Российская цифровая экономика или цифровизация вместо экономики?

Проблема создания в России конкурентоспособного искусственного интеллекта и программного обеспечения

Термин «цифровизация» устойчиво ассоциируется с BigData и цифровыми двойниками, а в выступлениях её идеологов — всё чаще используется вместо «экономики».

Прошедшая в МГУ конференция PGConf.Russia2020 продемонстрировала усугубление этой тенденции. Экономический блок конференции пестрел примерами цифровизации ради цифровизации. В целом конференция вызвала большие сомнения по созданию в России конкурентоспособного искусственного интеллекта и полноценного импортозамещения программного обеспечения.

В начале февраля 2020 экономический факультет МГУ стал площадкой для проведения Международной технической конференции PGConf.Russia по открытой системе управления базами данных (СУБД) PostgreSQL (некоммерческой СУБД Postgres, разработан общедоступный проект в Калифорнийском университете в Беркли).

В этом году организаторы решили расширить круг обсуждаемых вопросов и включить в повестку дня экономический блок. Для этого были определены круглые столы по следующим темам:

• «Цифровые двойники в управлении промышленными и инфраструктурными объектами»,
• «Большие данные и искусственный интеллект на рынке финансовых услуг: возможности и опасности»,
• «Отечественное программное обеспечение, цифровая экономика и технологическая безопасность в современной России»,
• «BigData будущего».

Перечисленные панели проводились отдельно от PostgreSQL, но с основной темой конференции их объединяло одно — ошибочное представление о программном обеспечении, как о движущей силе экономики.

На круглых столах было озвучено много практических примеров использования программ для обработки потока данных для отслеживания процесса работы оборудования и людей. Например, Институт программирования РАН попробовал удивить публику автоматизированной системой управления ветропарками. Разработку ПО для ветряных генераторов электроэнергии финансировали РОСНАНО, Росатом (входящий в состав АНО «Цифровая экономика», специально созданной под нацпроект «Цифровая экономика РФ»), «Энел Россия» (российская энергетическая компания, созданная в результате реформы РАО «ЕЭС России», контрольный пакет акций которой принадлежит итальянской EnelS.p.A.). По мнению разработчиков, главная изюминка программного обеспечения — способность моделировать процессы изменения климата на основе базы данных о погоде за предыдущие несколько десятков лет и на основе этих данных программировать работу ветряных электрогенераторов. В связи с этим возникают вопросы:

• В чём заключается прорыв данной технологии, чтобы говорить о ней на конференции?
• Стоило ли к написанию несложных алгоритмов привлекать специалистов РАН?
• И, главное, каков экономический эффект от внедрения ПО, как его внедрение повлияет на себестоимость ветряной и вообще альтернативной энергетики? Приведет ли её цифровизация к снижению тарифов на электроэнергию для населения и промышленности?

Последний вопрос — риторический: конечно, не приведет! Главный идеолог российской альтернативной российской энергетики Анатолий Чубайс продолжает транслировать в массы миф о пике добычи углеводородов, из-за чего дешевые углеводороды якобы будут вскоре исчерпаны, поэтому за нефтью, газом и метаногидратами придется идти в глубины суши и океана. Цена на углеводороды, по его мнению, будет неизбежно расти, и к 2030 году тарифы для традиционной углеводородной энергетики сравняются с «зелёными», которые сегодня для мусоросжигательных заводов (напомним, что именно мусорная энергетика оказалась главной российской альтернативной энергетикой) в 15 раз выше, чем для газовых ТЭС. Вот почему оплату этих грабительских «зелёных» тарифов предусмотрительно прячут в договорах оплаты за мощность, которыми как данью облагают промышленность.

Много на конференции приводилось примеров оптимизации работы производственных предприятий с помощью обработки BigData. Например, разработчики предлагали программы для визуализации и оптимизации работы самосвалов с учетом изменяющихся условий окружающей среды. При этом они ни фразы не проронили о том, насколько их ПО способно ускорить строительные работы или удешевить их. Зато много слов было сказано о том, что визуализация производства — это и есть экономическая стратегия, хотя всем теоретикам и практикам известно, что экономическая стратегия — это, в первую очередь, план.

