Почему во Франции всего за несколько дней слетел покров толерантности

***

Учебный фронт

Зверское убийство учителя, на которого его же ученики указали за деньги 18-летнему палачу, взорвало Францию, как не взрывали ее убийства полицейских и журналистов. Ощущение такое, что задет жизненно важный нерв нации и республики — точнее, всех пяти республик (по конституциям), которые эта страна знала за свою историю с 1789 года. Случайна ли коллизия? Или в тот нерв и метили? А главное — как отвечать?

Назвав всего за пару дней до этой трагедии ковид «новым часовщиком», который задает ход событиям вместо государства, Эмманюэль Макрон и сам, кажется, немного перевел стрелки. Даже комендантский час, который пришлось вводить в ряде городов из-за пандемии вопреки воле властей, не отменяет того страшного расписания, по которому страна живет после массовых терактов 2015–2016 годов (некоторые ведут отсчет с пригородных погромов 2005-го). Это расписание составил другой «часовщик», и после убийства учителя Самюэля Пати кухонным ножом посреди бела дня его имя уже называют открыто и прямо, как никогда не называли во Франции: «исламский экстремизм», «подпольная сеть», даже — «исламистское варварство».

Почему всего за несколько дней слетел покров толерантности? Почему стали употреблять слова, которых избегали полвека? Почему МВД готовит к высылке тех, кто годами числился по разряду подозреваемых в связях с террористами в полицейской картотеке? Почему звучат призывы брать на полицейский учет «подрывных» имамов и закрывать их мечети, а также классы «исламского катехизиса», которые открывают под видом обучения родным языкам? Почему, наконец, в названии «закона о сепаратизме», который по инициативе президента готовят к принятию в декабре, перестали деликатно опускать слово «исламский»? Речь о том, чтобы снять с госдотаций все организации, которые не разделяют светские ценности — существуют «сепаратно» от государства и общества…

***

Сборная афиша анонсов и событий в вашей стране и в мире на ближайшую неделю:  

Сфокусируйтесь на своем городе и изучайте.

Мы что-то пропустили? Присылайте, мы добавим!

***

Все это происходит, потому что убили учителя. Стало ясно: против Республики открыт новый фронт.

IV класс и классовая борьба

Учителя во Франции на передовой не просто давно, они на передовой по определению. По сути, с реформы Жюля Ферри 1881–1882 годов, которой во Франции было введено всеобщее образование.

Не случайно один из воспитанников учителей той, первой волны, сын крестьян и поэт Шарль Пеги, называл их «черными гусарами Республики»: в своих строгих черных одеждах эти первые учителя готовили борцов за те ценности, которые были заложены в идее образования для всех — вероятно, самом конкретном воплощении идеи равенства из всех возможных. Они учили жить и умирать за Республику, и, хотя тогда во Франции была Третья Республика, а сейчас Пятая, многие учителя — все такие же: они не могут учить без баррикад. Сам Пеги, социалист и католик, погиб командиром пехотного взвода на Марне (ценности Республики в Первую мировую пришлось защищать от Германской империи). А после себя оставил слова, которые звучат так, словно их написали вчера. Процитирую программное эссе «Наша юность» (1910 год):

«Мы тонкий пласт. Он будто расплющен предыдущими поколениями, с одной стороны, и солидным слоем поколений последующих — с другой… Наша неблагодарная задача — стать связующим звеном между теми и другими, обеспечить связь, предупредить и тех и других, рассказать одним о других. А это значит, что нас поднимут на смех и те и другие. Таков общий удел всякого, кто попытается сказать хоть немного правды. Как бы случайно нам выпало стать связующим звеном между людьми, не желающими ничего знать друг о друге. Нам досталось просвещать людей, как раз и не желающих просвещаться».

Тем, кто привык потешаться над Европой и ее толерантностью, намекая на то, что толпы желающих эмигрировать не переводятся от глупости и сытости принимающих, стоит вчитаться: изначально терпимость к обездоленным была жертвенной, даже подвижнической. Она была одним из важнейших шагов к равенству, причем первым, и помогал его делать — учитель. Не случайно другой великий писатель, выходец из бедного пригорода Алжира Альбер Камю, став лауреатом нобелевки по литературе за 1957 год и прозванный «совестью Запада», посвятит свою нобелевскую речь школьному учителю Луи Жерве.

