Oб иранском факторе в Нагорном Карабахе. Корни конфликта между Арменией и Азербайджаном
«Реальной победы никто не добьется»
С таким трудом достигнутое перемирие в военных действиях в Карабахе оказалось недолговечным и продолжалось, по сути, всего несколько часов. А конфликт имеет все шансы перерасти в нечто куда более крупное и опасное — в зоне конфликта замечены представители террористических группировок, попавшие туда, как пишут, из Сирии транзитом через Турцию.
«Огонек» рассказывал о возможном участии в боевых действиях в Карабахе джихадистов из Афганистана и Пакистана. А каким видится в складывающейся ситуации «иранский фактор»? С этим вопросом редакция обратилась к известному востоковеду, исламоведу и политологу, доктору исторических наук Алексею Малашенко.
«Огонек»: — Алексей Всеволодович, начнем с того, что, похоже, карабахский конфликт не удалось притушить, добившись перемирия...
Алексей Малашенко: — Правильнее сказать не «конфликт», а военное столкновение. Конечно, стороны яростно обвиняют друг друга в нарушении договоренностей, но это нормально, ведь перемирие — это не закрыть ситуацию на ключ под замок. От любого вооруженного столкновения «разбегаются волны». Армения и Азербайджан будут настаивать каждый на своей победе и одновременно опасаться проигрыша в глазах и своих, и мирового сообщества. Однако ни Армении, ни Азербайджану продолжение военной схватки на самом деле не выгодно. Реальной победы никто не добьется, а отчитываться потом за содеянное придется. Так что лучше притормозить, хотя бы на время.
Иногда кажется, что некоторые нарушения перемирия происходят без разрешения начальства из Еревана и Баку. По обе стороны имеются радикалы, жаждущие довести конфликт до победного конца. Следует учитывать и психологию командиров, немедленно, порой неадекватно реагирующих на каждое движение противника.
***
Сборная афиша анонсов и событий в вашей стране и в мире на ближайшую неделю:
Сфокусируйтесь на своем городе и изучайте.
Мы что-то пропустили? Присылайте, мы добавим!
***
— Но Азербайджан явно ощущал себя в начале конфликта сильной стороной, да к тому же поддерживаемой Турцией. И верится с трудом, чтобы неврастеник из числа командиров мог бы действовать исключительно самостоятельно, на эмоциях...
— А почему бы и нет? На Кавказе вообще у многих расшатаны нервы. Кавказ — это совсем рядом с Ближним Востоком, Ираном. Последние лет сорок в этом регионе то войны, то революции. А они без неврастеников и истериков невозможны. Представьте, что победил Азербайджан со своим 10-миллионным населением. Победил, вошли, захватили Карабах, где живет 145 тысяч армян. И куда их? Что дальше? Мировое сообщество не признало Карабахскую республику в 1991 году, признает теперь? Думаете, президент Азербайджана Ильхам Алиев всех этих последствий не понимает? Он все прекрасно понимает. Но при этом поигрывает мускулами, говорит, что хочет восстановить историческую справедливость, вернуть территории. Но намерен ли он идти до конца. Никто не знает…
— Нынешняя вспышка конфликта в Карабахе отличается от предыдущих активным участием Турции, которая впервые позволила себе такое, а Баку впервые потребовал включить Анкару в число переговорных сторон. Что бы это значило?
— Баку нужен надежный союзник, с которым он будет чувствовать себя намного увереннее. А у эрдогановской Турции амбиции, причем колоссальные. Турки себя считают уже не просто региональной, но почти мировой державой. Турция и в Сирии, и в Ливии, и в Центральной Азии. Эрдоган мечтает о лидерстве и в мусульманском мире, в тюркском сообществе под своим патронажем, претендует на особую роль на Ближнем Востоке. И у него получается. С Турцией все считаются — и Россия, и Америка, и Европа. Лет 30 тому назад такое было невозможно… А Карабах еще одна точка ее, если хотите, экспансии.
