Если США откажутся от доллара – что станет с мировой экономикой?

Information
[-]

Два сценария возможного развития событий из-за пандемии в мире и в России

Минэкономразвития России подготовило два сценария возможного развития событий из-за эпидемии. Один плохой, но короткий, другой – еще хуже и дольше. Пока остальные ведомства по ним готовят итоги стресс-тестов, возникает вопрос – а учитывают ли сценарии происходящее с долларом?

Оснований к этому — два. С одной стороны, в долларах номинировано абсолютное большинство критичных для российской экономики товаров. В частности, около 70% мировой торговли нефтью и газом. С другой, мягко скажем, непонятна судьба самого доллара.

Статистически ВВП США вырос с 14,7 трлн долларов в 2008 до 21,5 трлн в 2019 году. То есть на 6,8 трлн за 11 лет. Но в то же время за три программы количественного смягчения в этот период в американскую экономику было влито 4,56 трлн абсолютно ничем не обеспеченных бумажек. А только за текущий год анонсированные Трампом антикризисные меры предполагают напечатать еще около 8 трлн долларов.

Если прошлые игры с вливаниями по 2−3% от ВВП в год мировая финансовая система выдерживала, то как на ней скажется одномоментный вброс сразу 41,8% от ВВП США — вопрос более чем серьезный.

Некоторые горячие головы считают нынешний кризис удобным моментом для полного выхода из долларовой экономики. А то и полного вывода доллара из категории международных валют. Но в жизни все сильно не так просто, как оно кажется с дивана.

Даже очень упершийся в дедолларизацию Китай к концу 2019 года, после почти трех лет торговой войны с США, сумел перевести в юани лишь 14% своей внешней торговли. Еще до 28% получилось переноминировать в евро. У Ирана ситуация еще хуже. Не в долларах торгуется всего примерно 4,2% экспорта его энергоносителей.

Уже одно это формирует проблему. «Газпром» за 2018 год в дальнее зарубежье продал 243,3 млрд кубических метров газа по средней цене в 246,4 доллара за тысячу кубов. 201,9 млрд составил экспорт из РФ, остальное — перепродажа товара из других источников. В частности, 3,2 млрд кубов на 788,4 млн долларов — в Болгарию. Ее совокупный ВВП тогда составлял 65,5 млрд долларов, а объем взаимной торговли с РФ достигал 3,46 млрд долларов. Из которых российский импорт формировал 2,94 млрд. Подчеркиваю, долларов.

В случае перехода на рубли, страна могла рассчитывать лишь на прибыль от 525 млн долларов своего экспорта в Россию. При грубой ее рентабельности около 11−14%, получается так, что болгарам заработанных рублей на весь российский импорт не хватило бы. На них они бы смогли закупить едва 9,3% указанного выше объема газа.

Аналогичная картина с Австрией, Бельгией и практически всеми остальными странами. Благодаря универсальности доллара как платежного средства, Россия может иметь внешнеторговый оборот свыше 690 млрд долларов, или 46% от ВВП, и формировать профицит торгового баланса на более чем 211 млрд долларов в год. В случае перевода торговых отношений на расчеты строго в национальных валютах, вся эта, для нас выгодная, пирамида рухнет. Размер российской экономики слишком мал, чтобы генерировать вовне количество рублей, достаточное для обеспечения необходимой платежеспособности покупающих наши товары и услуги зарубежных государств.

Отсюда следует первый простой вывод. В настоящее время, при существующих условиях, рубль ни при каких обстоятельствах не может претендовать на статус мировой резервной валюты. Достаточный для этого размер экономики кроме США имеют только Китай и Евросоюз. Именно евро и юань могут заменить доллар в качестве общепринятого международного универсального платежного средства при условии стремления сохранить прочие параметры системы в примерно неизменном состоянии.

Впрочем, зависимость мира от доллара только торговлей не ограничивается. Помимо средства для расчетов, американская валюта давно является гораздо более распространенным финансовым инструментом резервирования. Это создает еще две проблемы: долги и долги. Первые долги называются инвестициями. Например, общая сумма активов всех пенсионных фондов мира превышает 36,4 трлн долларов. Это 44,9% совокупного мирового ВВП. Для лучшего понимания масштаба нужно отметить, что капитализация фондового рынка США едва дотягивает до 10,7 трлн евро, фондового рынка ЕС — до 6 трлн евро, фондового рынка Японии — до 2,4 трлн евро.