Увязка фотоснимков, полученных с дронов, с проектной строительной документацией — технология, разработанная еще в далеком 2003 году и вовсю применяемая Министерством транспорта до сих пор (сначала съемка велась с дирижаблей), также выдается на конференции за новинку для строительной отрасли. И снова остается нераскрытым вопрос: станут ли жилые дома и коммерческие сооружения более качественными, снизится ли на них цена для конечного потребителя, если во время строительства над ними будет постоянно жужжать дрон? Оправдывает ли заоблачная стоимость ПО, решающего элементарные инженерные задачи, свои капиталовложения в то, чтобы специалисты с университетским образованием и носу не казали на стройку, а принимали решения, не вставая с мягких кресел в светлых и теплых офисах? И какое отношение данные, полученные с дронов, имеют к цифровым двойникам — теме, заявленной для панели?

Честно и по делу выступил на круглом столе по цифровым двойникам представитель Росатома: ожидания результатов от разработчиков были раздуты, некоторые проекты буксуют, необходимо сначала выстроить стратегию развития цифровых двойников в такой огромной корпорации как Росатом. Помимо тезиса о разработке стратегии, прозвучали здравые мысли о формулировании основной идеи цифровых двойников, о моделировании цифровых двойников с высокой степенью адекватности реальности, о соблюдении интересов людей и, главное, о цели их создания.

На данный момент не существует единого и четкого определения цифрового двойника. В общих чертах под ним понимается цифровая копия физического объекта или процесса, помогающая оптимизировать эффективность бизнеса. Но это определение слишком размыто, так как любая база данных в MSExcel или в 1С попадает под него.

Цифровой двойник, действительно, должен иметь цель, и одна только абстрактная оптимизация эффективности бизнеса — недостаточный повод для его создания. Для того, чтобы определиться с целью, не хватает знаний одних программистов. Для этого нужна наука, нужна помощь экономистов. Проблема в том, что не всякий, считающий себя экономистом, таковым является: умение считать деньги, сводить балансы и управлять людьми — это прикладные навыки; изучение взаимодействия людей по поводу производства, знание экономических законов и умение ими управлять для достижения благополучия каждого члена общества — вот основные отличительные черты ученого-экономиста.

Цифровые двойники непосредственно связаны с базами данных, в том числе и персональных, защита которых стала вопросом номер один во всех темах, касающихся цифровой экономики. Центральный Банк РФ выступил на круглом столе «Большие данные и искусственный интеллект на рынке финансовых услуг: возможности и опасности» с позицией, фактически подменяющей проблему информационной безопасности вопросом о том, кто будет нести ответственность в случае нарушения безопасности. С точки зрения ЦБ, для решения проблемы достаточно всего лишь правильно информировать потребителя банковской услуги о риске передачи персональных данных. И что произойдёт дальше? Потребитель откажется от банковских услуг? Особенно это реалистично выглядит в отдаленных посёлках, где отделение Сбербанка является монополистом.

Несколько слов о Сбербанке, выступление представителей которого на конференции ничем не поразило: всё тот же набор слов о сильном и слабом ИИ, о прорывных разработках в 2019 году (именно 2019 стал годом появления на свет многочисленных IT-компаний, питательной средой для которых стало финансирование нацпроектов «Цифровая экономика РФ» и «Информационное общество РФ», в рамках которых инвесторы вливали огромные деньги во всевозможные стартапы, создавали ассоциации, учебные центры, песочницы, акселераторы и прочие недолгоиграющие объекты), о принятии решений алгоритмами, о совершенствовании процесса документооборота, о персонализации общения с потребителем. Кстати, глубокая персонализация и подразумевает получение и использование персональных данных и цифровых следов в сети, а по-другому — слежку за клиентом с целью навязать ему «самое выгодное предложение».

