Четвертый пакет санкций Евросоюза сожмет белорусскую экономику

Information
[-]

***

"Санкции - это как камень брошенный в вводу. Упал он в одном месте, но круги пошли намного дальше"

Новые санкции ЕС против Беларуси сильно отличаются от прежних, уверены опрошенные DW эксперты. Они ожидают падения ВВП страны и предупреждают, что возможное введение секторальных санкций сделает его двузначным.

"Санкции - это как камень брошенный в вводу. Упал он в одном месте, но круги пошли намного дальше", - так влияние четвертого пакета ограничений, введенных Советом Евросоюза против Беларуси 21 июня, прокомментировала DW Ирина Юзвак, директор Исследовательской компании InComeIn. По ее расчетам, последствия санкций будут очень тяжелыми - суммарный ущерб для белорусской экономики (с учетом санкций США в отношении нефтехимической промышленности) составит 7-8% ВВП.

Напомним, что в новый санкционный список попали 78 физических лиц, а также восемь предприятий и компаний, среди которых МАЗ, БелАЗ и нефтетрейдер "Новая нефтяная компания". "Это решение было принято ввиду эскалации серьезных нарушений прав человека в Беларуси и насильственных репрессий против гражданского общества, демократической оппозиции и журналистов", - отмечается в пресс-релизе Совета ЕС. В чем особенность нового пакета санкций, возможно ли их обойти и о чем свидетельствует демарш Брюсселя?

Четвертый пакет: "начало ковровых бомбардировок"

Директор InComeIn Ирина Юзвак видит отличие новых санкций от всех прежних прежде всего в том, что впервые ЕС дал понять - он готов взять часть потерь на себя: "Поскольку пострадает, в том числе, и европейский бизнес, который тесно сотрудничает с компаниями и лицами, попавшими в санкционный список". Кроме того, добавляет Юзвак, четвертый пакет в большей мере - прицельный удар по личным финансам близкого к властям бизнеса, нежели по секторам белорусской экономики.

"Это не ковровые бомбардировки - но их начало, новый этап эскалации. Санкционный список ЕС не совпадает с американским, в котором и компании, связанные с калийными удобрениям и нефтепродуктами. Но это сигнал Брюсселя Минску, что сейчас все серьезно - пожалуйста, задумайтесь", - считает Иван Тимофеев, программный директор Российского совета по международным делам (РСМД).

Он с самого начала санкционной войны Запада и России внимательно отслеживает и анализирует ее ход. По словам Тимофеева, ранее ЕС избегал введения рестриктивных мер против крупных белорусских предприятий. Такая позиция сохранялась и в ходе массовых протестов в Беларуси во второй половине 2020 года - ЕС трижды ввел ограничения против физических лиц, связанных с правительственными структурами Беларуси, что не предполагало серьезный экономический ущерб для Минска.

По мнению Тимофеева, все, что было до 21 июня, - это санкции, чтобы выразить свою позицию, продемонстрировать несогласие ЕС с действиями Александра Лукашенко. Последние же ограничительные меры "направлены на принуждение Лукашенко к определенным политическим уступкам, это уже смена функционала".

Что будет с белорусским автопромом?

Белорусский МИД в специальном заявлении заверил, что власти страны сделают "все возможное для защиты своих граждан и субъектов хозяйствования". Санкции и рестрикции, подчеркивается в документе, "не будут иметь желаемого их заказчиками эффекта. Со своей стороны, Ирина Юзвак сообщила, чего теперь стоит ожидать - и опасаться - белорусскому автопрому. Несмотря на то, что в текущем году до 80% процентов экспорта МАЗа и БелАЗа ушло в Россию, основной проблемой для попавших под санкции гигантов белорусской автоиндустрии станет получение необходимых комплектующих, предупреждает Юзвак.