Так вот, 82% активов упомянутых пенсионных фондов вложены в изначально долларовые инструменты. Если расчетные билеты ФРС США вдруг превратятся в фантики, огромный кусок мировой экономики тоже обнулится. Но и это еще не самый крупный подводный камень. Кто-то скажет: это — банки, и ошибется. У банков денег действительно много. Крупнейшая их мировая десятка располагает активами в 28,22 трлн долларов. Из которых, несмотря на то, что четыре верхние позиции в сумме на 13,6 трлн занимают китайские банки, все равно более чем 80% активов изначально номинировано именно в долларах. Но это лишь самая верхушка айсберга других долгов под названием сальдо международной инвестиционной позиции.

По состоянию еще на 2014 год иностранцы принесли в США портфельных инвестиций на 15,5 и прямых — на 4 трлн долларов. Тогда как Америка во внешнем мире владела лишь 6,15 трлн прямых и 9,2 трлн портфельных инвестиций. В оффшоре Люксембурга находится не менее 8 трлн активов. А всего в мире, по данным МВФ, на данный момент накоплено примерно 22 трлн прямых и до 40 трлн портфельных инвестиций.

На первый взгляд может показаться, что долги США составляют всего треть от общей суммы, и это не очень страшно. В конце концов, вместо доллара ведь можно перейти на евро. Однако не стоит забывать, что из 16,2 трлн внешних активов стран Еврозоны, 15,3 трлн долларов вложено в США. Если американский финансовый мир ляжет, то он гарантированно потянет за собой и Европу. А также всех, кто на нее, как бы то ни было, завязан экономически.

Сверху всех придавит крушение международного долгового рынка, по своему размеру перевалившего за 200 трлн долларов еще в конце 2014 года. Сейчас эта цифра увеличилась еще на треть. На девять крупнейших заемщиков приходится 75% суммы, в том числе 51% — на США. Причем, речь идет не только о государственных долгах. С 2005 года началась и ускорилась динамика роста доли участия в долгах частных институциональных игроков. В переводе на русский, вкладываться в чужие долги начали частные инвестиционные фонды, на счетах которых находится 2/3 как государственной, так и корпоративной кредитной эмиссии.

Это еще больше запутывает картину, так как их банкротство автоматически вызовет обвал всей банковско-финансовой сферы, что парализует и другие отрасли мировой экономики. Просто потому, что из общего объема не в долларах номинировано менее 30% обязательств. Надеяться заменить все это, тем более быстро, даже юанем — безосновательно. Именно потому ФРС считает для Америки продолжение ударных темпов печати ничем не обеспеченных денег вполне допустимым. Это же сегодня становится главной угрозой для всей мировой экономики в целом.

К сожалению, приходится констатировать, что никакого приемлемого мягкого варианта решения проблемы дедолларизации не существует. Единственным выходом из замкнутого круга является формирование внутренне самодостаточных экономических кластеров, в минимальной степени зависящих от внешней торговли. Но их создание в текущих реалиях неразрывно связано с прохождением через значительное падение материального уровня жизни населения. И этот процесс затянется надолго.

Китай имеет шансы пройти через цунами с относительно минимальными потерями через замыкание на себя в рамках собственного кластера экономик стран ЮВА. Не исключено, что в ряде случаев с прямым применением военной силы для безоговорочного признания лимитрофами своего доминирования.

Положение России сильно уязвимее. Вхождение в китайский кластер для Москвы чревато окончательным сползанием в статус сырьевой колонии и повторением «британского исторического пути». Нам надо пытаться формировать собственный кластер, но процесс «собирания земель русских» на данный момент сопряжен с множеством сложнейших проблем, внятного решения пока, исходя из имеющихся тенденций, не имеющих. Как, например, с Белоруссией. Да и территории эти, как правило, экономически малоэффективны. Прежде чем они Россию начнут усиливать, в них сначала придется довольно много вложить. Как банальных денег, так и политического и культурного ресурса.