Самая животрепещущая тема, которую удалось озвучить представителю Сбербанка — биометрия, но и в этом случае обсуждение ограничилось лишь решениями в области предотвращения обмана системы с помощью фотографии.

Ингосстрах, конечно, говорил о своём: для страхового бизнеса самая важная цель — снизить риск своих убытков, а для этого необходимо предвидеть страховой случай, чтобы правильно установить соответствующий тариф, значит, нужен такой ИИ, который предскажет на основе всех собранных данных (опять слежка), что произойдёт с владельцем полиса и когда.

В конце заседания круглого стола дали слово науке — представителю экономического факультета МГУ, который озвучил критичную оценку развитию финтеха в направлении цифрового надзора и шпионажа. Среди угроз цифровизации банковских и страховых услуг были названы монополия цифровых платформ и агрегаторов, дискриминация людей на основании обработки BigData, цифровой сговор с помощью информационных коммуникационных технологий, выкуп крупными монополиями потенциальных конкурентов.

На второй день конференции обсуждали импортозамещение иностранного ПО российским. На вопрос модератора панели, стал ли прошедший 2019 год годом прорыва в процессе импортозамещения, большинство участников конференции дали отрицательный ответ. Несмотря на Постановление Правительства РФ от 08.06.2018 №658 «О централизованных закупках офисного программного обеспечения, программного обеспечения для ведения бюджетного учета, а также программного обеспечения в сфере информационной безопасности», в соответствии с которым к 2024 году в госкорпорациях доля российского ПО должна быть доведена до 90% и до 70% — в закупках госкомпаний, на сегодняшний момент доля отечественного ПО в госкомпаниях составляет не больше 6%.

В импортозамещении по данному направлению преуспело Казначейство РФ, закупив у различных отечественных разработчиков серверы (собранные в странах Юго-Восточной Азии, так как собственного поточного производства «железа» наша страна не имеет), сети передачи данных, офисные программы для 40 тысяч пользователей, включая сотрудников Казначейства. Однако и при таких объемах полностью заменить иностранные аналоги не удалось, так как в различных ведомствах Казначейства стоит ПО, не совместимое полностью с отечественными разработками — бухгалтерский учет (а Казначейство ведет бухучет для 50 органов власти), Глонасс, медицинские, платежные программы и т. д.

АНО «Цифровая экономика» расширяет свой бюрократический аппарат. В этом году на его базе будет создан Центр компетенций по каждому подпроекту национального проекта «Цифровая экономика». К каждому такому подпроекту планируется привлечь до 300 экспертов. Каким образом эксперты помогут реализовать задачи импортозамещения ПО, неясно. Ясно, что будет производиться настройка экосистемы, базирующейся на отечественной платформе. И, собственно, всё. Еще нужны, конечно же, дополнительные средства. Нацпроектом было предусмотрено 5 млрд рублей, но нужно еще 20, всего 39 млрд до 2024 года (к примеру, дотации в бюджет Камчатского края для выравнивания бюджетной обеспеченности в 2018 году составили 39,36 млрд рублей). И неплохо бы финансировать из средств нацпроектов самих заказчиков целевого ПО. К слову, конкурс на выбор оператора по доведению федеральных средств до разработчиков уже объявлен.

А что же сами отечественные разработчики? Какие проблемы на пути сращивания госорганов и госкорпораций со своими продуктами видят они? Во всем виноваты драйверы для принтеров — именно они портят всю картину и не позволяют полноценно работать российскому ПО, поэтому программисты просят Российскую Федерацию договориться с производителями офисной техники, чтобы те подстраивались под нужды россиян. Также разработчикам не хватает «песочниц» для тестирования своих ПО. И самой главной мерой, озвученной представителями изготовителей ПО, является законодательный запрет на создание ПО на базе иностранных информационных технологий. Резко и четко. Но не мешало бы программистам задуматься об экономических последствиях таких решений и о ресурсах для их принятия: почти все «железо» (процессоры, чипы, платы и т. д.) для отечественных компьютеров и сетей, обслуживающих их ПО — это импорт, именно он диктует дальнейшее развитие информационных технологий в нашей стране.

