Китай сумел использовать очередной мировой кризис себе во благо

***

Держава и красота

Какой сейчас лучший в мире город для того, чтобы представить новую коллекцию чего-то роскошного и со всемирно известным именем и так, чтобы это заметили по всей планете? Конечно… Ухань!

Вот там это и произошло. О чем речь? Здесь есть тонкость ситуации: опытные главные редакторы с наслаждением рубят и режут материалы, в которых упоминаются названия таких брендов (и правильно делают, рекламные деньги должны идти в общую кассу издания, а не в карман автору). Так что мы не будем называть тот бренд, который сделал свой гениальный уханьский рекламный ход. Достаточно сказать, что это самый большой (по обороту) продавец красоты и прочей роскоши в мире.

И он не ошибся — если где-то сейчас и продавать нечто роскошное, престижное и глобальное, то именно в Китае. Вот еще история: на этой неделе в стране начался онлайновый фестиваль продаж примерно такой же продукции под названием «Двойное одиннадцать» (то есть 11 ноября). И произошло нечто вроде взрыва: даже на предпродажах предварительные заказы зашкалили за эквивалент 1,7 млрд долларов США, причем в самих США никакие похожие события (например, знаменитая «черная пятница») таких денег не делали. Почему: потому что в Китай на этот онлайн-фестиваль рванулись все великие имена мировой моды на все хорошее. И получили за одну ночь 300 млн просмотров. А еще есть открывающаяся сейчас Шанхайская экспортно-импортная выставка, и приток народа туда со всего мира тоже бьет рекорды…

***

Сборная афиша анонсов и событий в вашей стране и в мире на ближайшую неделю:  

Сфокусируйтесь на своем городе и изучайте.

Мы что-то пропустили? Присылайте, мы добавим!

***

Перед нами на самом деле не одно событие, а несколько. Суть первого в том, что если твоя компания хочет жить и кому-то что-то продавать, особенно потребительские товары высокого класса, то ей сейчас путь в Китай, потому что больше некуда. То есть Пекин сумел использовать очередной мировой кризис в свою пользу. Напомним, кризис этот во многом возник по результатам шока, испытанного во всем мире от тех диких, безумных, самоубийственных мер, которые принимались в том же городе Ухане и получивших название «локдаун», то есть закрытие всего. Этот опыт пошел по всей планете, сработал механизм, мешавший большей части правительств сказать «это лекарство страшнее самой болезни»… но сам-то Китай, кстати, закрывший не всю страну, а только две провинции, уже к тому времени выбирался из катастрофы. Причем внимательное изучение китайских СМИ показывает, что власти быстро все поняли: «так нельзя» и «больше никогда». Объяснять на словах то, что было, и то, что есть, можно как угодно, но убивать страну больше не надо.

В результате никакой пандемии в Китае давно нет, в Ухане и прочих городах проходят ярмарки и прочие праздники, а остальной мир все еще бьется в судорогах. И рассчитывает, что его продукцию купит Китай и спасет этим от гибели. Китай всем нужен, попытки подорвать его подорвались сами.

Второе событие в том, что закарантиненный до самоубийства мир сам помог Пекину ускорить курс опоры на внутренний рынок вместо внешних. На прошедшем недавно пленуме ЦК правящей партии, где обсуждали планы на новую пятилетку, мелькнула цифра: 57 процентов нынешнего, вполне приличного, экономического роста обеспечивают продажи на внутреннем рынке. Речь только о росте, а не о работе экономики в целом — она в еще большей степени работает на себя. Так и должно быть дальше.

Но если говорить о роскоши, то пандемия тут помогла вот как: почти прекратилось «нашествие панд», например, на Европу. Раньше китайский средний класс откладывал ежегодно немалые суммы на поездки в какой-нибудь Милан за модой. Сейчас они бы тоже поехали, но сама Италия с трудом пытается восстановить работу фабрик и всего прочего, не говоря о других препятствиях. Сэкономленные таким образом деньги средний класс тратит у себя дома — в том числе на то, что привозят из-за рубежа.

Но не только оттуда. И тут возникает событие номер три. Суть его в том, что глобальный кризис во всех его видах — включая антикитайский натиск администрации Трампа — привел к технологической революции в китайских производствах, и в том числе по части высокой и не очень высокой моды. Ну, или к ускорению этой уже давно начавшейся революции.

