Восточной Европы становится меньше

За сорок лет после распада СССР Восточная Европа существенно уменьшила свою долю в мировом ВВП, рассчитанном по ППС, несмотря на помощь Евросоюза, и продолжает ее терять. России же последние двадцать лет удается сохранять свою долю в мире стабильной и слегка наращивать ее по отношению к Западу.

Видя все более враждебную политику стран Восточной Европы по отношению к России, мы решили покопаться в цифрах и понять, было ли экономическое положение восточноевропейских стран, когда они были частью советского блока, более слабым по отношению к периоду, когда они стали частью «большой Европы». Для оценки мы прежде всего использовали показатель доли ВВП стран в мировой экономике по паритету покупательной способности (ППС), рассчитываемый МВФ, а также показатель ВВП на душу населения по ППС того же МВФ.

Первый показатель — доля страны в ВВП по ППС — фактически указывает нам на то, какую часть произведенного мирового ВВП потребляет та или иная страна. То есть его можно трактовать как долю страны в совокупном мировом потреблении.

У нас есть данные с 1980 по 2020 год. Для краткости рассмотрим три точки: 1980, 2000 и 2020 годы.

Советский Союз в начале 1980-х имел колоссальную долю в ВВП мира по ППС — примерно 14,2% (для сравнения: доля США составляла 21%, Германии — 6%. Китай сейчас имеет долю 18%). Восточноевропейский блок в советский период имел долю в диапазоне от 3 до 4,5% мирового ВВП. Эти данные оценочные, рассчитаны как соотношение объема экономик СССР и Восточного блока в 1980-е. Но есть точные данные по четырем странам на 1980 год: Болгария — 0,35%, Венгрия — 0,51%, Польша — 1,3%, Румыния — 0,8%. Вместе их доля составляет почти 3%, а мы еще не считали Чехословакию и Югославию.

Что произошло с долей Восточной Европы в мировой экономике в постсоветский период? Она упала. В 2000 году она составляла уже 2,6%, а в 2020-м только 1,84%. Падение заметное, но в этот период доли сократились у всех стран за счет бурного роста Китая. Так, доля Германии за сорок лет, по данным МВФ, снизилась до 3.4% (в 2000 году — 4,8%), доля США — до 16%, доля России в 2000 году составляла 3,1% и осталась такой же к 2020 году.

Это последнее обстоятельство — стабильное участие России в мировой экономике в последние двадцать лет, несмотря на стагнацию последнего десятилетия, — важный факт. Мы видим, что в отличие от Европы (и Западной, и Восточной) Россия не теряет свою долю в мировом ВВП. Это происходит благодаря развитию сырьевой экономики и сохранению относительно низких цен на многие блага внутри страны, в том числе на электроэнергию, тепло, жилье, многие продукты питания. И этот факт может вызывать ревность у наших ближайших западных соседей, да и вообще Запада: дескать, дарованные России энергетические ресурсы дают ей необоснованное экономическое преимущество.

Для чистоты сопоставлений стран внутри Запада мы исключили фактор Китая. В результате мы видим, что Восточная Европа потеряла существенную часть своей доли, если сравнивать с Россией: в 2000 году ее совокупная доля ВВП по ППС составляла 85% от российского, а в 2020 году только 60%. При этом — надо отдать должное политике Европейского союза — относительно Германии и, например, Испании доля Восточной Европы совершенно не изменилась. Однако внутри восточноевропейской группы динамика в постсоветской период сильно разнилась. Так, наиболее успешной была жизнь Польши: за это время ее доля снизилась очень несущественно, а если исключить влияние Китая, она даже выросла. А остальные страны потеряли очень много. Это заметно по динамике показателя Болгарии, Венгрии, Румынии, которые сохранились территориально, и по ним есть сопоставимые данные. За сорок постсоветских лет Болгария сократила свою долю в мировом ВВП по ППС в три раза, Венгрия и Румыния — в два раза.

Таким образом, мы видим, что если оценивать благополучие Восточной Европы по ее доле в мировом ВВП, то жизнь внутри Европы как минимум не сделала восточные хозяйства богаче, а относительно общей мировой динамики, включая динамику самой России, они даже стали беднее. Откуда же берется представление, что Восточная Европа экономически выиграла в результате распада СССР?