Помимо чисто организационных проблем, разработчики испытывают на себе недостаток финансирования. В частности, на круглом столе были озвучены мифы российской IT отрасли — налоговые льготы (которые, конечно же, срочно необходимы) и преференции при госзакупках (которые, безусловно, нужно срочно ввести, иначе «всё пропало, шеф»). Нужны, жизненно необходимы, как скорая помощь умирающему, меры господдержки отрасли — гранты и государственные субсидии.

Ну и не забываем, что серьёзная проблема находится в самих пользователях, которые настолько не умны и консервативны, что просто физически не могут перейти на новое, совершенное, интуитивно понятное отечественное ПО, которое бесперебойно работает, несмотря на проблемы с финансированием и песочницами. Завершающий день был окрашен конференцией по BigData, которую, взявшие вступительное слово сотрудники экономического факультета МГУ, отождествляли с цифровой экономикой.

Много во время проведения круглого стола говорилось о будущем, роли науки в его формировании, примате человеческих отношений над всеми другими аспектами жизни, о благоразумии в использовании BigData. Юристы справедливо говорили о том, что, если человека лишить главенства естественного интеллекта над искусственным, то человек лишается будущего; признавали невозможность разрешить юридические вопросы без участия экономистов и инженеров. Но дальше благих деклараций дело не пошло, так как сразу объектом обсуждения сделались платформенные бизнес-модели. И в результате договорились до главенства международного права над государственным для гарантии глобализации и до отказа от некоторых прав человека для того, чтобы дать толчок развитию искусственного интеллекта, конечно, под лозунгом «всё в интересах человека».

Когда за дело берутся ученые-инженеры, риторика приобретает совершенно другую окраску. Профессор, кандидат технических наук Петров Виктор Евгеньевич из Станкина правильно отметил, что в «цифровую» эпоху нужна, прежде всего, новая ответственность, а уже потом возникает право. Сейчас нужно говорить не о BigData, а о тех, кто стоит на страже достоверности, нужности и актуальности информации. Виктор Евгеньевич предупредил, что главенство ИИ над человеком может иметь отрицательные последствия, которые мы можем наблюдать уже сейчас, когда «мирные» дроны выполняют часть функций спецназа. Нужно помнить, что мы, люди, управляем миром, а не мир через персональные компьютеры управляет нами, отметил он.

«Люди управляют миром» — этот лозунг достоин того, чтобы висеть перед глазами каждого разработчика, возомнившего себя цифровым богом, и каждого инвестора, воображающим себя финансовым магнатом. И пока «разрабы» не признают главенство экономики как производства над всеми остальными направлениями хозяйственной деятельности человека, они продолжат множить инфернальный хаос, до краёв напичканный цифровыми сущностями, заменяющими жизнь.

Автор: Владимир Киберов

https://regnum.ru/news/economy/2854529.html

***

Приложение. Как государство внедряет цифровую маркировку, чтобы не повышать налоги

Сейчас много пишут про цифровую маркировку товаров, сравнивают ее с налогом и спорят, есть ли от нее польза для государства и особенно для бюджета. Давайте разберемся.

В первую очередь, бюджет — это доходы государства. Минфин России на 2020 год запланировал в бюджете РФ доходы в размере 20 триллионов рублей. Удивительно, но знаменитые нефтегазовые доходы составляют меньше половины бюджета — всего 7,4 трлн руб. или 37%. Второй удивительный факт, что сборы по НДС не меньше нефтегазовых доходов — еще 37% бюджета и 7 трлн руб. То есть НДС — второй по значимости доход государства после нефти и газа. Может быть, даже первый. Если в 2019 году налоги в бюджет суммарно выросли на 6,6%, то НДС вырос на 19,0%.

