Пандемия коронавируса сильно ухудшила отношения Италии с Европой. Как оргпреступность страны зарабатывает на пандемии
Разговоры о выходе из ЕС всерьез начались и на материке
Жестокая ирония судьбы: Евросоюз (который, правда, шесть десятилетий назад назывался иначе) родился в Риме, и там же, в Вечном городе, говорят сейчас о том, чтобы развалить его.
После того, как брекзит показал, что казалось бы невозможное все же возможно, сторонники объединенной Европы говорили, что Великобритания не в счет, что это особый случай, и что она всегда была сама по себе, а не со всей материковой Европой. Однако сейчас, когда разговоры о выходе из ЕС всерьез начались и на материке, причем, не на его задворках, а в месте рождения объединенной Европы, ссылками на островной менталитет эту тревожную для Брюсселя тенденцию не объяснишь.
Конечно, третья экономика ЕС и раньше флиртовала с екроспектицизмом, когда пыталась добиться разрешения на превышение трехпроцентного лимита по дефициту бюджета или боролась с девятым валом мигрантов, нахлынувшим из Африки, но после того, как на север Италии пришел коронавирус COVID-19, и Европа, несмотря на просьбы Рима о помощи, ничем не помогла итальянцам, и к тому же еще и закрыла границы с Италией, многое изменилось.
Конечно, потом были извинения (Урсула фон дер Ляйен, к примеру, извинялась за ЕС дважды) и обещания денег и другой помощи, кстати, так до сих пор и не выполненные. Но осадок или, вернее, глубокая рана осталась. «Италия была влюблена в общеевропейский проект, но сейчас его разлюбила,- образно и четко объясняет нынешнее отношение итальянцев к Брюсселю профессор истории Марк Лазар.- И не знаю, удастся ли Европе вернуть то доверие».
Высокопоставленные чиновники в правительстве Италии, в главном итальянском банке и даже в канцелярии премьер-министра Джузеппе Конте в один голос говорят о беспрецедентной волне гнева простых итальянцев в отношении Евросоюза, которая нарастает по мере гибели все новых и новых тысяч больных от коронавирусной инфекции. Причем, есть чиновники, и их не так уж и мало, которые разделяют отношение соотечественников к Брюсселю.
Согласно апрельскому опросу, 59% итальянцев не видят смысла в существовании ЕС. Большинство участников другого опроса считают другом Китай, а половина видит в Германии врага. Даже один из главных еврофилов на Апеннинах, бывший премьер Маттео Ренци, который сейчас входит в правящую коалицию на правах младшего партнера, не скрывает своего разочарования объединенной Европой. По его словам, главная проблема в том, что в коалиционном правительстве и правые, и левые считают все то, что произошло и происходит в Италии «ошибкой Европы».
В предстоящий четверг пройдет очередной общеевропейский саммит в видеоформате, на котором Конте вновь попросит выпустить совместные коронабонды. Для итальянцев они, возможно, больше символизируют даже не деньги и помощь в восстановлении экономики, а солидарность с остальной Европой, в которой северные страны им отказывают. «Если итальянцы не получат положительный ответ, то евроскептицизм еще больше усилится вместе с плохим отношением к Германии, которое закрепилось в психологии нашего народа с прошлых времен,- объясняет помощник министра финансов Пьер Паоло Баретта.- Исторически Германия всегда была нашим противником в трудные времена».
Едва ли Конте может рассчитывать на положительный ответ, потому что политическая цена вопроса для главных противников коронабондов - Ангелы Меркель и премьер-министра Нидерландов Марка Рютте - сейчас слишком велика. Италию в таком случае будет ждать мрачное будущее, которое может привести, по словам французского президента Эмманюэля Макрона, к развалу объединенной Европы.
Конечно, в Брюсселе, Берлине и Гааге могут думать, что, намекая или даже открыто говоря о выходе из ЕС, итальянцы блефуют. Так же, как греки, которые несколько лет назад угрожали тем же самым, но в конце концов капитулировали. К тому же, даже без коронабондов кое-какую финансовую помощь Рим от Брюсселя, конечно же, получит.
Но здесь на сцену выйдет гипертрофированное самолюбие итальянцев, которое может сыграть немалую роль в принятии политических решений. Следует также помнить, что Конте руководит хрупкой коалицией, главную скрипку в которой играют популистское движение «Пять звезд» и Демократическая партия. Эти политические силы с диаметрально противоположными программами объединились в прошлом году с одной-единственной целью – не дать вернуться к власти их общему врагу Маттео Сальвини, возглавляющему ультраправую популистскую партию «Лига».