В целом промышленное производство в Китае растет сейчас темпами, невиданными с января 2011 года (считают эти темпы по индексу закупок продукции, известному как PMI). Частично речь о восстановлении после весенней карантинной паузы, но нигде в мире нет ничего близкого к такому восстановлению. Вот только идет этот процесс часто на новой технологической базе. И вот, к примеру «умный магазин».

Ум обеспечивают платформы (одна из них называется «быстрый носорог»), непрерывно получающие информацию из магазинов — где и что только что продано. В данном случае из одежды, потому что текстильная промышленность нуждается в реформах первой. К платформе можно подключить до 300 струйных принтеров, наносящих узор на ткань. Реформа получается дорогостоящей (один такой принтер может стоить до миллиона юаней, то есть почти 150 тысяч долларов). Но так решается главная проблема отрасли — когда стало труднее продавать одинаковые изделия контейнерами. Эпоха массового ширпотреба прошла, но этому факту нашелся ответ. Теперь можно делать и уникальные дизайны, числом в несколько дюжин, что делает пригодным новшество и для высокой или относительно высокой моды. Главное же, что платформа соединяется еще и со ставшей невиданно популярной интернет-торговлей.

Это новшество стало большой политикой. Город Сучжоу, например, считается чуть не родиной шелка и одной из текстильных столиц страны. Там местное правительство выпустило трехлетний план развития, предполагающий сбор экспертов по составлению программы — как осовременивать по 20 фабрик и 300 небольших предприятий в год.

У этого процесса есть геополитическое измерение. Китай давно уже отошел от роли страны, выигрывающей за счет дешевой рабочей силы, и это означало конкуренцию в нижней части рынка со странами, где такая сила — главное преимущество (Индия, Бангладеш, Камбоджа и прочие). Теперь заказы снова уплывают в великую текстильную державу Китай, и у его партнеров есть выбор — стать частью умного китайского производства или… искать себе другие ниши на рынках.

И последнее. Китай и прочая Азия давно уже служат производственной базой для сотен брендов высокой моды. Отходы этих производств, продававшиеся рядом, привели китайское население к растянувшейся на годы брендомании («налеты панд» на европейские столицы были частью процесса). Но ехать в Европу за товарами, сделанными все равно в Китае? Или даже покупать их дома, страшно переплачивая? Так вот, в последние годы набирает силу процесс «патриотизации» рынка. До 80 процентов продаж одежды высокого класса, косметики и прочей красоты в стране сейчас местные, но носящие имена, уже неплохо там известные. Иностранцам они пока ничего не говорят и непроизносимы, вот, например, один бренд в переводе означает «птица мира» — но он создал целую коллекцию на основе костюмов к диснеевскому фильму «Мулан» (действие происходит в Синьцзяне почти 2 тысячи лет назад). Экспортный потенциал налицо, но Китай он сейчас не очень волнует.

Автор Дмитрий Косырев

https://www.kommersant.ru/doc/4557920

***

Китай создал крупнейшую зону свободной торговли без участия США

Торговые барьеры в XX веке пережили несколько смен тренда. Но с начала 1990-х, после распада СССР, наблюдалось значительное снижение таможенных тарифов почти во всем мире. Рост мировой торговли и глобализация производства способствовали мощному экономическому подъему.

В 1995 году была создана Всемирная торговая организация (ВТО). Целью организации было объявлено установление общих принципов международной торговли: равноправие стран, взаимность и прозрачность регуляторных механизмов, согласование на уровне ВТО тарифов и механизмов торговых ограничений для защиты национальных рынков. Важной функцией ВТО является и разрешение конфликтов между странами — участницами организации.

Однако экономические отношения между странами редко бывают безоблачными. Сначала часть членов ВТО начали блокировать присоединение к организации новых членов (и Китай, и Россия долго и упорно добивались членства в организации). Когда же темпы мирового экономического роста снизились, и многие страны попытались помочь отечественному бизнесу путем увеличения торговых барьеров, быстро выяснилось, что ВТО не слишком эффективна как механизм разрешения торговых конфликтов. Разбирательство сильно бюрократизировано, занимает много времени, а самое главное — ВТО не располагает действенными средствами для того, чтобы принудить членов организации к исполнению собственных решений.

Мировой экономический кризис 2008 года подтолкнул многие страны к поиску более эффективных альтернатив ВТО. По инициативе США были предложены две: Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство и Транстихоокеанское партнерство. Первое соглашение осталось лишь смелым проектом, а вот второе было очень близко к заключению под конец президентства Обамы. Соглашение подписали: США, Австралия, Сингапур, Малайзия, Вьетнам, Перу, Чили, Бруней, Мексика, Канада, Япония. Примечательно, что Китай не был приглашен к участию в организации.