У нас есть силы только на Белоруссию и часть Украины, относительно развитые в научно-промышленном и общекультурном уровне территории бывшего Союза. Все. Поднимать Среднюю Азию у нас нет ни финансовых, ни кадровых ресурсов — спасибо «благоговейным» 90-м. А вот Евросоюз этот кризис, скорее всего, в своем нынешнем виде пережить не сможет совсем. Спорными остаются лишь сроки и форма его распада. С одной стороны, для нас это хорошо. Европейское наследство может и наверняка станет значительным по объему ресурсом, освоение которого позволит компенсировать потери от кризиса. В том числе для России.

Хотя о характере и масштабах процесса тут можно поспорить. Но в то же время распад ЕС приведет к ликвидации евро как альтернативной доллару и юаню международной резервной валюты и падению рынка сбыта наших энергоресурсов. Вот тут и возникает снова вопрос о Единой Европе трех-четырех Империй — от Атлантики до Тихого океана, где голоса лимитрофов будет не слышно от слова совсем. Где Вы, ихтиандры? — Ау…

Автор: Александр Запольскис

https://regnum.ru/news/economy/2914112.html

***

Комментарий: Пандемия пошатнет мировое доминирование доллара США

Упадок США и потеря долларом международных позиций устранили бы один из ключевых столпов послевоенного либерального порядка. Для многих этот порядок был синонимом геополитического доминирования Вашингтона. Но без США на передний план выходят конкурирующие политические модели, способствуя национализму, популизму и различным проявлениям «нелиберальной демократии». Если Вашингтон не вернется к своей прежней роли, прогноз послевоенного порядка, ориентированного на доллар, выглядит мрачным.

Президент США Дональд Трамп на протяжении трех лет злоупотреблял доминирующим положением США в мировой валютно-финансовой системе. Теперь вопиющая неподготовленность к пандемии коронавируса его администрации грозит в еще большей степени подорвать веру в американскую валюту. И если к концу придут дни «непомерной привилегии» Вашингтона, вслед за ними в прошлое уйдет и многое другое, пишет Бенджамин Дж. Коэн в статье, опубликованной 18 мая порталом Project Syndicate.

Когда в США развернулся кризис, вызванный распространением коронавирусной инфекции, у руководства страны, похоже, произошло раздвоение личности.

С одной стороны, Федеральная резервная система (ФРС) США взяла на себя ведущую роль в международных финансах, точно так же, как это было во время мирового финансового кризиса 2008 года. Финансовое учреждение пошло на оперативное восстановление сети двусторонних соглашений о валютном обмене с рядом иностранных центральных банков, а также создало новые возможности обратного выкупа для еще более широкого круга органов денежно-кредитного регулирования. Тем самым ФРС обеспечила достаточный запас долларов США для удовлетворения глобальных нужд. ФРС вновь стала тем мировым кредитором, к которому можно обратиться в чрезвычайной ситуации.

С другой стороны, Трамп отверг идею о том, что для борьбы с последствиями пандемии COVID-19 необходимо международное сотрудничество. Глава Белого дома так и не отказался от принципа «Америка прежде всего». Администрация Трампа ясно дала понять, что Вашингтон будет действовать в одиночку и исключительно в своих «национальных интересах», как их видит сторонник подхода «ты мне — я тебе» Трамп.

Едва ли такое раздвоение личности может считаться признаком пригодности США для ответа на вызов пандемии. Кроме того, не является оно и хорошим предзнаменованием для доминирующей мировой валюты — доллара США. Чем дольше США занимают такую шизофреническую позицию, тем больше вероятность того, что страна лишится своей ведущей роли в международной валютно-финансовой системе. В конце концов, как долго международные инвесторы и иностранные правительства будут доверять валюте всё более ненадежного партнера?

Безусловно, на сегодняшний день риск массового отказа от доллара невелик. Свои меры ФРС принял в ответ на повышение спроса на американскую валюту. Это говорит о том, что кризис COVID-19 по меньшей мере подтвердил решающую роль доллара как бесспорного безопасного убежища.