«Лига», хотя сейчас и находится в оппозиции, по-прежнему остается самой популярной партией на полуострове. К примеру, согласно опросам, она опережает Демократическую партию на 8 процентов. Сальвини лишь ждет возможности захватить власть. На подходе к власти лидер ультраправых тоже заигрывал с евроскептиками и говорил о выходе из еврозоны, но придя к власти, быстро убавил тон. Сейчас ситуация изменилась, и он наверняка считает, что появился отличный шанс вернуться к власти на новой волне евроскепсиса. «Это не союз,- приводит его слова о Евросоюзе Bloomberg.- Это гнездо змей и шакалов. Сначала мы победим вирус, а затем хорошенько подумаем об отношениях с Европой. Если это будет выгодно, мы распрощаемся с ней и уйдем, даже не поблагодарив».
Автор: Сергей Мануков
https://expert.ru/2020/04/21/italiya/
***
Приложение. Как итальянская организованная преступность зарабатывает на пандемии
Когда в Италии кризис, он всегда пахнет мафией. О том, как именно организованные преступные кланы планируют использовать нынешнюю пандемию и вызванное ею обнищание населения, а также о том, может ли выйти этот тренд за пределы страны, «Огонек» расспросил известного борца с оргпреступностью писателя Роберто Савиано.
Роберто Савиано, писатель, сценарист, журналист, известен своими книгами — расследованиями о неаполитанской мафии (называется эта структура каморра, существует с XVIII века и входит в «тройку» самых влиятельных преступных сообществ Италии). Более всего известны книги «Гоморра» и «Дети как наживка» (в русском переводе — «Пираньи Неаполя»), ставшие событием в современной литературе и изданные в десятках стран. Успешны были и экранизации (киноверсия «Гоморры» режиссера Маттео Гарроне получила Гран-при жюри Каннского кинофестиваля), а одноименный сериал, сценарий которого написал Савиано, сделал его знаменитым
Эхом успеха стали угрозы от мафиози, а после того как в ходе акции против оргпреступности в родном Неаполе Роберто Савиано назвал имена боссов клана Казалези, каморра и вовсе приговорила разоблачителя к смерти. В Италии с такими вещами не шутят, писателю была предоставлена государственная охрана. Как выяснилось, не зря: полиция сумела предотвратить взрыв его автомобиля на автостраде Рим — Неаполь. Те, кто помнит историю борьбы с мафией, намек прочитали с ходу: мыслилась показательная расправа — в 1992 году также на автостраде был взорван автомобиль с легендарным судьей Джованни Фальконе, который вплотную подобрался к боссам сицилийской Коза-ностры. Неудивительно, что после покушения Роберто Савиано покинул Италию. Он живет под охраной уже 14 лет и за это время не раз признавался, что охотно бы поменял успех и известность на обычную жизнь, чтобы посидеть в баре, встретиться с девушкой, прогуляться по улице…
Тем не менее пока нарушает этот режим индивидуальной самоизоляции писатель лишь для новых разоблачений: он по-прежнему внимательно следит за эволюцией криминальных кланов и тем, как они реагируют на перемены в мире. Последние разоблачения Савиано фиксируют угрозы, которые может преподнести нам уже новая, посткризисная реальность. Показательно, что в этих предупреждениях он не одинок: прокуроры, социологи и мэры многих городов Италии хором предупреждают, что нынешнее обнищание населения грозит стать питательной средой для мафии. На днях специальный циркуляр об угрозе инфильтрации мафии в терпящую бедствие экономику направила глава МВД страны Лучана Ламорджезе: в нем даже есть предупреждение о возможности беспорядков на почве социального недовольства.
Почему мафия так уютно себя чувствует в кризисы и эпидемии, Роберто Савиано рассказал в ходе онлайн-конференции, в которой участвовал «Огонек» (трансляция шла из Нью-Йорка, где на самоизоляцию писателя от криминала наложился режим карантина из-за коронавируса).
«Огонек»: — Правоохранительные органы Италии всерьез опасаются, что мафиозные структуры воспользуются бедственным положением людей, которые массово теряют работу в условиях нынешней пандемии. Насколько оправданны эти опасения и как вы видите суть проблемы?
Роберто Савиано: — То, о чем говорят силовики, уже происходит. Эмиссары криминальных структур ходят по беднейшим кварталам и предлагают деньги. Первые сигналы об этом поступили из прокуратуры Неаполя. Там же зафиксирован и новый тип махинаций — так называемое беспроцентное ростовщичество. Объясняю, как это устроено. Обычно, если ростовщик дает в долг, скажем, пять тысяч евро, ему нужно вернуть все десять. А сейчас он стал давать пять с тем, чтобы столько же и вернули. Откуда такая щедрость?