— В завершение карабахского конфликта можно поверить, если считать его очередной вспышкой старой распри, а не частью некоей глобальной игры, направленной, например, против того же Ирана...
— Это прежде всего армяно-азербайджанский конфликт с глубочайшими историческими корнями. Если вспоминать недавнюю историю Карабаха, то ей почти 100 лет. 4 июля 1921 года советским руководством было решено присоединить эту спорную территорию к Армении, а на другой день ЦК РКП(б) передумал и отдал ее Азербайджану, предоставив широкую автономию. 7 июля 1923 года из населенной преимущественно армянами части Нагорного Карабаха была образована автономная область (АОНК) с центром в Степанакерте. При этом несколько районов, населенных преимущественно армянами, в ее состав не вошли. В 1936 году после принятия новой Конституции автономия была переименована в Нагорно-Карабахскую автономную область (НКАО). В конце 1980-х конфликт вновь обострился, а в 1991 году НКАО была ликвидирована. Получается, что, с одной стороны, для Москвы важно играть роль посредника, а с другой стороны — такая головная боль… Тем более что посредничество не слишком удачно. Что же до Ирана, то для него этот конфликт маргинален, и, как кажется, ему не особенно нужен. Это вам не Сирия.
— Но Эрдоган может сыграть против Ирана?
— Президент Турции при всей своей экзотичности далеко не глуп. В нынешней ситуации ему из-за Карабаха выяснять отношения с Ираном? К чему? У него Ливия и Сирия «под боком», интересы в Центральной Азии…
— Но в карабахский конфликт Эрдоган сунуться не побоялся...
— В Карабахе он поддержал «своих», тюрок. Между прочим, в конце 1990-х в отношениях между «братьями» что-то похолодало: азербайджанцы, которые поначалу были в восторге от турок, потом с обидой заговорили, что они считают азербайджанцев «турками второго сорта». Своими ушами слышал в Баку. Но вот теперь любовь к туркам возвращается. Эрдоган поддержал «братьев» в трудный для них момент.
— Одной поддержки «братьев» маловато для столь сильного изменения риторики в отношении западных партнеров. Эрдоган идет на конфликт с тем же Макроном (по крайней мере, словесный). Отсутствие опасений за последствия можно объяснить разве что наличием договоренностей между Турцией и Западом. Например, по дальнейшему использованию территории Азербайджана в качестве «аэродромов подскока» для иранской операции. Такое может быть?
— Здесь самое главное показать всем — и Западу, и России,— что Турция равноправный партнер. Что у Турции есть свои сугубо национальные интересы, с которыми все должны считаться. Особенно на Западе. Вот, дескать, не пустили вы нас к себе в Европу, а зря. Мы теперь играем свою игру. И вы нас должны уважать и бояться. Примерно что-то в этом роде.
— Но если не Турция может сыграть против Ирана, то, может быть, Израиль?
— У Израиля только экономические интересы, то есть продажа военной техники. Если смотреть шире, то Тель-Авив (или Иерусалим) самым внимательным образом следит за попытками турок добиться консенсуса между «Фатхом» (Движение за национальное освобождение Палестины.— «О») и «Хамасом» (палестинское исламистское движение в секторе Газа, признанное террористическим Израилем, Канадой, США, ЕС, Японией.— «О»). К Карабаху это прямого отношения не имеет.
— Карабахский конфликт уже привел к массовым протестам азербайджанцев в самом Иране, а это почти треть его населения. Неужто никакой связи?
— Иран лихорадит регулярно и без Карабаха, он лишь дополнительный повод. Я немало общался с иранцами, которые признавались мне, что являются азербайджанцами. Точно величину иранцев-азербайджанцев подсчитать сложно, но она колеблется в пределах 20–60 процентов населения. Но это не повод для официального Тегерана принять в карабахском конфликте сторону Баку. Да, слова бывшего главы МИД Ирана Али Акбара Велаяти подаются как призыв вернуть Карабах Азербайджану. На деле он сказал, что территориальная целостность Азербайджана должна быть сохранена, а оккупированные районы освобождены, но решение карабахской проблемы «никоим образом не является военным, а должно быть решено политическими методами». Велаяти заявил, что Иран «рекомендует своим друзьям в Турции не подливать масла в огонь». А что еще он может сказать, будучи советником высшего духовного лидера Али Хаменеи? Иран разве угрожал? У Ирана собственных проблем хватает, влезать в новые явно нет никакого желания.