В пользу этого говорит такой показатель, как уровень подушевого ВВП по ППС. В 2020 году в Польше он составлял 34 тыс. долларов, в Венгрии — 33 тыс. долларов, в Чехии — 40 тыс. долларов, в Хорватии — 27 тысяч. В России в тот же год, по данным МВФ, подушевой доход по ППС составлял 28 тыс. долларов. То есть вроде бы в индивидуальном соревновании мы проиграли Восточной Европе — каждый отдельный житель многих восточноевропейских стран оказался богаче среднестатистического россиянина. Тогда почему же совокупно экономики проигрывают, несмотря на вполне лояльную политику Евросоюза?

Здесь вступает в силу один из важнейших факторов экономического благополучия страны, с одной стороны, и показатель ее экономического здоровья — с другой: динамика численности населения. Грубо говоря, чем менее привлекательна страна для жизни, тем меньше в ней рожают, больше из нее уезжают, меньше в нее приезжают. Эти связи мы наглядно видим по российским регионам, то же верно и для стран.

Мы привыкли считать, что Россия катастрофически теряет население. Да, она теряет население, но Восточная Европа теряет в разы больше. Вот цифры. Начиная с 1995 года и до 2020-го Восточная Европа потеряла 17 млн человек — 5,5% населения. Россия за тот же период — 2 млн человек, или 1.3% населения. При этом вся Европа за тот же период население не только не потеряла, а, наоборот, прирастила.

Но дальше вся европейская динамика будет хуже. По прогнозам сайта populationpyramid.net, который рассчитывает динамику населения стран, опираясь прежде всего на уже сложившуюся половозрастную структуру, в последующие тридцать лет Европа, и Восточная Европа в частности, потеряют 25–27% населения, причем сейчас точек слома тренда на убыль населения модель не видит. То есть «кусающие» Россию восточноевропейские соседи в тридцатилетней перспективе превратятся в группу очень маленьких стран с численностью населения в среднем по 10 млн человек, а с учетом неумолимого закона: чем меньше людей в стране, тем меньше она производит ВВП, — Восточная Европа превратится в последовательно деградирующую экономическую территорию.

На примере Украины мы ясно видим, что заокеанских партнеров европейских и восточноевропейских элит предначертанные Европе деградация и экономический упадок вовсе не смущают. Однако почему это не смущает сами европейские элиты, понять сложно.

Советский Союз не вернешь, да и некуда. За последние сорок лет сам Запад в максимально широком смысле слова (включая и СССР) незаметно для себя стал превращаться в пигмея на фоне дико выросшего Китая. Уже сегодня доля в населении мира этого «большого Запада» составляет всего 15% А всего через тридцать лет его доля составит всего 11% за счет предполагаемого бурного роста численности населения Африки. Причем такая все-таки значимая доля Запада сохранится исключительно за счет США и их небелого населения.

Не исключено, что американская и глобальная элита отлично сознают эти мощнейшие процессы и по-прежнему желают превратить российскую территорию через конфронтацию России с Европой прежде всего в источник энергетических и сырьевых ресурсов для бурно растущего южного мира. Конечно, под контролем глобальных корпораций. Однако совершенно очевидно, что участие Восточной Европы, да и вообще Европы в этой большой игре ничего хорошего народам Европы не сулит. По крайней мере, пока этих «пряников» не видно. И если уж они так не любят Россию, то по крайней мере могли бы выставить США хорошую цену за очередной раунд холодной войны против нас.

Что касается нас самих, то демографический прогноз указывает, что мы зацепимся примерно за 130 млн и начнем медленно расти. И чем сильнее мы будем ощущать свою цивилизационную особость от Запада, который совсем не дает нам шанса на дружбу, тем с большей вероятностью мы найдем свою коалицию в этом рождающемся на наших глазах, но, в отличие от времен СССР, не по нашей воле новом мире.

Автор Татьяна Гурова, главный редактор журнала «Эксперт»

https://expert.ru/expert/2021/20/vostochnoy-yevropy-stanovitsya-menshe/

***

Приложение. В России больше не будет иностранных инвестиций, зато «жадный бизнес» заплатит дважды

11 мая Госдума проголосовала за расторжение соглашения об избежании двойного налогообложения с Нидерландами. Это значит, что крупному российскому бизнесу, зарегистрированному в этой стране («Яндекс», X5 Retail Group, «Связной»), придется либо сменить юрисдикцию, либо начать платить налоги в двойном объеме. А уже на следующий день в Госдуму пришел премьер-министр Михаил Мишустин, пообещавший наказывать «жадный» бизнес за «агрессивную деятельность по выводу в том числе дивидендов, процентов, роялти из России».