"За четыре месяца 2021 года на страны ЕС приходится более 22% импорта двигателей внутреннего сгорания, свыше 75% импорта шасси и 36% - коробок передач. Встанет вопрос не столько о возможности экспорта куда-то дальше России, а о возможности самого производства", - указывает директор InComeIn. И добавляет, что среди прочего сейчас под ударом может оказаться контракт БелАЗа на поставку в Индию порядка ста машин. Общие потери от санкций белорусского автопрома Юзвак, с учетом возможного разрыва индийского контракта, оценивает в 500 миллионов долларов до конца года.

А вот попавшая в санкционный список "Новая нефтяная компания" не играет какой-то серьезной роли в белорусского нефтяной отрасли, заявила DW минский эксперт в сфере энергетики Татьяна Маненок. По ее словам, предполагалось, что созданная в октябре 2020 года фирма-нефтетрейдер составит определенную конкуренцию лидеру - "Белорусской нефтяной компании".

Ключевой рынок для "Новой нефтяной компании" - Украина, куда поставляется битум и дизтопливо. А в Европе у компании, три четверти акций которой принадлежат белорусскому бизнесмену Николаю Воробью, были только разовые сделки. "Возможно, он, невзирая на санкции США, уже нашел формы работы на украинском рынке", - предположила Маненок. По ее мнению, в целом новые европейские санкции окажут минимальное влияние на белорусскую нефтепереработку и экспорт нефтепродуктов.

Нефтепереработка готова к санкциям?

В Европу, поясняет Татьяна Маненок, Минск поставляет относительно немного нефтепродуктов: "В прошлом году, не очень удачном, туда их было продано на 600 миллионов долларов при всем их экспорте в 2,7 миллиарда. За четыре месяца текущего Белaрусь, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, экспортировала нефтепродуктов по количеству в 1,8 раза больше, а в денежном выражении - практически в два раза больше, почти на полтора миллиарда долларов. И на долю Европы тут приходится около четверти".

Но если возможные секторальные санкции коснутся отрасли, это будет существенно для нее, признает Маненок. И уточняет, что белорусские власти готовятся к возможному введению таких ограничений и ищут возможности для их обхода: "Нельзя исключить, что будут созданы компании с российским капиталом, фирмы посредники, которые и будут поставлять нефтепродукты, в том числе белорусского производства, на европейский рынок".

По выражению эксперта, все будет зависеть от того, насколько серьезно Европа намерена ударить по белорусской нефтепереработке - одной из ключевых позиций экспорта. Когда США впервые ввели санкции против Минска несколько лет назад, тогда даже на день были заморожены счета Мозырьского нефтеперерабатывающего завода, вспоминает Татьяна Маненок. И делает вывод: "Если есть спрос на определенные виды продукции, если есть поддержка со стороны России (по крайней мере, она декларируется), то стороны будут искать пути обойти санкции. Например, избегать расчетов в долларах".

Что будет, если последуют секторальные санкции?

Худший сценарий для Минска - уже упомянутые секторальные санкции в отношении основных экспортных отраслей экономики, принятие которых в Брюсселе собираются обсудить 24-25 июня. Очевидно, что если белорусская экономика будет нести убытки, Минск, говорит Иван Тимофеев из РСМД, обратится за помощью к Москве.  "Я думаю, что кредиты будут выданы, но большой вопрос, насколько они смягчат ситуацию. Второй вопрос, даже еще более важный: санкции помешают экономическим связям белорусских и российских предприятий, особенно если расчеты идут в долларах или евро. Их нужно будет переводить в рубли. Частично эта работа уже сделана, но здесь важна финансовая инфраструктура, и еще многое предстоит сделать на этом пути", - констатирует Тимофеев.