— Каковы шансы на активацию религиозного фактора? Речь о возможном противостоянии шиитов и суннитов вокруг карабахского конфликта…
— По поводу религиозного фактора, слава Аллаху, его пока нет. И кто его будет разыгрывать, выпускник МГИМО МИД СССР Ильхам Алиев? Здесь на исламе можно очень сильно обжечься, что совсем ни к чему. А автору идеи о противостоянии в карабахском конфликте шиитов и суннитов можно посоветовать побольше читать умных книжек.
— А новые санкции США против иранских банков и матерный выпад Трампа в Twitter — чистое совпадение?
— Трамп и его риторика — это сказка про «белого бычка». Помните, о чем он вещал в 2016 году в начале своей президентской карьеры? Об угрозе со стороны КНДР. Сейчас излюбленной темой стал Иран и его ядерное оружие, которое угрожает миру. Но эта пропаганда рассчитана прежде всего на «внутреннее потребление», предназначена для уха американского слушателя, которому доказывается, как президент защищает страну, а также на Израиль, которому лишний раз подтверждают приверженность американских властей курсу на сдерживание Ирана. Трамп в такие игры неплохо играет.
— Есть такое мнение, что Россия не особо активно замиряет стороны, потому что рассчитывает на смену власти в Армении...
— Конечно, Алиев говорил, что Пашинян — человек Сороса, но заменить его — проблема. Хорошо бы, наверное, найти человека вроде Анастаса Микояна, да где его искать? Армении без России в любом случае худо.
Есть и фактор армянской диаспоры. В республике сегодня проживает в лучшем случае треть всех армян. Остальные разбросаны по миру — от Калифорнии до Франции. В России до 2 млн армян, если верить официальной статистике. Армения как государство — это одно, а армяне нечто другое и куда как шире. Это больше, чем сама Армения. Рядом с российской базой в городе Гюмри стоит памятник Шарлю Азнавуру. Сам возлагал цветы. Он кто? Француз? Армянин?
— Не очень понятно, что из этого следует… На ваш взгляд, карабахский вопрос имеет территориальное разрешение?
— Нет. И это самое печальное. В мире есть нерешаемые вопросы, и этот — один из таких. Это ведь глубоко историческая, древняя проблема. На этой территории сменялись государства — то Великая Армения, то Великая Албания, то Османская империя. Даже историки, люди, профессионально изучающие вопрос многие годы, не могут быть объективны, когда говорят о Карабахе. Помню, как покойный ныне академик, ученый-востоковед Зия Мусаевич Буниятов убедительно доказывал, что Карабах — это Азербайджан. А его армянские коллеги не менее убедительно с перечнем памятников и кладбищ, что это — армянская земля. Апелляция к истории ни к чему хорошему не приводит. Хотя лучше устраивать академические дискуссии, чем доказывать «историческую правду» стрельбой.
Кроме того, карабахский вопрос потому еще сложен, что в ходе его используется противоречивость международного законодательства, где, с одной стороны, присутствует право наций на самоопределение, а с другой — гарантирована территориальная целостность государства. В зависимости от обстоятельств то одно ставится на первое место, то другое. Карабах — классический пример.
— Виталий Наумкин недавно поведал о двух вариантах решения карабахского вопроса, подготовленных США еще во времена правления Буша-старшего. Судя по ним, все же можно обменяться частями территорий и закрыть тему?