Сама идея создания этих соглашений очень проста и понятна: привлечь к сотрудничеству более однородные по своим симпатиям и антипатиям страны. Это позволило бы установить очень низкие (вплоть до нулевых) тарифы на взаимную торговлю и более высокие — применительно к торговле со странами, не входящими в соглашение. А однородность стран, входящих в соглашение, резко снизила бы конфликтность между участниками соглашения. Однако сразу же после вступления в должность президент Трамп подписал указ о выходе из соглашения. Лишившись крупнейшего участника, Транстихоокеанское партнерство продолжило существование в урезанном составе, а активность в рамках этого соглашения резко упала.

Этим не преминул воспользоваться Китай, предложив создать сопоставимое по масштабу соглашение с похожим составом участников: Китай, Австралия, Новая Зеландия, Сингапур, Малайзия, Вьетнам, Бруней, Япония, Камбоджа, Филиппины, Индонезия, Таиланд, Лаос, Мьянма. Примечательно, что масштаб экономик этих стран вполне сопоставим с масштабом экономик стран — участниц Транстихоокеанского партнерства. Таким образом, Китай реализовал ту идею, которую готовила администрация Обамы и от которой отказался Трамп.

Возврат к однажды отброшенным идеям и концепциям происходит довольно редко. И тот факт, что состав этих двух торговых блоков сильно совпадает, говорит о том, что идея создания большого регионального экономического пространства с низкими (а то и нулевыми) торговыми барьерами востребована. Современный Евросоюз в пределах Шенгенской зоны во многом напоминает «Соединенные Штаты Европы». При всех своих проблемах ЕС способствовал значительному росту экономики стран, в него входящих.

Нынешнее соглашение о создании зоны свободной торговли (соглашение о Всеобъемлющем региональном экономическом партнерстве) под эгидой Китая с точки зрения риторики очень напоминает «Соединенные Штаты Азии». Соглашение выглядит весьма многообещающим. Но, как всегда бывает, при реализации масштабных и долгосрочных проектов путь от лозунга до его реализации тернист. Но азиатам, а особенно — китайцам, трудолюбия и упорства не занимать.

Автор Сергей Хестанов, советник по макроэкономике гендиректора «Открытие брокер»

https://novayagazeta.ru/articles/2020/11/18/88010-sovsem-ne-vto

***

В Азии образовался крупнейший в мире торговый союз

КНР сплотила вокруг себя 14 стран Азиатско-тихоокеанского региона, сделав то, от чего отказался. "Восточный экспресс".

После восьмилетних переговоров, в воскресенье наконец было подписано соглашение ВРЭП — Всестороннее региональное экономическое партнерство (RCEP, Regional Comprehensive Economic Partnership). Даже потеряв по дороге очень крупного участника — Индию, объединение полутора десятков стран восточного полушария заключили сделку, которую Bloomberg называет «самой крупная торговая сделка в мире: 15 стран, 2,2 миллиарда человек, совокупный ВВП — 26,2 триллиона долларов».

То, что началось в 2012 году как обычная гармонизация соглашений между членами АСЕАН, рассуждает агентство, превратилось в сделку, создающую потенциально крупнейший в мире блок свободной торговли.

Его совокупный ВВП существенно больше, чем у ЕС или США. Хотя, конечно, надо отдать должное тому же Евросоюзу, он представляет собой куда более тесное содружество, чем станут когда-либо следующие страны-подписанты ВРЭП: 10 членов АСЕАН — Бруней, Мьянма, Камбоджа, Индонезия, Лаос, Малайзия, Филиппины, Сингапур, Таиланд и Вьетнам; вместе с государствами-партнерами АСЕАН по соглашениям о свободной торговле — Австралией, Китаем, Японией, Южной Кореей и Новой Зеландией.

Еще одно отличие в том, что локомотив ЕС — Германия все же не так отличается по своему весу от ряда других крупнейших членов союза, как Китай от партнеров по ВРЭП. Поэтому заключение соглашения об этом партнерстве трактуют именно как его победу. Выход из переговоров Индии объясним той де причиной. В одном торговом союзе с КНР ей было бы тесно. Именно заявление министерства финансов КНР цитирует агентство «Прайм», приводя слова о том, что достигнутые договоренности будут стимулировать экономическое восстановление всех стран после пандемии и «содействовать экономическому процветанию региона». 