Причем тут маркировка

Как заявляет Центр развития перспективных технологий (ЦРПТ), система цифровой маркировки и прослеживаемости товаров «Честный знак» нацелена на обеление рынка, борьбу с нелегальным оборотом товаров и уклонением от уплаты налогов. Как известно, неуплата НДС — главный инструмент налоговой оптимизации для всех недобросовестных бизнесменов.

Нелегальный оборот товаров в России, по разным оценкам, составляет от 1,1 до 2,5 трлн руб. Если ставка НДС 20%, то только по этому налогу государство теряет от 220 до 500 млрд руб. Серые бизнесмены также скрывают прибыль, не платят акциз, занижают таможенную стоимость товара и возят контрабанду. Собственные оценки ЦРПТ скромнее. Оператор системы маркировки ожидает увеличения прямых доходов государства от ее внедрения примерно на 360 млрд руб. и косвенный эффект от оптимизация контрольно-надзорной деятельности до 160 млрд руб. в год. То есть система маркировки может приносить в бюджет РФ дополнительно 2,5% каждый год. Сборы по НДС только за счет маркировки могут вырасти на 5%. Так правительство повышает налоговые доходы, но не поднимает налоги.

Международный опыт подсказывает, что это достижимо. В Турции собираемость налогов после введения маркировки табака, алкоголя и пива выросла с 85% до 94%, а дополнительные сборы составили $2 млрд. В Бразилии маркируют не только табак и пиво, но также безалкогольные напитки. Там собираемость налогов выросла на 20%-40% в зависимости от отрасли. В России маркировка в полной мере внедрена в табачной отрасли и в фармацевтике. В 2020 году запускается маркировка обуви, одежды и изделий легкой промышленности, парфюмерии, автомобильных шин, молочной продукции. Попробуем оценить некоторые из этих отраслей.

Табак

Что контрафактные сигареты — привлекательный бизнес, ни для кого не секрет. Эксперты Nielsen подсчитали, что доля нелегальных сигарет на российском рынке может доходить до 8−10%. Сами табачники оценивают объем рынка примерно в 12,5 млрд пачек сигарет в год. Если брать по нижней границе — это как раз еще 1 миллиард пачек сигарет в нелегальной продаже. Это контрабанда, контрафакт, фальсификат или всё сразу. При средней стоимости пачки сигарет 100−110 рублей, на табачном рынке укрывают от налогов 110 млрд рублей выручки в год. Государство недополучает с этого более 50 млрд рублей акциза и до 20 млрд рублей НДС. Еще добавим налоги с прибыли табачных компаний.

Снижение продаж контрафакта означает рост выручки легальных производителей на сопоставимые суммы и снижение себестоимости на производстве и в логистике до 10 млрд руб. Растет прибыль компаний — растут налоги с неё. Интересный факт: после введения обязательной маркировки сигарет в России неожиданно обнаружилось около десятка крупных табачных производств, о которых раньше никто не знал.

Одежда и обувь

Для примера, официальные продажи шуб в России после введения маркировки в 2015 году выросли в 10 раз — до 76,2 млрд руб. к 2018 году. Можно предположить, что объем российского рынка одежды и аксессуаров, который Fashion Consulting Group оценивает в 2,3 трлн руб., после введения обязательной маркировки в 2021 году также будет скорректирован в сторону повышения. Но даже по текущей оценке, если уровень контрафакта на этом рынке 21%, по данным ВШЭ, тогда еще более 400 млрд рублей остаются в серой экономике, а государство теряет минимум 80 млрд рублей НДС в год.

Обязательную маркировку обуви еще не ввели, а обеление рынка уже началось. По мнению Discovery Research Group и ведущего игрока на обувном рынке компании «Обувь России», в 2019 году объем российского рынка составлял 330 млн пар. Однако в 2020 году компании заказали в «Честном ЗНАКе» больше 1,35 миллиарда кодов для маркировки, как они утверждают, товарных остатков на складах и в магазинах. Реальный размер рынка оказался в три раза больше, чем думали самые сведущие игроки.

Основатель другой крупной обувной сети — Zenden — написал в фейсбуке, что никто не будет держать на складе даже полугодовой запас товара. Значит, мы видим обеление и реальные объемы контрафакта.