— Виталий прав, варианты были. Но вопрос, кто будет жить на новых землях? А что делать с домами и огородами тех, кто там живет сейчас и от кого потребуется переезд? Да и согласятся ли они переезжать? Насильно перемещать людей крайне трудно. Так и до резни можно дойти. Представьте себе азербайджанскую армию в Карабахе, которая будет стоять на страже интересов армянского населения...
— И что же делать?
— Жить предельно спокойно. Надо проводить конференции в Минске, в Мадриде, в Казани, да где угодно, обсуждать сложный вопрос, а потом идти на ланч. Иного выхода нет. Можно и нужно ругаться, но только не стрелять. Конкретно, что касается нынешнего военного столкновения, то, может, имеет смысл послать международных военных наблюдателей из абсолютно незаинтересованных стран, например Дании, Индии, еще кого-то, чтобы они находились кто на армянской, кто на азербайджанской стороне.
Если кто пальнет, то позвонить непредвзятым и спокойным напарникам по другую сторону линии фронта и спросить, что происходит. Только нейтральные люди способны адекватно реагировать там на любые провокации. А когда ружья упрячут в сундуки и повесят на стенки, можно опять начинать разговоры. И так на долгие, долгие годы...
Источник - https://www.kommersant.ru/doc/4529330#id1962785
***
Приложение. Куда уходят корни конфликта между Азербайджаном и Арменией
«Решить отдельно карабахский вопрос все-таки можно».
Эскалация вооруженного конфликта между Азербайджаном и Арменией в Карабахе и все более активное вовлечение в него Турции стали на минувшей неделе самым горячим сюжетом в международной повестке. Насколько глубоки корни этого конфликта и в каком контексте стоит его рассматривать, «Огонек» выяснял у доцента кафедры государственно-правовых дисциплин Института госслужбы и управления (ИГСУ) РАНХиГС, юриста-международника Киры Сазоновой.
«Огонек»: — Кира Львовна, каким образом складывалась нынешняя конфигурация делимитации границ на Южном Кавказе? Какие юридические документы составляют ее основу?
Кирa Сазоновa: — Политика на Южном Кавказе столетиями была связана с Российской и Османской империями, а также с Ираном. С XVI века и до окончания Первой мировой войны, в результате 13 русско-турецких войн, постепенно сформировалась та конфигурация, которая впоследствии сильно повлияла на текущие территориальные вопросы в Закавказье. Поскольку обе империи примерно в одно время распались и погрузились в пучины гражданских войн, власти Турции и молодых советских республик начали активное сближение и взаимодействие. Так, по приказу Ленина, кемалистам поставлялось оружие и золото. Кроме того, на дипломатическом фронте также шла активная работа. На конференции в Москве в феврале 1921 года был подписан Московский договор о дружбе и братстве между правительством Мустафы Кемаля и РСФСР. В октябре того же года при посредничестве РСФСР был заключен Карсский договор о дружбе между Армянской, Грузинской, Азербайджанской ССР и Турцией.
— Ссылки на этот договор сегодня часто звучат. Причем акцентируется тонкий нюанс: вроде бы будущей осенью истекает срок действия Карсского договора. В интернете и некоторых СМИ целые статьи посвящены столетию этого договора, но в его тексте нет ни слова о сроках!..
— Вы правы, в тексте такого пассажа нет, более того, срок действия договора не был оговорен. В данном случае важен не столько факт столетнего юбилея договора, сколько факт его четвертого по счету 25-летия: сложилась традиция, в рамках которой автоматическая пролонгация Карсского договора осуществлялась примерно каждые 25–27 лет. Так, первый раз вопрос о продлении встал в 1945–1946 годах, и, после определенных колебаний, Сталин все-таки не стал пересматривать соглашение. Следующим этапом были 1970-е годы, когда советско-турецкие отношения шли на подъем, и все также прошло довольно гладко. Предпоследний этап попал на распад СССР, когда нужно было решать более насущные вопросы,— об этом просто не вспоминали. А в 2021 году подходит к концу очередная каденция, да еще и связанная с будоражащим воображение числом 100. Окончание этого этапа открывает две опции: либо очередная пролонгация на четверть века, либо глобальный пересмотр границ на всем Южном Кавказе, что весьма и весьма трудная задача.