Традицию эту во Франции держали свято — знакомый учитель из Сен-Дени, когда горели парижские пригороды в 2005-м, объяснял: если подростки-иммигранты жгут машины и воюют с полицией, вместо того чтобы сдавать экзамены и пробиваться в обществе, то это мы, учителя, проиграли — значит, они не получили своего шанса.

— Как можешь ты дать им шанс, если они жгут машины? — не мог понять я.— Может, им твой шанс и не нужен.

В ответ было:

— Может, и не нужен. Но он у них должен быть...

Это позиция — надо дать возможность приобщиться к ценностям Франции. Плохим ли, хорошим ли, но обязательно дать. Президент Макрон наградил орденом Почетного Легиона Самюэля Пати, учителя истории и географии IV класса (8-го по-нашему) из колледжа Буа д’Ольн в городе Конфлан-Сент-Онорин (27 км от Парижа), потому что в восприятии нации он делал именно это. Очевидно, «связующим звеном», если говорить словами Шарля Пеги, между теми, кого взбудоражил урок покойного, это не стало.

Рискну утверждать, что за без малого полтора века, прошедшие после своего формирования в 1880-е, французская система образования (как и многие другие, наверное) стала ареной практически всех битв, которые пережила страна,— от классовых до расовых. Одних только реформ в образовательной области (ими отмечалось почти каждое правительство) не перечесть: чтобы ответить на новые социальные и цивилизационные вызовы и сохранить ту самую основу, идею равенства, выделялись специальные зоны, специальные классы, специальные финансирования… Но таких яростных столкновений, как то, что стартовало в IV классе после урока Самюэля Пати и развернулось на всю страну, еще, кажется, не было. Может, именно потому, что издержки борьбы за равенство постепенно накапливались.

Принцип на принцип

Что произошло на уроке, который вел 47-летний учитель (он же — отец пятилетнего мальчика), а главное — что происходило после него, теперь в деталях выясняет даже не полиция, а контрразведка, Главное управление внутренней безопасности (DGSI), вкупе со специальными антитеррористическими подразделениями. Занятие неблагодарное: 11 задержанных, чьи показания противоречат друг другу, толпы свидетелей, тьма информации в интернете, потоки пропаганды и ажитации, а главное — требование действовать показательно, которое исходит и от властей, и от общества.

В этих условиях не до дискуссий на педсоветах о том, стоило ли тащить на обсуждение с 14-летними подростками сомнительные и изначально провокативные карикатуры или, быть может, стоило все-таки обсуждать вопросы свободы и веры на менее взрывоопасном учебном материале. Куда там! Минобр Франции готовит свой ответ: публикацию брошюры с карикатурами и распространение по всем школам страны в качестве учебного пособия по свободе самовыражения. «Свобода подвергать критике религии и служителей культа — одна из базовых ценностей Франции»,— пишут специалисты по карикатурам и напоминают: уже два века назад мы рисовали непотребства на Иисуса, католических священников в виде хищных птиц и так продвигали свободу в массы. Во Франции можно смеяться над любой верой, доктриной, идеологией — нельзя только переходить на личности и национальности, клеветать, а также призывать к насильственным действиям. К слову, Мишель Уэльбек, обозвавший ислам «самой тупой религией», в 2002-м именно с помощью этих юридических постулатов отбился от иска ректора Парижской мечети. После чего, правда, съехал из Франции.

Есть и другая сторона медали — и она еще более страшная. Еще в 2004 году доклад генерального инспектора Минобра Жан-Пьера Обена по итогам проверки 60 учебных учреждений Франции выявил, что светское образование в стране под серьезной угрозой. Вот факты: 40 процентов преподавателей признаются, что осуществляют самоцензуру, сознательно уходя от «острых» тем, особенно в проблемных классах. Чего избегают? Да всего, что вызывает проблемы.

«Мы констатировали выражение протеста (со стороны учеников.— "О") в отношении отдельных дисциплин и авторов,— не раз объяснял составитель доклада, который министерство, к слову, оставило без движения.— Например, в рамках курса литературы, а также против теории эволюции. В истории и географии (во Франции это отдельный предмет.— "О") это касалось всего, что затрагивало Ближний Восток, а также религиозной темы».