Тем не менее и до начала пандемии становилось всё более очевидным то, что инвесторы и центральные банки ищут альтернативу американской валюте из-за непредсказуемого поведения администрации Трампа. Во всём мире наблюдается ощутимое возмущение по поводу неизбирательного использования финансовых санкций Трампом для наказания таких стран, как Иран, а также любой страны, которая имеет с ним дело, включая союзников Белого дома. Превращая доллар «в оружие», администрация Трампа давно уже подталкивает другие страны к ответным действиям.

В частности, Китай всё активнее продвигает юань в качестве альтернативной доллару валюты, не в последнюю очередь путем постепенного открытия своего внутреннего рынка облигаций для иностранных инвесторов. Аналогичным образом европейские страны запустили новый механизм, специально разработанный для обхода санкций США в отношении экспорта иранской нефти.

Иными словами, позиции доллара ослабевали и до пандемии, которая лишь обострит этот процесс, что, в свою очередь, будет иметь далеко идущие последствия для влияния США в мире и, в конечном счете, для возглавляемого Вашингтоном послевоенного международного порядка.

Вклад доллара в мощь США очевиден. Будучи эмитентом доминирующей в мире валюты, США уже давно пользуется тем, что бывший министр финансов Франции Валери Жискар д'Эстен по праву называл «непомерной привилегией». Пока иностранцы жаждут долларов, США могут тратить столько, сколько им нужно на распространение своей власти по всему миру, просто увеличив скорость печатного станка. Благодаря своей валюте Вашингтон также может оказывать более непосредственно влияние на своих друзей и противников, открывая доступ к долларам одним и закрывая его другим.

Но теперь из-за капризного поведения Трампа и его стремления к изоляционизму геополитическая мощь США может значительно ослабнуть. И как только станет ясно, что мощь США уже не столь велика, доллар начнет терять свою привлекательность, приводя в движение порочный круг: более слабый доллар порождает более слабые США, которые порождают более слабый доллар, и так далее.

По тому же пути шел и фунт стерлингов в XX веке. Потеря британской валютой международного авторитета была как причиной, так и следствием медленного превращения Великобритании из великой империи во второстепенную островную державу у берегов Европы. Доллар не застрахован от такой же судьбы.

Автор: Максим Исаев

https://regnum.ru/news/polit/2954415.html

***

Есть ли у доллара США будущее?

Безусловно, Соединенные Штаты должны серьезно относиться к Китаю как к внушительному экономическому конкуренту. Но когда речь идет о лидирующей роли доллара, основной риск связан не с Пекином, а с самим Вашингтоном. Экономика США должна внушать доверие всему миру, и Белый дом должен обеспечить этот ее статус. В противном случае нынешнее положение американской валюты может со временем оказаться в опасности.

В конце марта, когда произошло обрушение мировых финансовых рынков на фоне хаоса, вызванного пандемией нового коронавируса, международные инвесторы сразу же стали скупать американский доллар, полагаясь на его надежность так же, как это было во время финансового кризиса 2008 года. В результате Федеральному резерву США пришлось удовлетворять огромный спрос в американской валюте центральных банков других стран. Иными словами, спустя семьдесят пять лет после окончания Второй мировой войны доллар США по-прежнему играет ключевую роль в мире, пишет бывший министр финансов США Генри Полсон в статье, опубликованной 19 мая электронной версией журнала Foreign Affairs.

Такое непреходящее доминирование американской валюты примечательно, особенно с учетом роста развивающихся рынков и относительного спада экономики США, на долю которой в 1960 году приходилось 40% мирового ВВП, а сегодня лишь 25%. Испытанием для этой роли доллара станет то, сможет ли Вашингтон выдержать в условиях пандемии и выйти из кризиса оснащенным таким экономическим курсом, благодаря которому США смогут со временем справиться с проблемой национального долга и обуздать структурный дефицит бюджета.

Высокий статус доллара — это не мелочь. Благодаря роли доллара как основной мировой резервной валюты США могут платить более низкие, чем другие страны, ставки по долларовым активам. Не менее важно то, что такой статус американской валюты позволяет стране выдерживать большие торговые дефициты, снижает валютный риск и делает американские финансовые рынки более ликвидными. Наконец, он благоприятствует банкам США, которые имеют более широкий доступ к долларовому финансированию.