— То есть с точки зрения международного права Карсский договор по-прежнему в силе?
— Поскольку не было принято нового договора, а также не было сделано официальных заявлений о денонсации Карсского, договор считается действующим. Важно отметить, что это не столько шаблонный договор о делимитации границ, сколько соглашение об установлении территориального статус-кво в регионе, а также фиксация отсутствия взаимных территориальных претензий. Тем не менее за столетие произошло столько эпохальных изменений, что оба договора — и Карсский, и Московский — выглядят абсолютными историческими реликтами. Мало кто воспринимает их как документы, реально детерминирующие современную международную повестку. Для понимания сути этих договоров крайне важен исторический контекст, поскольку это были соглашения, заключенные с одной стороны между молодыми советскими республиками, которые только начинали свой путь в большой политике, и с другой стороны — с таким же молодым правительством будущего Ататюрка. Параллельно шли гражданские войны — ни СССР, ни Турция на тот момент еще окончательно не сформировались.
В те годы многое представлялось неясным и зыбким, многое решалось ситуативно, участники договоров пытались строить новые государства на руинах бывших империй, и обе стороны были, откровенно говоря, не на пике своей политической формы и возможностей.
Именно поэтому пришлось идти на взаимные уступки. Так, туркам пришлось расстаться с нефтеносной Батумской областью, которая была включена в состав Грузинской ССР. Нахичевань отошла Азербайджанской ССР. Больше всего, безусловно, пострадали интересы Армянской ССР, поэтому Армения до сих пор считает Карсский договор «позорным». По его положениям, республика потеряла почти 30 процентов своей территории, а национальный символ — гора Арарат — оказался под турецкой юрисдикцией.
— Карсский договор является самостоятельным документом или же идет в увязке с Московским договором весны 1921 года?
— Юридически это два разных документа. В противном случае было бы одно название, или же Карсский договор являлся бы приложением к Московскому. Фактически конференция в городе Карс в сентябре 1921 года была организована во исполнение положений Московского договора и увенчалась, в свою очередь, принятием Карсского.
Важно, чтобы международные договоры не противоречили друг другу и обладали логической связью, что в данном случае четко прослеживается. Не удивительно, что договоры часто рассматриваются как некая единая система соглашений по разграничению сфер влияния между Советами и молодой Турецкой Республикой. Несмотря на то что многие положения в договорах дублируются, тем не менее Карсский договор содержит ряд новелл, по сравнению с Московским, связанных с привилегиями для жителей пограничной зоны. Кроме того, он окончательно установил недействительность Александропольского договора, заключенного ранее между Арменией и кемалистским правительством.
И Московский, и Карсский договоры не ограничены по срокам. В целом, даже если Карсский договор не будет пролонгирован, Московский будет продолжать действовать, пока не будет принято решение о его денонсации или же не будет заключен новый международный договор. Кроме того, Соглашение 1978 года между СССР и Турцией подтвердило, что территориальные претензии между державами на тот момент отсутствовали.
— Но Соглашение 1978 года касается только континентального шельфа Черного моря, а сухопутную границу не затрагивает…
— Когда летом 1978 года премьер-министр Турции Бюлент Эджевит посетил СССР, было подписано не только Соглашение о разграничении черноморского шельфа, но и документ о принципах сотрудничества и добрососедства между СССР и Турцией, а также детальный план экономического и технического сотрудничества двух стран. Более того, в преамбуле Соглашения по шельфу было еще раз упомянуто словосочетание «отношения добрососедства», что недвусмысленно свидетельствует об отсутствии претензий двух стран друг к другу. Таким образом, следующим поворотным юридическим моментом стал уже распад Советского Союза и его последствия. Так или иначе, попытка сегодняшнего пересмотра Карсского договора может привести к самым непредсказуемым последствиям. На мой взгляд, это принесет гораздо больше вреда, чем пользы. Вряд ли сегодня найдется серьезный политик, кто действительно захочет аннулировать Карсский договор и провести границы в Закавказье заново.