Но и российская помощь, даже если она и будет в какой-то форме оказана, явно не закроет всех вопросов. При участии компаний из России, соглашается Ирина Юзвак, можно создать цепочки поставок необходимых импортных комплектующих для того же автопрома, но только лишь в том случае, если не будет жесткого соблюдения санкций со стороны Запада. При том, что каждое дополнительное звено - это рост себестоимости и падение конкурентоспособности. Российское автомобильное лобби, вероятно, в этой ситуации получит контроль за производственным ассортиментом и политикой белорусских предприятий, полагает Юзвак.

В случае же введении секторальных санкций, затрагивающих калийную отрасль и нефтепродукты в целом, потери Беларуси, отмечает директор InComeIn, могут достичь и 14% ВВП: "Это будет сильнейший удар для экономики".

Автор Владимир Дорохов

https://p.dw.com/p/3vNaf

***

Санкции против Беларуси и экономика Германии: важен транзит, а не рынок

У режима Лукашенко есть только один вариант нанести ощутимый экономический ущерб ФРГ в ответ на готовящиеся секторальные санкции ЕС. Но это сильно ударило бы по интересам России.

Из-за инцидента с самолетом Ryanair Евросоюз уже заморозил предназначенный для Беларуси инвестиционный пакет в размере 3 млрд евро и готовит дальнейшие экономические санкции против официального Минска. Поскольку Германия - крупнейший, наряду с Польшей, торговый партнер Беларуси в ЕС, DW решила проанализировать, в какой мере возможные санкции Брюсселя отрицательно скажутся на немецком бизнесе и насколько реальна и велика угроза, что режим Лукашенко ответными санкциями нанесет ущерб экономике Германии. Например, перекрыв транзит нефти и газа из России в ФРГ. 

Беларусь занимает 60-е место среди экспортных рынков Германии

По итогам 2020 года Беларусь заняла 60 место среди экспортных рынков Германии и 75 место среди поставщиков импорта в ФРГ, сообщает сайт Восточного комитета немецкой экономики (Ost-Ausschuss - Osteuropaverein der Deutschen Wirtschaft e.V., OAOEV). Эта организация лоббирует интересы деловых кругов ФРГ, ведущих бизнес в бывших соцстранах Восточной Европы и на постсоветском пространстве.

Диаграмма на сайте OAOEV свидетельствует о том, что объемы двустороннего экспорта и импорта с 2018 года не очень быстро, но неуклонно снижались, так что слабый прошлогодний результат объясняется не только кризисом из-за коронавируса, но и снижением конкурентоспособности экономики Беларуси. В 2020 году германо-белорусский торговый оборот составил 1,9 млрд евро. Это меньше, чем объемы торговли ФРГ с другими странами региона - членами ЕС Латвией, Эстонией и тем более Литвой.

В прошлом году Литва, где проживают 2,8 млн человек, купила примерно в три раза больше немецких товаров и продала своих в Германию, чем Беларусь с населением 9,3 млн жителей. Если же сравнивать сопоставимые по численности населения Беларусь и Венгрию, то объемы германо-венгерской торговли в 27 раз превысили размеры германо-белорусского товарообмена.

Присоединение к санкциям ЕС Великобритании и Украины опасно для Минска

Так что в случае резкого сокращения двусторонней торговли в случае жестких секторальных экономических санкций ЕС и возможных ответных контрсанкций Минска Германия не понесет ощутимого макроэкономического ущерба, пострадать могут в худшем случае лишь отдельные фирмы с особо тесными связями с Беларусью.

Впрочем, размеры грозящих режиму Лукашенко экономических потерь тоже не стоит преувеличивать. По данным немецкого правительственного внешнеторгового агентства Germany Trade & Invest (GTAI), на Германию в 2019 году пришлись только 3,9% всего белорусского экспорта. А продукция Made in Germany составила лишь 4,5% всего белорусского импорта. 

Для Беларуси значительно более важными рынками сбыта были в 2019 году Великобритания (7%) и тем более Украина (12,6%). Так что если эти две страны в той или иной форме поддержат санкции ЕС собственными мерами, то эффект может оказаться уже весьма существенным. Тем более, что к доле Германии в белорусском экспорте следует прибавить поставки в Польшу (тоже 3,9%), Литву (3,2%), Нидерланды (2,4%). Речь, таким образом, идет о европейских государствах, покупающих за твердую валюту треть всего того, что Беларусь продает за рубеж.