Дело в том, что действие производится в интересах преступных кланов — это своего рода вербовка. Ростовщичество — деятельность незаконная, а цель — чисто мафиозная: когда придет время платить, потребовать от населения услуги вместо процентов. Какие услуги? Они могут быть самыми разными — от предоставления убежища для тех членов банд, что в бегах, до голосования по указке. Все это уже происходит, и не только в Неаполе, Бари, Палермо, но и на периферии больших северных городов — Милана и Турина.
Опасность новой схемы в том, что она как бы скрыта. Ведь помощь предлагает не какой-то головорез из банды, а знакомый или просто сосед, который рекрутирован преступниками по-тихому. Это он объясняет: если присоединишься к нашей системе, тебе помогут. Как противостоять? Нужно дать людям хоть какие-то деньги, сделать доступными банковские кредиты, гарантировать возможность необходимых ежедневных трат.
— Есть сигналы, что мафия подбирается и к бизнесу, многим предприятиям тоже ведь грозит разорение…
— Угроза реальна. Вот как это делается. Когда компания в шаге от банкротства, клан не заинтересован в ее покупке, ему не нужно «мертвое» предприятие. Поэтому мафия присматривает фирмы, которые на плаву, и предлагает им партнерство, становится, так сказать, финансовым консультантом. А потом начинает указывать: с этим партнером работать не надо, а вот с этим — стоит, потому что в этом случае будет банковская поддержка.
Угроза такой инфильтрации есть и в обычные времена, но в масштабные кризисы вроде нынешнего сценарий рискует стать типовым. Иными словами, экономика может попасть в заложники мафии, что будет иметь политические последствия. Я уже не говорю о том, что если предприятие поддерживается мафией, то речь больше не идет о легальной конкуренции, в том числе и на европейском уровне. При поддержке мафии, зарабатывающей на другом бизнесе, скажем на наркотиках, можно продавать продукцию по ценам ниже рыночных.
— Выходит, европейские СМИ правы, когда говорят, что финансовая помощь, которую Италия ждет от ЕС, попадет прямиком в руки мафии?
— Тут все наоборот. Мафия ставит на кризис, а не на европейские деньги. Как раз деньги-то у нее есть, и размещены они тоже в Европе — в Лихтенштейне, Люксембурге, Андорре, Лондоне, Швейцарии. Криминальные структуры готовы запустить свой механизм, они только ждут удобного момента. Поэтому я бы сказал так: если Евросоюз бросит Италию в кризисе, то «помогать» ей будет мафия.
Когда те же немцы, к примеру, не хотят давать Риму денег, они позволяют мафии завладеть их любимыми итальянскими ресторанами, которые из-за карантина сейчас все фактически при смерти, в том числе и в Европе. Не секрет и то, что итальянские криминальные структуры (калабрийская ндрангета прежде всего.— «О») отлично себя чувствуют во Франции, ФРГ, Голландии, Испании...
— Экономикам каких еще стран Европы сейчас угрожает мафия?
— Полагаю, оргпреступность — общая проблема для всех. Смешно думать, что эта проблема касается только Италии. Преступные кланы есть в разных странах, и между собой они договариваться умеют куда лучше политиков. Скажем, арабская и израильская преступность прекрасно ладят, палестинские и иорданские группировки обмениваются как информацией, так и наркотиками. Взаимодействуют преступные сообщества Албании и Сербии. Точно так же преступные круги в Германии, Бельгии, Франции тесно связаны с итальянскими «коллегами»…
— Вернемся к Италии. Одним из самых слабых звеньев в ее экономике в нынешние времена называют сельское хозяйство. Почему оно оптимально для инфильтрации криминала?
— Мафиозные группировки контролируют многочисленные сельскохозяйственные кооперативы на юге Италии, откуда фрукты и зелень поступают на север страны и в Европу. Это та еще экономика: стараниями мафии, например, многие поля стали свалками мусора. Мафия же поставляет кооперативам и рабочую силу, я имею в виду иммигрантов, которые в основном и работают на сельхозплантациях фактически в положении рабов. «Помогает» она и с логистикой, и с налогами. А отказаться от ее «помощи» кооперативы не могут — иначе не сбить цены на продукцию, а без этого не попасть в торговые сети в жесткой конкуренции с более дешевой испанской или марокканской продукцией.