— Почему же? В Армении такой политик точно сыщется, и не один…
— Я не о популистских заявлениях, а о том, что, согласно нормам международного права, прекращение действия такого рода договора вовсе не означает автоматическое возвращение территорий. Договоры — это не некие золотые скрижали, спущенные кем-то сверху, а продукт согласования позиций государств. Вопросы делимитации границ всегда решаются путем переговоров, без какого бы то ни было автоматического отторжения территорий. Важно также подчеркнуть, что мы сейчас живем в совсем иную международно-правовую эпоху, где вот уже 75 лет неприменение силы является нормой, а силовые сценарии, даже если где-то и реализуются, то, как правило, признаются нелегитимными. Кроме того, нужно понимать, что ни одно государство мира сегодня не отдаст собственные территории добровольно. По крайней мере прецедентов не было.
— А как же Гонконг?
— Это все-таки совсем другой сюжет, поскольку долгие годы Гонконг был подмандатной территорией Великобритании. Это своего рода наследие колониальной эпохи, которая окончательно подошла к концу в 1960-х годах. СССР никогда не был колониальной империей — ни де-юре, ни де-факто, поскольку все его республики, в том числе закавказские, входили в состав Союза на равных правах и условиях и являлись частью единого государства. Так что с точки зрения международного права ставить знак равенства между ситуацией с делимитацией границ по Карсскому договору и ситуацией с Гонконгом неправильно.
— А ничего, что СССР уже давно не существует?
— Распад Советского Союза создал уникальную для международного права ситуацию, поскольку никогда до этого, в сложившейся после Второй мировой войны Ялтинско-Потсдамской системе международного права, не случалось подобного раскола. Фактически мир столкнулся с глобальным геополитическим коллапсом. Специально для того, чтобы решить вопросы, связанные с правопреемством в отношении договоров, атомным оружием, госсобственностью за рубежом, а также внешним долгом, была придумана так называемая концепция континуитета, в рамках которой Российская Федерация является продолжателем всех договоров СССР. Специального документа, который бы переподтверждал эти обязательства Советского Союза, нет, да он и не требуется. Хотя это совершенно не значит, что тот же Карсский договор, если на то будет желание сторон, не может быть пересмотрен.
— Но, согласно правилам, в 2021 году России и Турции надо будет официально пролонгировать Карсский договор?
— На мой взгляд, сейчас многое будет зависеть от того, что происходит в Нагорном Карабахе. Ведь этот конфликт и прямо, и косвенно связан с запутанностью и нерешенностью территориального вопроса в этом регионе после распада СССР. А если заглянуть еще глубже, то станет очевидно, что проблема Нагорного Карабаха имеет куда более глубокие исторические корни. Если сейчас запустить процесс пересмотра Карсского договора, в котором есть острейшие с точки зрения современной геополитики пункты (о горе Арарат, о принадлежности Батуми, Аджарии и Нахичевани и т. д.), это может вылиться в масштабную войну в регионе с непредсказуемым результатом. Например, турки до сих пор испытывают невероятный интерес к отданной в 1921 году Аджарии: они массово скупают там недвижимость и пытаются воздействовать на местную повестку. Такое поведение вполне укладывается в рамки довольно экспансионистской внешней политики Реджепа Тайипа Эрдогана. А если поднять вопрос о принадлежности Нахичевани, которая по условиям Карсского договора отошла Азербайджану? Вы можете представить себе последствия? Поэтому, если хотя бы одну из названных позиций сегодня затронуть на фоне нынешнего обострения в Нагорном Карабахе, хорошего ждать не придется. Уверена, что основные геополитические игроки все-таки постараются добиться прекращения конфликта дипломатическим путем.