Взаимное признание налоговых платежей, как и отказ от него, очень четко и довольно однозначно свидетельствует об ожиданиях роста или падения инвестиционной активности иностранцев по отношении к России. Пока эти ожидания росли и оставались высокими (до 2014 года), разного рода льготы для иностранных инвестиций в Россию сохранялись. А когда надежды относительно притока прямых иностранных инвестиций рухнули, почти все соглашения об избежании двойного налогообложения были быстро и решительно денонсированы по инициативе Российской Федерации.

Примечательно, что и многие российские бизнесы предпочитали формально быть «иностранными инвестициями» — довольно часто материнская компания холдинга находилась за рубежом. До 2008 года основным соображением для этого были налоговые льготы. Но потом началось сильное давление развитых стран на классические офшоры, и их использование радикально сократилось.

В настоящее время основным резоном использования зарубежных юрисдикций (особенно если говорить о Нидерландах) является защита инвестиций: в России с петровских времен иностранный капитал был защищен несколько лучше, чем отечественный. Иностранному бизнесу тоже отнюдь не гарантирована защита от преследования в России, но вероятность такого исхода много меньше, чем для отечественного.

Еще один важный аргумент за использование иностранной компании для ведения бизнеса в России — привлечение капитала. Привлечь капитал (в виде выпуска акций либо облигаций) для компании из развитой страны гораздо дешевле.

Разрыв налоговых соглашений создаст немалые трудности и заметно увеличит издержки бизнеса, который использует зарубежные юрисдикции. Немедленного эффекта это не вызовет: для серьезных управленческих решений нужно время. Именно отсутствие немедленного негативного эффекта после денонсации первых соглашений, скорее всего, и послужило аргументом для дальнейшей череды отмен соглашений.

Но со временем начнут проявляться долгосрочные эффекты, главным из которых будет снижение инвестиционной привлекательности России. Следствием этого станет не только падение притока зарубежных инвестиций, но и усиление оттока капитала. Единственным положительным эффектом от отмены налоговых соглашений будет сбор дополнительных налогов. Но налоговая нагрузка на бизнес в России традиционно велика (мы уже близки к вершине кривой Лаффера, и дополнительный рост налогов, скорее всего, вызовет снижение бизнес-активности. Что, в свою очередь, может уменьшить налоговые поступления. Поэтому и для пополнения бюджета идея массового разрыва налоговых соглашений не выглядит очень уж хорошей.

Но есть сценарий, в рамках которого денонсация налоговых соглашений может выглядеть вполне рационально. Этот сценарий — заметное ужесточение санкций против России. В этом случае о притоке иностранных инвестиций можно будет забыть надолго. И на первое место выйдут проблемы наполнения бюджета. Все остальное станет менее важным.

Интересно, что пока денонсированы или изменены со значительным ростом налоговой нагрузки не все соглашения, а только их часть. В настоящее время пересмотренные соглашения охватывают около 70% выплат в зарубежные юрисдикции. По-видимому, неполный охват вызван желанием понаблюдать за реакцией затронутых изменениями экономических субъектов. Если не произойдет заметного снижения экономической активности, то движение в сторону дальнейшего пересмотра продолжится.

Еще один возможный сценарий — борьба с оттоком капитала, которая ведется в России давно и не особо успешно. И амнистию предлагали, и льготные зоны в Калининграде и на Дальнем Востоке, и обмен данными с другими странами усиливали — все без толку. Теперь вот решили налоговые соглашения пересматривать. Скорее всего, и эта мере эффективной не будет.

И для первого, и для второго сценария общим является одно: они оба не предполагают заметного экономического роста. 2021 год, скорее всего, покажет рост около 4% за счет эффекта базы и восстановления после эпидемии. А дальше — низкие темпы экономического роста (1-2% в год), в народе называемые застоем.

Автор Сергей Хестанов, советник по макроэкономике гендиректора «Открытие брокер»

https://novayagazeta.ru/articles/2021/05/14/biudzhetnyi-zanaves

***

Мнение экперта: Страны Балтии отказываются от российской электроэнергии. Кому и сколько это будет стоить

В начале апреля, 8 и 11 числа, страны Балтии в тестовом режиме прекратили закупки российской электроэнергии. Это часть подготовки к выходу из так называемого кольца БРЭЛЛ — единой энергосистемы, объединяющей Беларусь, Россию, Эстонию, Латвию и Литву.

