указанным выше, у Южной Кореи уже всё хорошо, несмотря на то, что она могла бы сделать ещё больше. Однако, учитывая мировоззрение Трампа, он, кажется, придаёт альянсу больше деловой характер и уделяет этому больше внимания, чем сдерживанию Северной Кореи.

Официальные переговорщики должны найти способ выйти из нынешнего тупика, возникшего между Сеулом и Вашингтоном. Последнее, что мы можем себе позволить на фоне напряжённых ядерных переговоров с КНДР, нестабильности в Северо-Восточной Азии и напряжённости, возникшей в отношениях между Японией и Южной Кореей, — это ненужный кризис в отношениях между Сеулом и Вашингтоном, поскольку агрессор мог бы задуматься о реальной прочности альянса в случае войны. Один раз сдерживание на Корейском полуострове провалилось (в 1950 году), нам не следует снова рисковать.

Автор: Максим Исаев

https://regnum.ru/news/polit/2787227.html

***

Kоммунистический Вьетнам нужен США как никогда

США и Вьетнам, похоже, достигли точки выхода за пределы давней горечи в отношениях, теперь искреннюю любовь к США питают как высокопоставленные представители вьетнамского правительства, так и обычные граждане страны.

Вьетнам — это страна, которую переполняет энергия молодости. Средний возраст почти 100 млн граждан Вьетнама составляет всего 31 год, и, несмотря на то, что они живут под однопартийным коммунистическим управлением, в стране процветает капиталистическая экономика, темпы роста которой могут достигнуть 10% в 2019 году. И, что очень важно для США и их союзников, Вьетнам имеет стратегически выгодное положение, поскольку расположен вдоль западной стороны Южно-Китайского моря, и у него есть ряд морских споров с соседними странами, особенно с Китаем, пишет бывший верховный главнокомандующий объединёнными вооруженными силами НАТО в Европе Джеймс Ставридис в статье для издания Bloomberg.

История отношений США и Вьетнама, конечно же, связана с Вьетнамской войной, в ходе которой за 10 лет США потеряли более 58 тыс. человек, что почти в 15 раз превышает число погибших граждан США в Ираке и Афганистане вместе взятых с учётом численности населения. Число жертв среди граждан Вьетнама, находившихся по разные стороны баррикад, составило несколько миллионов человек. Тем не менее США и Вьетнам, похоже, достигли точки выхода за пределы давней горечи в отношениях, теперь искреннюю любовь к США питают как высокопоставленные представители вьетнамского правительства, так и обычные граждане страны.

Естественно, эти тёплые чувства к США возникли в связи с глубоким беспокойством по поводу Китая и его амбиций в отношении Южно-Китайского моря. Эта напряжённость имела место и в прошлом: в течение веков Китай и Вьетнам сталкивались неоднократно, в последний раз в 1979 году в ходе кровавой региональной войны. Как именно Вьетнам вписывается в контекст американо-китайских отношений и что должен сделать Вашингтон, чтобы максимизировать отношения с этим потенциальным стратегическим партнёром?

Фундаментальная геополитическая основа заключается во взаимной заинтересованности в том, чтобы не позволить Китаю объявить Южно-Китайское море водоёмом, который принадлежит Пекину. В пределах так называемой «линии девяти штрихов», которую Китай использует для разграничения своих морских требований, практически все региональные страны также имеют существенные встречные территориальные требования, многие из которых являются более законными, чем требования Китая, на что также указывают международные суды.

Решив подкрепить свои территориальные претензии, китайцы строят искусственные острова, многие из которых используются в военных целях, и создают плавучие рыболовецкие фабрики, а также нефтяные и газовые платформы в водах, на которые они претендуют. Вьетнам продолжает противостоять этой торговой морской агрессии. По этой причине США становятся всё более популярными во Вьетнаме, в то время как Китай всё чаще начинают рассматривать в качестве угрозы, несмотря на значительные торговые и туристические связи, которые поддерживают вьетнамскую экономику.

Усовершенствованная стратегия США по взаимодействию с Вьетнамом включит в себя сильный военный компонент, начиная с совместных учений в Южно-Китайском море и участия военно-морского флота Вьетнама в более крупных мероприятиях США в западной части Тихого океана. В 2018 году Вьетнаму разрешили отправить его офицеров в США для участия в проводимых раз в два года учениях RIMPAC — крупнейших в мире международные военно-морские учениях на Гавайях. Следует расширить деятельность в данном направлении.

США могли бы также предоставить Вьетнаму более совершенную военную технику, в частности, морские датчики, и, возможно, безвозмездно предоставить большее число выведенных из эксплуатации судов береговой охраны и кораблей военно-морского флота в рамках программ иностранной военной помощи. Вьетнам уже эксплуатирует один бывший катер береговой охраны США. Вьетнамская береговая охрана выполняет много важных геополитических миссий в регионе и является активным партнёром в рамках борьбы с наркотиками и незаконным рыболовством.

С другой стороны, Вашингтон должен явно двигаться в направлении поддержания более стратегических отношений с Вьетнамом — не полномасштабного оборонного договора, как в случае с Таиландом или Филиппинами, а прочного неформального соглашения в сфере безопасности на основе сотрудничества. Во время недавнего визита во Вьетнам командующий американским командованием в Индо-Tихоокеанском регионе адмирал Фил Дэвидсон заявил: «История наших двух стран открывает возможности для мира и процветания. На смену прошлого конфликта пришло процветающее партнёрство, которое охватывает политические, экономические отношения, а также отношения в сфере безопасности».

Стратегическое использование Вьетнама также потребует экономической составляющей. Компании США стремятся найти в Азии новые рынки, они заинтригованы теми возможностями, которые перед ними может открыть Вьетнам. Можно подкрепить эти отношения с помощью нового двустороннего соглашения о свободной торговле или, что ещё лучше, присоединением США к Транстихоокеанскому партнёрству, от которого администрация президента США Дональда Трампа глупо отказалась.

С дипломатической точки зрения, США следует продолжить взаимодействие на высоком уровне, начало которому положил государственный визит Трампа в Ханой в феврале 2019 года. США должны стремиться создать более крепкие отношения между Вьетнамом и другими союзниками США в Восточной Азии, особенно с Японией, Южной Кореей и Сингапуром. Например, все эти страны могли бы выдвинуть конкурирующие морские требования и сосредоточиться на общем антагонисте — Китае. Со временем страны также могут начать совместную дипломатическую работу по экологическим вопросам, которые имеют важное значение для Вьетнама, включая повышение уровня моря, загрязнение океана пластиковыми отходами, сокращение рыбных запасов, пиратство и т. д.

Автор: Максим Исаев

https://regnum.ru/news/polit/2782240.html


About the author
[-]

Author: Владимир Павленко, Максим Исаев

Source: regnum.ru

Added:   venjamin.tolstonog


Date: 16.12.2019. Views: 134

zagluwka
advanced
Submit
Back to homepage
Beta