Сохранение за американской валютой этого статуса на протяжении столь длительного времени — историческая аномалия, особенно в контексте усиления Китая. На сегодняшний день наибольший потенциал того, чтобы стать конкурентом доллара, есть у китайского юаня. Расширению роли китайской валюты способствуют объемы экономики КНР, перспективы ее будущего роста, интеграция в мировую экономику и активные меры по приданию юаню международного статуса. Но сами по себе эти меры недостаточны. И широко разрекламированные успехи Китая в области финансовых технологий, включая быстрое развертывание систем мобильных платежей и недавний пилотный проект Народного банка Китая по тестированию цифрового юаня, не изменят этого. Цифровая валюта, поддерживаемая Центральным банком, не сможет изменить фундаментальную природу юаня.

Пекину еще предстоит преодолеть серьезные препятствия, прежде чем юань действительно сможет стать основной мировой резервной валютой. Ему придется принять целый ряд преобразовательных мер, в том числе добиться большего прогресса в переходе к рыночной экономике, усовершенствовать корпоративное управление и разработать эффективные, хорошо регулируемые финансовые рынки, которые бы заслужили уважение международных инвесторов, с тем чтобы Пекин мог устранить контроль над капиталом и превратить юань в рыночную валюту.

Вашингтон должен четко понимать, что на самом деле поставлено на карту в конкуренции с Китаем. США должны сохранять лидирующие позиции в области финансовых и технологических инноваций. При этом нет необходимости преувеличивать влияние китайской цифровой резервной валюты на американский доллар. Прежде всего, США должны сохранить условия, которые изначально и обеспечили американской валюте главенствующую роль: динамичная экономика, основанная на разумной макроэкономической и фискальной стратегии, прозрачная, открытая политическая система и экономическое, политическое лидерство в сфере безопасности за рубежом. Короче говоря, сохранение статуса доллара не будет определяться тем, что происходит в Китае. Напротив, оно будет зависеть почти полностью от способности Вашингтона преобразовать свою экономику после пандемии таким образом, чтобы она по-прежнему была образцом успеха.

Состязание с КНР в области финансовых технологий

Многие, кто возвращается из Китая, с удивлением отмечают, насколько безналичной стала эта страна. Все, начиная от покупки закусок в магазине на углу и заканчивая раздачей денег нищим, все теперь осуществляется через смартфоны и QR-коды (сканируемые штрихкоды квадратной формы). Банкоматы — это наследие прошлого. Китайские компании становятся все более конкурентоспособными в сфере финансовых технологий, а китайские потребители — их крупнейшие пользователи.

Ссылаясь на эти факты, некоторые эксперты регулярно заявляют о том, что доминирование китайских финансовых технологий может вскоре поставить под угрозу глобальный статус доллара. Тем не менее особо волноваться по этому поводу не стоит. Кроме того, непонятно, можно ли говорить об отставании США от КНР в этой области. Китай не пионер в области финансовых технологий. Напротив, его успех обусловлен тем, что он стал активнее внедрять и распространять эту технологию. Китайские технологические гиганты Alibaba и Tencent стали лидерами в создании услуг, благодаря которым цифровые транзакции стали намного более эффективными, в то же время охватывая большой рынок таких клиентов, у которых нет счета в банке, особенно в сельских районах Китая. Рост числа таких услуг был феноменальным. Например, в 2018 году объем мобильных платежей в Китае составил $41,5 трлн.

Этот успех был возможен главным образом потому, что существующая финансовая инфраструктура Китая устарела, а его государственная банковская система неэффективна. Не менее важно то, что кредитные карты так и не получили распространение в КНР, поэтому, когда смартфоны благодаря своей дешевизне появились почти у каждого, появился смысл одним прыжком перейти из денежной экономики прямо к мобильному банкингу.

Более того, каким бы «безналичным» ни стал Китай, многие граждане США также с трудом смогли бы вспомнить, когда они в последний раз использовали наличные деньги для чего-либо, кроме мелкой покупки. Они могут мгновенно и без проблем перевести деньги с одного банковского счета на другой. Мобильные платежные сервисы, такие как Venmo и Apple Pay, работают так же хорошо, как Alipay и WeChat. Но в целом граждане США по-прежнему предпочитают кредитные карты, потому что пользоваться ими так же удобно, как и телефоном, а существующая финансовая инфраструктура безопасна, надежна и заслуживает доверия.