Немецкие автомобили купят и в других странах

По данным OAOEV, две трети немецкого экспорта в Беларусь составляет промышленное оборудование, химические изделия, автомобили и компоненты к ним. Именно эти товары активно закупают в Германии и ее ключевые внешнеторговые партнеры - страны ЕС, США, Китай, государства Юго-Восточной Азии. Так что можно исходить из того, что по мере восстановления пострадавшей от пандемии мировой экономики немецкие экспортеры с лихвой компенсируют те потери, которые они, возможно, понесут на маленьком белорусском рынке.  

В свою очередь, в белорусских поставках на рынок ФРГ доминируют железо, сталь, сырье, химическая продукция и мебель. Учитывая хронические глобальные избыточные мощности в черной металлургии (из-за чего, вспомним, США при президенте Трампе вводили защитные пошлины), заменить поставщиков продукции этой отрасли вряд ли составит проблему. Тем более, что Германия, по данным Федерального института геологических наук и сырьевых ресурсов (BGR) за 2019 год, сама является крупнейшим производителем стали в ЕС и седьмым по размеру в мире.

Возможны ли санкции против "Беларуськалия"? 

Считается, что весьма болезненными для режима Лукашенко стали бы санкции против государственной компании "Беларуськалий". Столь крупных поставщиков калийных удобрений на планете совсем немного, а потому есть другая точка зрения, согласно которой ЕС не рискнет накладывать какие-то ограничения на продукцию этого предприятия, чтобы не вызвать резких скачков цен на мировом рынке и не навредить собственным аграриям. Более того, есть опасение, что режим Лукашенко, в свою очередь, может в качестве контрсанкций временно ограничить или перенаправить в другие страны экспорт "Беларуськалия".

Однако следует учитывать, что еще один крупный производитель калийных удобрений находится как раз в Германии. Это концерн Kali + Salz с пятью горнодобывающими предприятиями на территории ФРГ. Правда, BGR в отчете за 2019 году указывает, что из-за истощения месторождений добыча на территории страны сокращается. Зато у компании имеется большое перспективное месторождение в Канаде.

К тому же можно исходить из того, что при всей солидарности официальной Москвы с официальным Минском российский гигант отрасли "Уралкалий" не станет упускать возможности удовлетворить дополнительный спрос в ЕС, если он резко возрастет в случае бойкота этого рынка со стороны "Беларуськалия".    

Может ли Лукашенко "перекрыть газ" Европе?

Так что режиму Лукашенко остается, по сути дела, всего лишь один вариант нанести сколько-нибудь ощутимый ущерб экономике Германии и других стран ЕС в условиях возможной "санкционной войны". Минск мог бы - теоретически - перекрыть идущие по белорусской территории поставки в Европу российских энергоносителей.

В опубликованном 25 мая заявлении Восточного комитета немецкой экономики, выражающем озабоченность происходящим в Беларуси, специально указывается на ту "важную роль, которую эта страна играет в транзите между ЕС и Россией". При этом OAOEV напоминает и о газопроводе Ямал-Европа, и о нефтепроводе "Дружба". Прибавим к этому  железную дорогу и грузовой автомобильный транспорт.   

Однако частичное или полное блокирование Минском этого транзита нанесло бы серьезный удар по интересам и валютным доходам России, от благосклонности которой режим Лукашенко все больше зависит, а потому представляется нереалистичным. Тем более, что остановка железнодорожного сообщения задела бы еще и интересы другого важного для Минска партнера - Китая, который отправляет определенную часть своего экспорта в ЕС поездами в Германию.