Региональное всестороннее экономическое партнерство направлено на укрепление торговых связей между Китаем и азиатскими странами, отмечает Bloomberg. Оно позволит снизить тарифы и другие барьеры для торговли между 15 странами. Другой аспект, подчеркиваемый наблюдателями: появление такого соглашения может поставить в невыгодное положение американские компании и транснациональные корпорации. В 2017 году Дональд Трамп подписал меморандум о выходе Штатов из Транстихоокеанского партнерства (ТТП), в рамках которого планировалось создать зону свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Теперь такую зону организовал Китай.

Смена лидера?

Подписание Всестороннего регионального экономического партнерства во главе с Китаем — это по-настоящему эпохальное событие, признает руководитель аналитического департамента AMarkets Артем Деев. По сути, произошла смена лидера мировой экономики: вместо США, которые носили это звание на протяжении почти 150 лет, теперь первой экономикой мира становится КНР. Мало того, что это соглашение — очень мощный удар по всем попыткам США создать «свои» зоны экономического сотрудничества, это еще и крупнейший единый рынок на планете: почти 30% мирового ВВП, 2,2 млрд человек — треть населения мира. Общий ВВП стран, вошедших в ВРЭП, к 2050 году может составить 100 трлн долларов.

Одним словом, говорит аналитик, Китай делает серьезнейшую заявку на то, чтобы стать лидером шестого технологического уклада, победить в гонке за трансформацию всей глобальной экономической системы. Есть еще один фактор, о котором нужно сказать: давно известно, что для развития современной экономики (как в разрезе отдельных стран, так и в плане регионального развития экономик) требуется перспектива сбыта.

Условно говоря, для развития крупной экономики, для нового этапа ее развития требуется кратное увеличение потребителей, масштабирование спроса. Именно отсюда и происходят разные инициативы по экономическим объединениям, которые предлагают разные страны — США или Россия (ЕАЭС, например, нужен РФ, в первую очередь, как перспективный рынок сбыта, охватывающий население нескольких стран). В этом плане ВРЭП под эгидой Китая становится настоящим локомотивом для всего мира, а США с их инициативами уходят на второе место.

Для России, имеющей разные договоры со странами АТР, крайне важно суметь вписаться в потребности нового объединения, полагает Артем Деев. Китай, как «всемирная фабрика», для роста производства будет нуждаться во многих видах сырья. Нашей стране нужно закрепить партнерские отношения с КНР: активное развитие Поднебесной в результате соглашения ВРЭП практически обеспечено, а для России КНР становится крупнейшим рынком сбыта. На фоне серьезнейшего падения спроса в европейском направлении (что по нефти и нефтепродуктам, что по газу) нашей стране нужно очень плотное и всестороннее сотрудничество с Китаем, что станет стимулом для восстановления и роста российской экономики.

Символично и не случайно, отмечает главный аналитик ТелеТрейд Марк Гойхман, что соглашение о ВРЭП подписано в период очевидной смены президента в США. Оно может знаменовать общий переход от политики «торговых войн», протекционизма и автаркии между странами, культивировавшейся Д.Трампом, к благоприятствованию торговле, сотрудничеству, экономической интеграции. Зона ВРЭП — очень масштабное объединение, поэтому соглашение будет стимулировать общие тенденции в мире к более свободному перемещению товаров, услуг, капиталов, сокращение мировых издержек, деловую активность. Это, помимо самостоятельной ценности, способствует восстановлению хозяйства после пандемии, преодолению её негативных экономических последствий.

С другой стороны, добавляет эксперт, ВРЭП противопоставляется Транстихоокеанскому партнёрству (ТТП), выступает как «китайский ответ» ему. В условиях создания ВРЭП интересы американского экспорта и импорта со странами региона могут пострадать, поскольку США при Трампе вышли из тарифного соглашения ТТП. Штаты сохраняли свою политику во многом запретительных таможенных ставок, что теперь делает менее выгодной торговлю с ними. Но политика Дж. Байдена провозглашается более «миролюбивой». В таких условиях вполне вероятно возвращение США в ТТП. Это стало бы ещё одним шагом в позитивной глобализации торгово-производственных отношений.

Отметим, что в оба соглашения вошли следующие страны: Австралия, Бруней, Япония, Малайзия, Новая Зеландия, Сингапур и Вьетнам.

Автор Анна Королева

https://expert.ru/2020/11/16/soglashenie-o-svobodnoj-torgovle-asean/