Китайские технологические компании стали активнее внедрять инновации, чтобы удовлетворить потребительский спрос и компенсировать неадекватность финансовой инфраструктуры страны. Более того, они начали внедрять эти технологии на развивающихся рынках, чья зарождающаяся экономика поощряла немедленное признание смартфонов и, таким образом, открывала огромные возможности для китайских компаний получить долю рынка.

Форма против функции

Хотя Центральный банк Китая может запустить цифровую валюту уже в этом году, заголовки преувеличивают, насколько она будет трансформационной. Те, кто беспокоятся о том, что такое развитие событий может ознаменовать конец первенства доллара США, неправильно понимают, что, хотя форма денег может меняться, их природа остается прежней.

Цифровой юань по-прежнему будет китайским юанем. Никто не изобретает деньги заново. Сама форма того, что используется для транзакций, может отличаться, но перспектива превращения юаня в резервную валюту зависят от того же набора факторов, которые применяются к эмитенту этой валюты. И хотя правительство Китая поощряет использование юаня для расчетов по торговым операциям в рамках усилий по интернационализации своей валюты, нефть и другие основные товары по-прежнему оцениваются в долларах США.

Вряд ли можно сказать, что привилегированный статус американского доллара как резервной валюты был неизбежен. Ведущую роль американская валюта начала играть только благодаря сочетанию исторических событий, сложившихся после Второй мировой войны геополитических условий, политики Федерального резерва и огромных размеров и динамизма экономики США. Сегодня «естественная монополия» доллара может показаться неотъемлемой частью международной системы, но в течение первой половины двадцатого века американский доллар и британский фунт стерлингов по существу шли ноздря в ноздрю в гонке за статус резервных валют.

Со временем в международной валютной системе могут вновь появиться две и более мировые резервные валюты. Основным претендентом на то, чтобы занять место рядом с долларом, является юань, который уже входит в число резервных валют наряду с иеной, евро и фунтом. И если не произойдет крупной катастрофы, уже в обозримом будущем китайская экономика может стать крупнейшей в мире. Кроме того, она будет первой экономикой, оправившейся от кризиса COVID-19.

Тем не менее то, что юань может присоединиться к доллару США в качестве основной резервной валюты, еще не предрешено. Чтобы получить такой статус, Китаю необходимо реформировать свою экономику и развивать рынки капитала, что будет сопряжено с большими сложностями и непростыми внутриполитическими соображениями. Недавние амбиции Китая, которые требовали аналогичных преобразований, например, превращение Шанхая в полноценный глобальный финансовый центр к 2020 году, до сих пор откладывались: финансовый центр просто нежизнеспособен, когда существует контроль за движением капитала, а курс валюты не определяется рынком. То же самое относится к перспективам юаня как основной резервной валюты.

Хотя поддерживаемая Пекином цифровая валюта сама по себе вряд ли подорвет превосходство доллара, она, безусловно, может способствовать усилиям Китая по приданию юаню международного статуса. В странах с нестабильной валютой, таких как Венесуэла, цифровой юань выступает в качестве привлекательной альтернативы местной валюте. Китайские фирмы, такие как Tencent, которые уже имеют значительное присутствие в развивающихся странах Африки и Латинской Америки, могут расширить свое присутствие там, благодаря чему будущий цифровой юань сможет получить долю на их рынках. Это может помочь повысить глобальный статус юаня и стать частью более широкой стратегии по проецированию экономического и политического влияния Китая за рубежом.

Способствуя инновациям в США

В настоящее время США следует меньше беспокоиться о том, что доллар может потерять статус глобальной резервной валюты, и озаботиться способностью своего частного сектора внедрять новые финансовые технологии. Цифровую валюту придумали не в КНР, и внедрять ее могут не только центральные банки, финансовые инновации в цифровых валютах и мобильных платежах происходят и в частном секторе США.