Чтобы вывести сельское хозяйство из-под контроля мафии, нужно в первую очередь легализовать работающих в нем людей, дать сезонным рабочим контракты, сейчас почти весь труд оплачивается «вчерную». В период нынешней эпидемии эта проблема встала во весь рост: есть угроза, что урожай этого года собирать будет некому. Многие сезонные рабочие разъехались или не приехали, а те, что остались, не могут добраться до места работы, так как не имеют легального контракта и соответствующего документа для полиции.
— Вы сейчас в Нью-Йорке, где коронавирус собрал ужасную жатву. Как это видится изнутри?
— Америка расплачивается за те же ошибки, что и все прочие, главными из этих ошибок я бы назвал сомнения и опоздания. Другое дело, что я впервые вижу США неготовыми к столь массовому и опасному феномену. Может быть, там были готовы к войне, но к пандемии — явно нет. Думаю даже, именно по этой причине на лингвистическом уровне происходит милитаризация пандемии, что лично я полагаю неправильным. Я вижу в этом попытку оправдать военизированную стратегию управления эпидемией, что подсознательно понять можно — многим она представляется наиболее эффективной. Создается как бы впечатление моментального реагирования — увы, на фоне бесконечного системного опоздания. Тот же карантин в Нью-Йорке был развернут и впрямь очень быстро. Спортзалы, стадионы и другие сооружения срочно переоборудовали в больницы, в Центральном парке открыли полевой госпиталь. Но парадокс в том, что все эти экстренные решения принимаются лидером, который выступал за сокращение расходов на здравоохранение, и поэтому в больницах Нью-Йорка не хватает масок, спецодежды, перчаток и прочих защитных мер для персонала, есть сложности в организации приема больных. Да и статистика по смертности говорит о многом. Больше других пострадали выходцы из Латинской Америки и афроамериканцы — те, кто не может позволить себе ни самоизоляцию, ни медицинскую страховку. Количество умирающих бедняков в Нью-Йорке и впрямь ужасает.
— Вы говорите о президенте, но, похоже, на его популярности все это не слишком сказывается. Тем более что основной противник, а это, как предполагается, Джо Байден, вообще не появляется на публике...
— Байден пока исчез из информационного пространства, так что весь интерес сосредоточен на действующем президенте. Ведь от него зависят жизнь людей, их судьба. Думаю, рост поддержки Трампа, который показывают замеры общественного мнения, на данном этапе можно объяснить сплочением вокруг лидера, что вообще характерно для кризисов. Но точку, думаю, ставить рано. Думаю, Трампу еще придется платить за свою позицию в начале эпидемии, когда он утверждал, что это не страшнее, чем простой грипп, и говорил: не верьте газетам, верьте мне.
В целом же у людей растет тревожное ощущение, что государство не в состоянии гарантировать их безопасность. Появился страх перед грабежами, а вместе с ним опасение, что защищаться придется самим. Дональд Трамп это чувствует. Именно поэтому он теперь и делает ставку на то, чтобы продемонстрировать: избавление от коронавируса миру принесут именно США. Это его сегодняшняя стратегия.
— Что вы читаете на карантине?
— Я читаю в основном книги и исследования об эпидемиях. Так чувствуешь себя более защищенным. Сейчас на моем столе книга «Эпидемии и общество» историка Фрэнка М. Сноудена.
— Это под ее влиянием вы написали любопытную статью о том, что эпидемия проявила национальные особенности отдельных стран?
— Да, это — развернутая цитата Сноудена, который утверждает, что эпидемия выявляет комплекс причин, мотиваций и противоречий, которые на протяжении многих лет сопровождают повседневную жизнь различных народов, но в момент испытаний проявляются особенно ярко. Приглядитесь: коронавирус и впрямь проявил типичные характеристики разных народов. В Китае это круговая порука, контроль над населением, авторитаризм. В Италии — полное отсутствие организации, путаница и непонимание, но в то же время индивидуальный героизм, солидарность, когда врачи и медсестры практически шли на смерть. Германия вновь показала чрезвычайно эффективной, дисциплинированной, подготовленной, в том числе на уровне медиакоммуникаций. США подтвердили, что они — страна людей, которые надеются сами на себя и в случае чего готовы к самозащите. Южная Корея продемонстрировала опору на дисциплину и технологии, Израиль — на эффективность организации контроля. Список можно продолжить…
— Хорошо, а Европа в целом? Как, по-вашему, скажутся последствия эпидемии коронавируса на Европейском союзе?
— COVID-19 либо убьет Европу, либо поможет ее возрождению на тех принципах, что закладывались основателями,— я имею в виду Соединенные Штаты Европы. В нынешнем виде Европы не останется.
Записала Елена Пушкарская
https://www.kommersant.ru/doc/4332835