Книга инспектора, ныне пенсионера, «О том, как мы позволили исламизму проникнуть в среднюю школу» вышла за полтора месяца до убийства учителя Пати — 2 сентября. Комментируя выход, автор утверждает, что за прошедшие 15 лет ситуация деградировала, и поясняет: дело не только в росте числа конфликтов и правонарушений.

— 15 лет назад зачинщиками выступали по большей части ученики,— подчеркивает Жан-Пьер Обен.— Теперь же они виновны лишь в 57 процентах случаев, остальные инициируют их родители, особенно в начальной школе.

Дело, по существу, идет к тому, что школой управляет не одно только Министерство образования. «О каком равенстве мы говорим? — возмущаются французы в Сети и прессе.— Какие принципы? Да это руины!» И до нынешней трагедии были известны случаи избиения педагогов, но все покрывала, по выражению господина Обена, «культура корректности, а то и культура замалчивания». Апофеозом стала последняя история: педагог, звучат предположения, был на взводе, пошел на принцип…

Можно ли считать это базой для диалога? Как показывает трагическая история в Конфлане, никоим образом. В прессу уже попадают подробности о том, что педагога две недели до смерти травили, методично и аккуратно. Сначала родитель возмущенной показом карикатур ученицы назвал его в Сети «хулиганом» и записал ряд видеороликов с призывом не оставлять дело безнаказанным (предполагают, это было своего рода докладом по инстанциям — на Пати указали как на мишень). Сеть взорвалась угрозами в адрес учителя, в полицию поступило заявление о растлении несовершеннолетних. А увенчал этот прессинг визит возмущенного родителя с имамом С. (состоящим, как выяснилось, в полицейском списке лиц, подозреваемых в контактах с террористами) к директору колледжа с требованием уволить историка. Директор разобрался в подробностях и отказал, установив, что учитель предложил всем несогласным с постановкой вопроса выйти из класса до обсуждения карикатур. Вот после того, как не сработал весь этот прессинг, и состоялся чудовищный акт убийства.

Геополитика в школьном дворе

Почти все, кто пишет на эту тему сегодня во Франции, не сомневаются: на то, что произошло, надо отвечать не словами, а актами. Высылать. Закрывать. Принимать законы. Брать под наблюдение школы. Обеспечивать охрану учителям. Хорошо бы еще прислушаться к словам генинспектора в отставке Обена и провести, наконец, педсовет, на котором те 40 процентов учителей, что годами практикуют самоцензуру, поделятся — причем не под камеру — своим педагогическим опытом как удачным, так и неудачным по части борьбы за равенство и за ценности. Иначе эта стенка на стенку разнесет не только принципы, но и школу.

А что касается принципов, то их, кажется, все-таки придется адаптировать хотя бы к тому, чтобы в какой-то момент диалог заменил самоцензуру и нетерпимость. Иначе как «просвещать людей, не желающих просвещаться»? Говорить «они не пройдут», горько заметил кто-то из публицистов, уже поздно, потому что «они» прошли. Смысл примерно такой: исламисты взяли улицу во многих французских пригородах, но вот школы им нельзя отдавать. Не случайно Тьерри де Монбриаль, политолог с мировым именем и президент Французского института международных отношений (IFRI), в интервью по поводу этой грустной истории газете Le Figaro дал понять, что нет важнее геополитики, чем та, чей исход решается в школьном дворе.

Автор Дмитрий Сабов

https://www.kommersant.ru/doc/4538856

***

Чеченец решил дать урок Республике. Франция осуждает жестокое убийство учителя

Школьный учитель был жестоко убит в городе Конфлан-Сент-Онорин департамента Ивелин к западу от Парижа. Его убийцей оказался живущий в соседнем городе 18-летний чеченец, уроженец Москвы по имени Абдулахан Анзоров.

Политики обсуждают обстоятельства теракта, к которому привел конфликт между родителями и школой, а на самом деле — непримиримое противоречие между законами Республики и радикальным исламизмом. Рассказывает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.