Но даже если произойдет невероятное и Лукашенко "перекроет газ" Европе - всплеска спроса на это топливо в летние месяцы все равно не будет, а для обеспечения его закачки в европейские подземные хранилища газа на зимний сезон "Газпрому" пока вполне хватит действующего "Северного потока" и украинского маршрута, а европейцы смогут увеличить закупки у других поставщиков как трубопроводного, так и сжиженного природного газа (СПГ).

Загрязнение нефтепровода "Дружба" доказало: пару месяцев можно и без него

Что же касается нефти, то история с загрязнением хлоридами "Дружбы"в 2019 году убедительно показала, что Германия вполне может без серьезных макроэкономических потерь и скачков цен месяца два, а то и дольше, прожить без этого трубопровода, тем более, если исправно будут идти поставки по морю из российского порта Усть-Луга.  

Короче говоря, у режима Лукашенко нет никаких возможностей грозить Евросоюзу болезненными ответными мерами и вести "санкционную войну" с ЕС и тем более с его крупнейшей экономикой - Германией. Даже в том случае, если Минск замахнется на белорусский транзит российских энергоносителей.

Автор Андрей Гурков

https://p.dw.com/p/3tw8X

***

Искусство колобка: Фиктивные сделки, смена работы, замужество — дыры в заборе, через которые белорусские чиновники уходили от санкций

Белорусский МИД в своем официальном комментарии назвал новый пакет санкций Евросоюза в отношении белорусского режима кощунством, поскольку пакет этот приняли 21 июня, в канун годовщины начала Отечественной войны. И продолжил военную тему, назвав введение санкций объявлением экономической войны.

А вот тут ошибочка вышла. Потому что собственно экономические санкции Европа еще и не вводила. В нынешний список попали 78 человек и лишь восемь компаний. Так что, новые санкции можно по-прежнему назвать точечными. Экономические санкции, по словам верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозепа Борреля, будут обсуждаться главами государств на саммите Евросоюза 24–25 июня. Они затронут белорусский экспорт. И хотя Боррель не назвал конкретные сферы, о которых пойдет речь, можно предположить, что это будет в первую очередь экспорт нефтепродуктов и калийных удобрений. Министр иностранных дел Литвы Габриэлюс Ландсбергис уже заявил в интервью delfi.lt, что санкции охватят семь секторов белорусской экономики, что перечень запрещенных к экспорту продуктов будет расширяться постепенно и что де-факто санкции затронут и Россию, которая, несомненно, придет на помощь белорусскому режиму и взвалит на себя убытки, которые принесут санкции.

С Россией все понятно: посол Евгений Лукьянов 22 июня сказал, что Россия будет помогать Беларуси «до самых критических обстоятельств», поскольку союзники друг друга не предают. Но это обещание, выданное авансом, поскольку до принятия и тем более введения в действие экономических санкций никто не в состоянии предугадать, какой именно ущерб они могут нанести режиму. Любые попытки подсчитать сейчас, сколько миллионов евро потеряет белорусское государство, а следом за ним помогающее союзнику российское — бессмысленно.

Прежде всего, потому, что до сих пор неизвестен механизм: если, как утверждает министр иностранных дел Литвы, список будет расширяться постепенно, это может растянуться на годы, а может даже и начаться через годы — с последним предупреждением, распоследним предупреждением, предупреждением с кисточкой и так далее. (Не зря же в последнее время белорусские политзаключенные, уже осужденные и отправленные в колонии, сообщают родственникам, что им настойчиво предлагают писать прошения о помиловании и туманно обещают освобождение аккурат к 3 июля — государственному Дню независимости. Если некоторое количество действительно освободят, то не исключено, что Евросоюз назовет это позитивным сигналом и приостановит введение санкций.)