— При чем тут Россия, если де-юре Карсский договор заключен между тремя закавказскими республиками и Турцией?
— РСФСР выступала гарантом и официальным посредником с правом подписи, более того, договор был составлен не в четырех, а в пяти экземплярах, с учетом российской стороны. Кроме того, в скором будущем республики планировали объединяться в единое государство. Важно понимать, что многие проблемы региона в дальнейшем возникли именно из-за того, что Армения, Грузия, Азербайджан и Россия в 1920-е годы рассматривали друг друга не в самостоятельном качестве, а именно как части большого целого. Компромисс Карсского договора заключался как раз в том, что четыре советские республики фактически выступали за одну команду, поэтому суть была не столько в том, кто и сколько потерял по-отдельности, уступив Турции, а в том, сколько было приобретено в итоге для решения общих задач по строительству Советского государства.
Сегодня, в силу концепции континуитета, наибольший груз ответственности по договорам ощущает, безусловно, Российская Федерация. Не удивительно, что в ситуации с нынешним обострением в Нагорном Карабахе весь мир смотрит не только на стороны конфликта, но и на Россию. Важно отметить, что уже после Второй мировой войны у Сталина было желание пересмотреть Карсский договор, и, в принципе, тогда у СССР были силы и возможности это сделать, но он на это не пошел.
— Или ему не дали пойти на это? Ведь союзники, как известно, отказали СССР в увеличении территорий в черноморском бассейне…
— Все-таки на тот момент это было еще и осознанное решение советского руководства, а не навязанная позиция. Ведь реализация такого проекта означала бы новую войну — на сей раз с Турцией, а гаранту Ялтинско-Потсдамской системы и постоянному члену Совбеза ООН такое не пристало. Хотя некоторых постоянных членов СБ ООН, например США, подобные моральные императивы не особо сдерживают.
— Между Арменией и Турцией нет дипотношений, значит ли это, что юридически оформленной границы тоже нет? И что из этого следует?
— Наличие или же отсутствие дипломатических отношений не связано напрямую с делимитацией и демаркацией границ. Это, скорее, вопрос добрососедства и общей атмосферы. Поскольку Армения ранее являлась частью территории СССР, в целом граница проходит в том же месте, где ранее проходила советско-турецкая граница. Эта граница является закрытой, то есть на ней отсутствуют контрольно-пропускные пункты. Важно подчеркнуть, что, несмотря на общее признание линии турецко-армянской границы, Армения не признает Карсский договор и отказывается его ратифицировать. Республика мотивирует это тем, что для начала нужно урегулировать огромное количество нерешенных взаимных претензий между Арменией и Турцией, начиная с признания турецкой стороной факта геноцида армян в Османской Империи и заканчивая территориальными претензиями.
— Если Карсский договор не будет продлен, кто-то из закавказских республик может выступить инициатором территориального передела?
— Безусловно, суверенные государства вправе, как минимум, начать дискуссию в многостороннем формате на эту тему. Другой вопрос, что говорить можно сколько угодно, однако территории никто никому отдавать не собирается. Если менять ситуацию глобально, потребуется масштабная работа по перекройке карты всего Кавказа. С учетом накопившегося негатива, многолетних взаимных претензий, а также исторического опыта реализацию такой идеи пока даже представить трудно. Кстати, решить отдельно карабахский вопрос все-таки можно, предоставив ему независимость де-юре и де-факто. Это обсуждалось еще в 2008 году, когда речь шла о праве отложенного референдума, по аналогии с Абхазией и Южной Осетией. С тех пор прошло 12 лет, и ситуация так и не продвинулась ни на йоту. Чем это закончилось, мы можем наблюдать сейчас в прямых репортажах с линии огня. Поэтому Карсский договор, сколько бы к нему ни накопилось объективных претензий, вот уже почти сто лет поддерживает статус-кво в регионе. И это в любом случае предпочтительнее открытых военных столкновений и силового передела.
Источник - https://www.kommersant.ru/doc/4512466?from=doc_vrez