Если принять, что средняя пара обуви стоит 2000 рублей, объем нелегальной обувной торговли уже можно оценить не меньше чем в 1,5 триллиона рублей. С этого государство не получило 300 млрд рублей НДС. Таможенные пошлины серый бизнес, скорее всего, тоже недоплатил.

Лекарства

Лекарства, в отличие от сигарет, критический для здоровья и безопасности нации продукт. Нелегальная торговля в этой сфере смертельно опасна. Легальный рынок лекарственных препаратов в России оценивается примерно в 5 700 млн упаковок в год средней стоимостью 250 руб. Теневой оборот лекарств может достигать до 5% от официального или 75 млрд руб. Чаще подделывают и продают нелегально именно дорогостоящие препараты. При ставке НДС на лекарства 10% государство теряет минимум 7,5 млрд руб. ежегодно. Это без учета роста рынка лекарств в денежном выражении на 6−9% каждый год.

За счет обеления рынка выручка легальных производителей и дистрибуторов лекарственных препаратов может вырасти пропорционально сокращению теневого оборота, а использование данных системы маркировки может сократить издержки компаний на 2,9−3,5 млрд руб. и увеличить их прибыль. С это прибыли государство тоже получит дополнительные налоги.

За время эксперимента по внедрению маркировки лекарств в 2018—2019 годах, уже были обнаружены факты перепродажи дорогостоящих препаратов по программе госзакупок на сумму более 500 млн рублей. За это же время оборот недоброкачественной продукции в этой отрасли снизился в 2,5 раза, а нелегальный рынок онкологических препаратов сократился в 10 раз. Год только начался, и в 2020 тоже выявили хищение препаратов из онкодиспансера для перепродажи на 100 млн рублей.

В сухом остатке

Очевидно, что цифровая маркировка товаров — эффективный инструмент для поднятия налоговых доходов государства без повышения ставки налога. Даже если правительство не ставит цель полностью обелить экономику, на прибавку в 2,5% российскому бюджету вполне можно рассчитывать. Одна табачная отрасль может дать до 70 млрд руб. дополнительных налоговых сборов в год. Потенциал обувной и легкой промышленности не меньше. По самым скромным оценкам, при обелении этой отрасли можно дополнительно собирать от 80 до 300 млрд руб. НДС в год.

При этом государственная система цифровой маркировки создается без привлечения бюджетных средств. С 2017 года система «Честный знак» развивается в форме государственно-частного партнерства. Инвесторами ЦРПТ стали Ростех, «Элвис-Плюс групп» Александра Галицкого и компания ЮСМ Алишера Усманова, которая обладает опытом реализации крупнейших ИТ-проектов, таких как «Мегафон», Nexign и другие.

Очевидно, что эффект от распространения цифровой маркировки в другие сферы экономики будет сопоставим с тем, что уже удалось оценить. Например, в молочной отрасли, по данным Россельхознадзора, доля контрафакта составляет от 17% до 24%. Вот еще несколько цифр по нелегальному обороту в разных сферах.

Высшая школа экономики проводила исследования по контрафакту на разных рынках. Нелегальный оборот минеральной воды ВШЭ оценивает в 50 млрд руб. в год. Доля незаконного оборота на парфюмерном рынке достигает 20%, а в импорте доходит до 65%. Доля контрафакта на рынке бытовой химии, по мнению экспертов, приближается к 25%. Доля контрафактных автозапчастей оценивается от 25% до 45% рынка, по данным Минпромторга и Минэкономразвития, и от 18% до 28% рынка по данным дистрибуторов и производителей. Это минимум 250 млрд руб. нелегального оборота и 50 млрд руб. недополученного государством НДС.

Цифры снова убеждают нас в том, что выгода государства от внедрения системы цифровой маркировки и прослеживания товаров неоспорима, и эти суммы очень существенны для бюджета.

Автор: Роман Устюгов

https://regnum.ru/news/economy/2871102.html