Выход намечен на 2025 год — предполагается, что после этого балтийские страны полностью синхронизируют свои энергосистемы с европейскими и перестанут закупать российскую электроэнергию. Россия видит в этом исключительно политические причины и подсчитывает убытки, которые предположительно понесут жители Литвы, Латвии и Эстонии — конечные потребители электроэнергии. В странах Балтии, напротив, уверяют, что все трудности — временные, и регион, в конечном счете, только выиграет, порвав энергетические отношения с Россией.

Пока мы едины

Тест 8 и 11 апреля был инициирован министерством энергетики Беларуси и касался отключения четырех трансграничных линий электропередач с Литвой. Некоторые российские СМИ написали, что Латвия на эти два дня также отказалась от закупок российской электроэнергии без объяснения причин. В латвийском министерстве экономики говорят, что это не совсем так.

— Отключение потока из Беларуси в Литву сказывается на системах всех балтийских стран, в том числе Латвии и Эстонии, — объясняет заместитель госсекретаря по вопросам энергетики Эдийс Шайцанс. — Поэтому было решено, что в эти дни коммерческие потоки будут равны нулю. При этом есть абсолютная норма: если планируются важные изменения в сетях, операторы должны заранее проинформировать об этом биржу Nord Pool. Эта информация была опубликована заранее и доступна всем компаниям, которые работают на рынке.

Апрельский тест — маленький фрагмент масштабной реформы энергетического рынка балтийских стран. Сейчас этот рынок выглядит так. Литва, Латвия и Эстония объединены с Россией и Беларусью в единое энергокольцо — наследие времен СССР, которое сейчас функционирует на основе соглашения, заключенного в 2001 году. Соглашение, в частности, предполагает, что страны поддерживают синхронность работы системы, обмениваются электроэнергией и выручают друг друга в случае аварийных ситуаций. Ради последней цели каждая страна выделила определенное количество мощностей в общий резерв на случай аварии.

Для России еще один важный элемент единого кольца — энергоснабжение Калининградской области, которая отделена от основной части России и граничит с Литвой. В начале 2000-х страны Балтии были практически полностью изолированы от европейской энергосистемы. В 2006 году Литва и Польша подписали соглашение о создании электросоединения между двумя странами, однако строительство так и не началось. В 2014 году, после аннексии Крыма, отношения между Россией и балтийскими соседями резко ухудшились. В странах Балтии, как и в Европе в целом, заговорили о необходимости энергетической независимости от России. В том же году Евросоюз выделил деньги на строительство LitPol Link — соединения между Литвой и Польшей. Через два года было запущено соединение NordBalt между Литвой и Швецией.

С 2007 года к европейской энергосистеме подключилась Эстония — заработал подводный энергомост Estlink1, соединяющий Эстонию с Финляндией, он находится в совместной собственности трех балтийских республик. В 2014 году был достроен и запущен второй мост — Estlink2.

Опасный белорусский атом

Желание отказаться от российской электроэнергии — не единственная причина выхода из БРЭЛЛ. В 2008 году было объявлено о планах строительства Белорусской атомной электростанции под Островцом — примерно в 50 километрах от Вильнюса. Литовские власти сразу же забили тревогу. По их оценкам, место для строительства было выбрано небезопасное: там периодически случаются землетрясения и подземные бури. Экологи обратили внимание, что в случае аварии река Нярис, которая протекает по территории Беларуси и Литвы, будет загрязнена радиоактивными веществами.

Оценки МАГАТЭ, которые по итогам строительства не предъявили БелАЭС никаких технических претензий, не убедили литовских чиновников. В недавнем отчете литовской госинспекции по безопасности атомной энергетики указано, что Беларусь не учитывает угрозу лесных пожаров, землетрясений и наводнений, не может гарантировать автономную работу станции в случае тяжелой аварии и не проводила стресс-тестов, которые показали бы, что станция выдержит, например, столкновение с самолетом. Когда в ноябре 2020 года был запущен первый блок, в аптеках Вильнюса стали бесплатно раздавать таблетки йода — на случай аварии.