Кроме того, само понятие секторальных санкций достаточно расплывчатое. К примеру, доля экспорта белорусских калийных удобрений в страны ЕС — 8,5%. Отказ Европы от покупки удобрений — это одна возможная история. Если речь идет еще и о запрете их транспортировки через свою территорию — совсем другая. А если для начала ЕС испробует «пробный период» с сокращением закупок — третья. Какие именно убытки считать, и считать ли вообще — до решения ЕС остается непонятным. Кроме всего прочего, не стоит забывать, что все разговоры о санкциях долгие годы оставались лишь в рамках теории. Де-юре санкции вводились. Де-факто — они никогда не работали. И если кому-то и наносили ущерб, то исключительно на уровне некоторых личных неудобств.

Ситуация нова еще и потому, что впервые европейских санкций ждет общество. Не потому, что белорусы надеются на чудо: вот придет Евросоюз, введет санкции — и режим завтра рухнет. Нет, белорусы уже поняли, что чудес не бывает, и знают, что диктатуру внешними санкциями не убить: необходимо соблюдение еще как минимум двух условий — забастовок и протестов внутри страны. И когда представители белорусской оппозиции встречаются с европейскими чиновниками, то говорят: мы не просим вас уничтожать режим Лукашенко, мы просим вас не помогать ему, не поддерживать репрессии, именно в этом смысл ваших санкций.

Впрочем, об этом белорусские политики говорили давно. 2020 год — не первый год репрессий. Просто раньше общество не участвовало в сопротивлении тотально и добровольно, как в последний год, жило достаточно благополучно и считало себя частью Европы, а потому разговоры о санкциях не поддерживало и вообще об этом не думало. Так что, европейские чиновники с чувством абсолютной правоты говорили: мы не будем вводить экономические санкции, мы введем точечные, но очень эффективные.

На самом деле то, что Европа пятнадцать лет называла эффективными санкциями, в действительности ими никогда и не являлось. Первый санкционный список ЕС появился в 2004 году. Там было четыре фамилии высокопоставленных силовиков, подозреваемых в причастности к политическим похищениям и убийствам: бывший министр внутренних дел Юрий Сиваков, тогдашний министр Владимир Наумов, бывший госсекретарь совбеза Виктор Шейман и командир СОБР Дмитрий Павличенко. Чуть позже к списку прибавили еще две фамилии: председателя Центризбиркома Лидии Ермошиной и тогдашнего командира ОМОНа Юрия Подобеда.

В 2006 году, после разгона палаточного городка, просуществовавшего на Октябрьской площади Минска четыре дня после президентских выборов, список расширился до 37 фамилий. Туда вошли руководители администрации Лукашенко, некоторые судьи и прокуроры и руководители областных избиркомов. Кроме запрета на въезд в страны ЕС, санкции предусматривали замораживание европейских активов этих 37 человек. Да вот незадача: «списочники» сами с усами и даже в родной стране предпочитали на всякий случай регистрировать недвижимость и счета на родственников или вовсе подставных лиц, а потому в их жизни мало что изменилось. А еще оказалось, что транслитерация играет на руку режиму: к примеру, в список включается условный судья Sidorov. А по паспорту он — Sidarau, по-белорусски. И получается, что в списке находится некий несуществующий гражданин. (Для примера: мой муж по паспорту Sannikov, а сын — Sannikau. Мы-то привыкли, а среднестатистический европейский клерк запутается и будет прав.)

Путаницу с транслитерацией европейцы начали исправлять лишь пять лет спустя, когда санкционный список увеличился еще на две сотни фамилий. После 2010 года, когда в день выборов, 19 декабря, были арестованы все кандидаты в президенты и еще несколько сотен человек, под санкциями оказались не только судьи и прокуроры, которые «шили» политические дела и приговоры, но и все правительство (министры и их заместители), силовики, пропагандисты и избиркомовцы. Так вот, летом 2011 года, когда все приговоры уже были вынесены, европейские послы при встречах просили нас, родственников политзаключенных, помочь с написанием фамилий для санкционного списка. И мы записывали для них все варианты написания той или иной фамилии.