С утра французы в ужасе смотрели по телевидению, как в тихом городке Конфлан-Сент-Онорин посыпали песком кровь у школьной ограды и чистили затем асфальт потоками воды. 47-летний учитель был убит 16 октября, когда возвращался домой после уроков в колледже Bois d’Aulne. Его звали Самюэль Пати, у него была семья, уже несколько лет он преподавал старшим школьникам историю, географию и основы общества. Террорист отрубил ему голову и, размахивая ножом, двинулся по улице. Через несколько минут полицейские попытались его остановить, он бросился на них c духовым пистолетом в руках и получил в ответ девять пуль. Пока ждали саперов, чтобы определить, нет ли на теле взрывчатки, и гадали, убит нападавший или только ранен, мотив теракта стал известен всей стране.

Об этом сообщил сам убийца. Голову жертвы он сфотографировал и выложил в Twitter, сопроводив угрозами «неверным» и «их правителю» президенту Макрону. В своей публикации он назвал имя убитого учителя, а использованный аккаунт @Tchetchene_270 указывал на чеченскую диаспору города Эврё департамента Эр. Именно там жила семья террориста.

На пресс-конференции, состоявшейся 17 октября, прокурор республики Жан-Франсуа Рикар подтвердил, что речь идет о молодом человеке 18 лет по имени Абдулахан Анзоров, который родился в Москве в 2002 году и переехал во Францию еще ребенком. Он имел статус беженца и вид на жительство во Франции, полученный в марте и действительный до 2030-го года. Полиции он был известен не с лучшей стороны, но в религиозном радикализме никогда не подозревался. Преступник решил покарать 47-летнего педагога за то, что тот показал своим ученикам карикатуры на пророка Мухаммеда, опубликованные сатирическим журналом Charlie Hebdo.

Это произошло 5 октября на уроке в четвертом классе, посвященном отношениям церкви и государства. Тем ученикам-мусульманам, которые могли быть этими изображениями возмущены, учитель разрешил отвернуться или выйти из класса. Один из родителей девочки, учившейся в этом классе, был этим крайне недоволен. Как тем, что учитель предложил «поднять руки мусульманам», так и тем, что он продемонстрировал ученикам карикатуры на пророка, которые привели к расстрелу редакции пять лет назад.

Поскольку оскорбленный родитель не осмелился прямо указать на обиду, нанесенную исламу, он заявил, что его 13-летней дочке демонстрировали рисунок, изображающий «голого мужчину». Он стал активно жаловаться школьному руководству, подал заявление в полицию, а затем разместил на сайте мечети Пантена свое заявление «Руки прочь от моих детей». В своих публикациях он называл имя учителя, давал его адрес и телефон и призывал положить конец его деятельности.

Школа постаралась заступиться за своего сотрудника, устроила несколько встреч, чтобы разрядить обстановку.

Это не помогло, учитель, обвиненный семьей девочки «в демонстрации порнографии несовершеннолетней», был вынужден подать ответный иск «за клевету» против жалобщика. На учителя посыпались угрозы. Как говорят жители города, ему даже пришлось в последние дни изменить свой обычный маршрут, которым он возвращался домой. В итоге молодой чеченец из Эврё специально отправился в Конфлан-Сент-Онорин, чтобы свести с учителем счеты и похвастаться своим преступлением в социальных сетях.

Полицейское расследование продолжается, в городах Конфлан-Сент-Онорин и Эврё задержано девять человек, которых подозревают в причастности к убийству. Прежде всего это члены семьи убийцы: мать, отец, старший и младший брат, единственный несовершеннолетний, ему 17 лет. Пока предполагается, что они никак не общались с семьей школьницы, жаловавшейся на учителя.

Среди задержанных в Конфлан-Сент-Онорин — ее отец, распространивший ролик с обвинениями, и один из его знакомых, активно помогавший в составлении жалоб и давлении на школу под видом защиты от «сексуальных покушений». Оба во время визита в школу требовали увольнения учителя, угрожая директору скандалами, новыми жалобами и манифестациями. Мужчины известны своими исламистскими симпатиями. Сводная сестра главы семьи в 2014-м году бежала к джихадистам в Сирию, а его добровольный помощник был организатором демонстраций в защиту палестинцев и яростным борцом «против сионистов».