В то же время эти новые технологии сопряжены с рисками. Без обеспечения надежной конфиденциальности данных широкое внедрение этих технологий будет затруднено. Кроме того, эти новые технологии могут способствовать отмыванию денег и другой незаконной финансовой деятельности, что является обоснованным поводом для беспокойства.

Кремниевая долина и Уолл-стрит давно лидируют во внедрении финансовых инноваций, новых цифровых платформ для транзакций и новых форм денег. Если плоды этих нововведений будут реализованы, американские компании смогут создать лучшую, самую надежную и безопасную цифровую валюту в мире с надежным контролем над незаконным финансированием. В результате повышение эффективности и снижение операционных издержек принесут ощутимую пользу потребителям.

Таким образом, политикам необходимо найти тщательный баланс между снижением рисков, связанных с этими новыми технологиями, и поддержкой способности частных компаний США внедрять инновации. Опасность заключается в том, что чрезмерно усердные регулирующие органы США могут высоко поднять планку доступа для американских компаний к обслуживанию тех, кто предпочитает цифровое финансирование обычным банковским услугам в США, а также клиентов по всему миру, у кого нет счетов в банках. По данным Всемирного банка, число таких клиентов может достигать двух миллионов человек, основная масса которых проживает в развивающихся странах с более слабыми финансовыми рынками и нестабильной валютой.

Первенство доллара начинается в самих США

Безусловно, Соединенные Штаты должны серьезно относиться к Китаю как к внушительному экономическому конкуренту. Но когда речь идет о лидирующей роли доллара, основной риск связан не с Пекином, а с самим Вашингтоном. Экономика США должна внушать доверие всему миру, и Белый дом должен обеспечить этот ее статус. В противном случае нынешнее положение американской валюты может со временем оказаться в опасности.

Статус доллара является показателем фундаментальной надежности американской политической и экономической системы. Чтобы сохранить позиции доллара, экономика США должна оставаться образцом успеха и примером для подражания. Для этого, в свою очередь, необходима политическая система, способствующая процветанию большего количества граждан США и сохранению финансового здоровья страны. История не знает ни одной страны, которая оставалась бы на вершине без фискальной осторожности в долгосрочной перспективе. Политическая система США должна уметь реагировать на современные экономические вызовы.

Выбор экономической политики США за рубежом также имеет немалое значение, поскольку он влияет на доверие к США и в значительной степени определяет их способность направлять ход глобальных процессов. Для сохранения своего лидерства США должны выступить с инициативой по корректировке и обновлению глобальных правил и норм, которые регулируют торговлю, инвестиции и конкуренцию в области технологий, с учетом реалий XXI века.

Вашингтон также должен помнить, что односторонние санкции, ставшие возможными благодаря превосходству доллара, не бесплатны. Превращение доллара в оружие может привести к тому, что как союзники, так и противники в США начнут создавать альтернативные резервные валюты и, возможно, даже объединят свои силы в этом деле. Именно поэтому Европейский союз настаивает на дальнейшем продвижении евро в международных сделках.

Точно так же, станет ли юань наряду с долларом основной резервной валютой, будет полностью зависеть от того, какие изменения произойдут в экономике Китае. Тем не менее если Пекин успешно проведет необходимые реформы, он создаст экономику, которая будет более привлекательной для экспорта товаров и услуг США и обеспечит более равные условия для американских компаний, работающих в Китае. Такие изменения пойдут на пользу и США.

Ценность национальной валюты для ее владельцев является в конечном счете отражением экономических и политических основ страны. Важным испытанием станет то, какими США выйдут из вызванного пандемией коронавируса кризиса. Прежде всего, руководство страны должно развивать макроэкономическую политику, которая обеспечит сдерживание государственного долга и траектории структурного бюджетного дефицита. Оно не должно подрывать основы, которые обеспечили ему экономическую мощь, ставшую возможной благодаря инновациям и эффективному государственному управлению. Если Вашингтон будет придерживаться этого курса, есть все основания и впредь полагаться на доллар.

Автор: Максим Исаев

https://regnum.ru/news/economy/2955518.html


About the author
[-]

Author: Александр Запольскис, Максим Исаев

Source: regnum.ru

Added:   venjamin.tolstonog


Date: 17.05.2020. Views: 73

zagluwka
advanced
Submit
Back to homepage
Beta