К слову, именно тогда впервые Европа очень несмело, но все же попыталась нанести экономический удар по белорусскому режиму: 20 июня 2011 года ЕС ввел санкции против «кошелька Лукашенко» Владимира Пефтиева и его компаний «Белтехэкспорт», «Спорт пари» и «БТ телекоммуникации». Позже к ним добавились и другие компании Пефтиева: интернет-провайдер «Деловая сеть», инвестиционная компания «Системы инвестиций и инноваций», водочный завод «Аквадив». Владимир Пефтиев — не просто «кошелек». Его «Белтехэкспорт» — главный торговец белорусским оружием. Именно «Белтехэкспорт» упоминался в докладе Совета безопасности ООН: фирма Пефтиева, как оказалось, поставляла оружие силам диктатора Кот д’Ивуар Лорана Гбагбо, который после свержения был доставлен в Гаагу, где предстал перед Международным уголовным судом. Так что, дело было не только в Лукашенко, но и в международной безопасности.

Тем не менее история Пефтиева — лучшее доказательство того, что никакие персональные, визовые и даже экономические (в отношении отдельных компаний) санкции не работают в принципе. Их введение — это всего лишь жест. Красивый, эффектный, обсуждаемый, но — жест. Итак, Владимиру Пефтиеву 20 июня 2011 года был запрещен въезд в ЕС, его активы были заморожены, его компании подверглись санкциям. Но в это самое время Пефтиев спокойно жил на Мальте. И лишь два-три раза в год приезжал в Минск навестить Лукашенко. Никаких препятствий для его возвращения на Мальту не было, притом что официально ему был запрещен въезд на территорию Евросоюза. За время действия санкций Пефтиев со всеми своими замороженными счетами преспокойно купил 12 квартир в Лондоне (расследование о европейских покупках находящегося под санкциями «кошелька Лукашенко» было опубликовано в The Times в сентябре прошлого года). Всего-то и маневров — оформить покупки на жену и дочь. А в 2014 году Пефтиева и его компании и вовсе вычеркнули из санкционного списка ЕС после того, как он якобы продал их неизвестному российскому бизнесмену Дмитрию Гуриновичу. И хотя никто, в том числе европейские чиновники, принимающие решения, не сомневался в том, что продажа компаний — фиктивная сделка, тем не менее де-юре Пефтиев уже не «кошелек Лукашенко». Так что, в 2014 году его вместе с компаниями не просто вывели из-под санкций: Совет ЕС постановил считать, что Пефтиев никогда в санкционных списках не состоял. Никто, к слову, не знает, сколько белорусских чиновников и приближенных бизнесменов за четверть века успели обзавестись мальтийскими или кипрскими паспортами, учитывая, с какой легкостью их раздавали в обмен на деньги еще в прошлом десятилетии.

Именно потому, что ЕС привык действовать в рамках правового поля, Пефтиев колобком укатился от санкций, а омоновцы и прочие палачи, которые пытали в автозаках и на Окрестина участников протестов, никогда в санкционных списках не окажутся: в судах они свидетельствуют в балаклавах и под общей фамилией Иванов. И если их разоблачат белорусские киберпартизаны с помощью деанона, формально это будет всего лишь незаконно добытыми сведениями. Кстати, той же бюрократической лазейкой, что и Пефтиев, сейчас пытается воспользоваться оказавшийся в последнем санкционном списке бизнесмен Александр Шатров. Его компания Synesis (единственная из IT-сферы, попавшая под санкции) разработала и передала силовикам платформу для распознавания лиц по видео. Теперь Шатров рванул в одном забеге с Пефтиевым: он передал свои акции директору компании Юрию Сербенкову и намерен добиваться через суд исключения из списка.