Еще в 2015 году премьер-министр Литвы Альгирдас Буткявичюс заявил, что Литва будет бойкотировать поставки электроэнергии с БелАЭС. Литовское руководство активно пыталось привлечь на свою сторону Латвию и Эстонию, но те не торопились примкнуть к бойкоту. Ситуация поменялась после последних президентских выборов и репрессий в Беларуси — Таллин и Рига также заявили, что отказываются покупать электроэнергию с БелАЭС. Между тем, пока страны существуют в едином энергетическом кольце, это довольно сложно реализовать технически.

Кто теряет?

В минэкономики Латвии говорят, что процесс выхода из БРЭЛЛ идет по плану, согласованному между балтийскими странами и странами — поставщиками электроэнергии — Польшей, Швецией и Финляндией. Недавно было запущено третье соединение между Латвией и Эстонией, до 2025 года должны быть модернизированы две уже существующие ветки. Литва и Польша занимаются строительством необходимых сечений.

Одновременно к распаду БРЭЛЛ готовятся Россия и Беларусь. После тестов 8 и 11 апреля министерство энергетики Беларуси сообщило, что тесты прошли успешно и продемонстрировали способность белорусской энергосистемы работать без связи с литовской. Возможность Калининградской области работать в изолированном режиме уже тестировалась несколько раз — и тоже успешно.

По данным газеты «КоммерсантЪ», в 2019 году выручка российской компании «Интер РАО» — оператора экспорта электроэнергии — от продаж в Литву составила 20 с половиной миллиардов рублей. Этой зимой из-за сильных морозов объем экспорта электроэнергии из России в страны Балтии резко вырос. При этом эксперт по элетроэнергетике из «ВТБ Капитал» Владимир Скляр в разговоре с изданием отметил, что выручка от балтийского направления составляет не более 1% от выручки компании в целом, поэтому потеря рынка будет для России незначительной.

Многие российские эксперты соглашаются с ним, указывая, что если проблемы будут, то у стран Балтии.

Причин называют несколько. Во-первых, цена: 8 апреля, во время тестового отключения, спотовые цены на электроэнергию в Литве выросли на 4 евро за МВт/ч. Российская электроэнергия, в целом, дешевле скандинавской — в том числе, за счет низкой доли электроэнергии солнца и ветра и отсутствия требований по оплате выбросов углекислого газа. Во-вторых, надежность: система БРЭЛЛ работает бесперебойно, в то время как литовское соединение NordBalt за первые два года выходило из строя около 20 раз.

В странах Балтии с этими аргументами не согласны. Прогнозировать рост цен на основе показателей одного дня вообще неправильно, говорит Эдийс Шайцанс из латвийского министерства экономики.

— На цену электричества влияет много факторов, — объясняет он. — Цена зависит от того, кто сколько предлагает и покупает. Например, какое производство на наших ГЭС, сколько сейчас доступно в скандинавских странах. От времени года. От того, сколько было воды и сколько ветра дуло. Одна турбина на одной станции пошла на ремонт — это тоже влияет на цену электроэнергии. Но удобно покупать электроэнергию на бирже, мы видим все предложения. По словам Шайцанса, на конечных потребителей в Латвии выход из БРЭЛЛ практически никак не повлияет, потому что уже сейчас объем импорта из России держится на уровне нескольких процентов. Больше половины своих потребностей Латвия покрывает за счет собственных гидроэлектростанций, нехватку компенсирует, в основном, за счет скандинавской электроэнергии, полученной от соседних Литвы с Эстонией.

Оценка последствий выхода из БРЭЛЛ зависит еще и от того, с какой стороны на это смотреть, считает бывший министр энергетики Латвии Юрис Озолиньш. «Зеленая» энергия ветра, воды и солнца, процент которой увеличивается в выработке и скандинавских, и балтийских стран, пока дороже в производстве, и цена на нее в принципе волатильнее, чем на энергию, вырабатываемую из нефти и газа. Но будущее за ней.

— Европа движется в сторону возобновляемой энергии и снижения выбросов, — говорит Озолиньш. — Мы идем в том же направлении, нас двигают технологии и новые знания. У меня вопрос — где останется Россия? Она что, всю жизнь будет жить на нефти и газе? Я не думаю, что в России всегда будут фантастически низкие цены. Мы живем во время перемен, и лучше себя будут чувствовать те, кто эти перемены предугадал.

Автор Мария Епифанова, «Новая газета»

https://novayagazeta.ru/articles/2021/04/17/vysokovoltnye-otnosheniia