С утра министр образования Жан-Мишель Бланкер принял делегацию учителей и представителей родительского комитета из колледже Bois d’Aulne. «Это атака на Республику,— заявил он.— Наше единство и наша стойкость — единственные ответы на чудовищность исламистского терроризма». С ним согласен премьер-министр Жан Кастекс, пообещавший: «В наших школах, колледжах, повсюду наши учителя будут продолжать пробуждать критический дух граждан Республики, освобождать их разум от тоталитаризма и мракобесия». На будущей неделе предполагается отметить память погибшего учителя, его семья уже дала на это согласие.

Убийство осудили все политики Франции. Марин Ле Пен, президент Национального собрания, заявила, что «исламизм ведет с нами войну» и что «мы должны силой изгнать его из нашей страны». Вновь заговорили об опасности иммиграции и появления во Франции людей, не любящих и не принимающих ее образ жизни. Презренным преступлением назвал случившееся глава «Непокорившейся Франции» Жан-Люк Меланшон.

Вчера вечером в маленький город приехал Эмманюэль Макрон. «Они не пройдут, обскурантизм не победит»,— заявил он перед телекамерами, стоя у школьных ворот. Однако президент, только что выступивший с целой программой борьбы против «сепаратистов», то есть радикальных исламистов, оказался лицом к лицу с одним из доказательств того, что слова не изменят ситуацию, нужны действия.

И первая линия борьбы проходит именно через школы — там, где многие дети мусульман переживают трагический разрыв между семейными религиозными ценностями и светским характером образования.

Атаки фундаменталистов на школьные бассейны, школьные столовые, школьную форму постепенно начинают расцениваться как атаки на Республику.

Но это вызывает ответное сопротивление общин, нападающих на публичную школу под любыми предлогами, чтобы запугать учителей. «Один из наших сограждан был убит за то, что обучал свободе слова. Наш соотечественник стал жертвой исламистского террористического нападения. Сегодня вечером я хочу сказать всем учителям Франции, что мы с ними, что вся нация будет с ними, чтобы защищать их»,— пообещал президент.

Автор Алексей Тарханов

https://www.kommersant.ru/doc/4538142?from=doc_vrez

***

Исламисты ответят головой

Убитого во Франции учителя провожают церемонией и арестами подозрительных лиц.

В парижской Сорбонне в среду вечером прошла церемония прощания с варварски убитым учителем Самюэлем Пати. Участие в ней принял и президент Франции Эмманюэль Макрон, ранее объявивший борьбу с радикальным исламизмом в стране. Этой же проблемой сейчас занят и глава МВД Жеральд Дарманен. Накануне он объявил о намерении посетить Россию, чтобы обсудить возможную депортацию потенциальных террористов, подобных убийце Самюэля Пати — уроженцу Москвы, много лет назад переехавшему с семьей во Францию.

Французский учитель Самюэль Пати, погибший от рук религиозного фанатика, посмертно награжден высшей наградой Франции — Орденом Почетного легиона. Национальных героев нередко провожают во дворе Дома инвалидов. Но там чаще прощаются с военными. Для учителя истории выбрали двор Сорбонны, одного из старейших университетов мира. Торжественная церемония прощания прошла в среду вечером в присутствии президента Франции Эмманюэля Макрона. Накануне «белый марш» памяти состоялся во французской коммуне Конфлан-Сент-Онорин, где произошло убийство. Соболезнования в связи с терактом президенту республики принес и его российский коллега Владимир Путин.

Принять жесткие меры по борьбе с радикальным исламизмом президент Макрон пообещал еще в начале октября, тем более что крайне правые давно упрекают власти в бездействии и трусости перед лицом опасности. Убийство школьного учителя, показавшего ученикам карикатуры на пророка Мохаммеда, стало еще одним веским аргументом в пользу усиления этой борьбы. Одной из мишеней теперь может стать чеченское землячество во Франции: убивший учителя восемнадцатилетний уроженец Москвы, чеченец (в СМИ он фигурирует как «Абдулах А.»), предельно осложнил жизнь своим землякам. С упреками в адрес землячества выступили не только правый министр внутренних дел Жеральд Дарманен, но даже левый лидер «Непокорившейся Франции» Жан-Люк Меланшон.