Точно так же, как компании Пефтиева после фиктивной смены собственника исчезли из санкционного списка в 2014 году, за несколько лет оттуда постепенно вычищались фамилии судей, прокуроров, избиркомовцев и силовиков. Все по той же формальной причине. Один ушел на пенсию, другой сменил работу с прокурора на адвоката, третьего перевели в депутаты, четвертая занялась бизнесом и ушла с госслужбы — все они формально перестали быть карателями, причастными к репрессиям. Помню, как я пять лет назад искала в этом списке судью Четверткову, приговорившую моего мужа к пяти годам колонии. Не нашла — она сменила работу. Там же искала фамилию судьи Грачевой, приговорившей Николая Статкевича к шести годам, и тоже не нашла: судьей больше не работает, значит, путь в Европу открыт. Так почему бы, собственно, им не сажать людей, не пытать и не убивать, если сразу же после смены работы и ухода за заслуги перед отечеством куда-нибудь в совет директоров банка или нефтяной компании благополучная европейская корова слижет своим бархатным языком любые упоминания их фамилий из всех черных списков?

Еще один пример кривых и неработающих персональных санкций — бывшая заместительница главы администрации Лукашенко Наталья Петкевич. Она оказалась в черном списке еще в 2006 году. И все эти годы прекрасно путешествовала по европам и америкам, а потом и вовсе поселилась в США, хотя по сей день находится в санкционном списке этой страны. Разгадка проста: Петкевич вышла замуж за представителя Беларуси в ООН Валентина Рыбакова. И все — санкции на членов семей сотрудников международных организаций никак не могут распространяться. Кроме матримониальных, для чиновников есть масса иных чудесных дыр в заборе: от дипломатических паспортов до поездок в рамках международных мероприятий. То есть туристическую или деловую визу чиновник из списка не получит. Зато если он в составе делегации, которая едет на конференцию в рамках ОБСЕ, ООН, Совета Европы или любой другой международной организации, — welcome!

Так что, персональные санкции — все-таки больше декларация, чем собственно санкции. Чиновник может сменить работу или фамилию — и все, он чист. «Кошелек Лукашенко» может переоформить свои компании на подставное лицо — и все, его признают никогда не состоявшим в списках. Даже государственное предприятие можно при необходимости фиктивно акционировать и вывести из-под удара, возводя хвалу европейской бюрократии, увязшей в букве. А об эффективности секторальных санкций пока говорить рано, потому что неизвестно, будут ли они вообще приняты Европейским союзом.

Впрочем, западные компании вовсе не обязаны ждать международного запрета на торговлю с белорусскими предприятиями. Санкций в качестве свободного выбора никто не отменял. К примеру, шведская Scandia Steel приняла решение отказаться от поставок Белорусского металлургического завода. Совет директоров Scandia Steel сообщил об этом в своем письме профсоюзу белорусов Великобритании 18 июня. Еще раньше французский Michelin заявил, что изучает вопросы нарушения прав рабочих на том же БМЗ и в случае подтверждения фактов прекратит отношения с белорусским партнером. Можно вспомнить «Шкоду» и Nivea, которые добились переноса чемпионата мира по хоккею из Минска, пригрозив международной хоккейной федерации прекращением спонсорства.

Так что, санкции — вопрос не столько чиновничий, сколько общечеловеческий. Независимые профсоюзы, диаспоры, активные белорусы, которым не лень обращаться к руководству европейских компаний, пока еще работающих с Беларусью, в состоянии сделать намного больше, чем любая чиновничья структура, сколь бы влиятельной она ни была.

Собственно, об этом и речь: никто, кроме белорусов. Как бы это ни называлось официально.

Aвтор Ирина Халип, cобкор по Беларуси

https://novayagazeta.ru/articles/2021/06/23/iskusstvo-kolobka


About the author
[-]

Author: Владимир Дорохов, Андрей Гурков, Ирина Халип

Source: p.dw.com

Added:   venjamin.tolstonog


Date: 27.06.2021. Views: 48

zagluwka
advanced
Submit
Back to homepage
Beta