Во Франции явно есть проблема с чеченской общиной. Необходимо изгнать чеченцев, которые занимаются политическим исламизмом в социальных сетях»,— заявил господин Меланшон. Еще в воскресенье, на следующий день после потрясшего страну теракта, глава МВД Жеральд Дарманен собрал на видеоконференцию префектов и потребовал активизировать высылку 231 человека, «нежелательных иностранцев», внесенных в так называемый список S («S» означает Surete de l'Etat, «Государственная безопасность») и подозреваемых в радикальном исламизме. В интервью BFM он добавил, что префекты получили от него твердое предписание: лица, нарушающие законы и представляющие потенциальную опасность, не должны получать виды на жительство, не говоря уже о гражданстве. Министр юстиции Франции Эрик Дюпон-Моретти добавил: любые сообщения в социальных сетях, наполненные ненавистью и призывами к расправе с неугодными, будут не просто вычищаться из интернета, но и наказываться.

Напомним, что власти Франции намерены распускать и закрывать ассоциации, поддерживающие радикальный исламизм. То же самое произойдет с частными школами. И наконец, борьба будет вестись с имамами мечетей, которые проповедуют ненависть к иноверцам и к законам республики. Убийство Самюэля Пати поторопило эти действия, и правительство предъявляет французам первые результаты. Распущена пропалестинская организация «Шейх Ясин», созданная Абдельхакимом Сефриуи, одним из идеологов убийства школьного учителя. Пользователи, призывавшие в соцсетях к наказанию учителя, находятся под стражей. Мечеть в Пантене, распространившая их выступления, закрыта на полгода. В качестве соучастников под суд пойдут несколько человек, в том числе и двое школьников местного колледжа, которые за деньги показали убийце его жертву.

Наступление на радикальный исламизм началось, причем еще до рассмотрения так называемого закона о сепаратизме, который должен быть внесен в парламент только в начале будущего года. По сути, речь идет об «обкатке» закона в приближенных к боевым условиях. Страна приветствует начало выдворения иностранцев, включенных в список S, тем более что 180 из них уже находятся в тюрьмах. Еще полсотни, как пообещал глава МВД, будут арестованы и подготовлены к высылке.

Правые и крайне правые давно предлагали выслать скопом всех иностранцев из списка S. Такая мера кажется на первый взгляд логичной, но с ее реализацией возникает несколько проблем. Доступ к этим спискам до сих пор был только у полиции и контрразведки. Даже мэры городов не знают, кто из фигурантов списка проживает на их территории. Досье пополняет в основном контрразведка DGSI, и включение в него происходит не по решению суда, а по сумме агентурных сведений, точных или не очень. В списке соседствуют исламисты и сторонники белого превосходства, члены «Хамаса» и приверженцы фашизма, бизнесмены, поддерживающие радикалов, и «уличные бойцы», например, желтые жилеты. И даже журналисты из не самых дружественных стран. Словом, в списке можно оказаться по самым разным причинам, достаточно вызвать подозрения контрразведки.

Франция решает вопрос, как противостоять давлению исламистов

Сейчас в списке могут быть более 20 тыс. человек, среди которых менее 4 тыс. иностранцев и около 700 человек, имеющих двойное гражданство. Попадание в их число — само по себе не судебное ограничение, а знак пристального внимания. Однако у человека, заклейменного буквой «S», вдруг начинают возникать сложности с возобновлением вида на жительство, пересечением границ или с устройством на работу. В критический момент, подобный нынешнему, служебная отметка в досье, как бы и не существующая, превращается в повод для высылки.

Следующий вопрос: куда высылать. Потенциальных радикалов вовсе не ждут в их родных странах. Жеральд Дарманен в последнюю неделю совершает поездки по странам Магриба, пытаясь договориться о том, чтобы их гражданам позволили вернуться на родину путем депортации из Франции. Министр внутренних дел также заявил, что готовится к визиту и в Российскую Федерацию, чтобы обсудить возможность возвращения выходцев из РФ, подозреваемых в симпатиях к радикальному исламизму. Проблема, однако, может заключаться не в том, что Россия не готова принять потенциальных террористов, а в том, что многие из них давно отказались от российского гражданства и, въехав во Францию, больше не имеют к РФ никакого отношения. Обсудить выход из ситуации глава МВД Жеральд Дарманен намерен в течение недели со своим российским коллегой Владимиром Колокольцевым.

Авторы:   Галина Дудина, Алексей Тарханов

https://www.kommersant.ru/doc/4540596?from=doc_vrez