Конфликт в Южно-Китайском море должен решаться исключительно на принципах международного права
Mеждународная конференция на тему: «Международное морское право в Южно-Китайском море: перспективы имплементации и урегулирования».
12 июля в информационном агентстве «Украинские Новости» состоялась международная конференция на тему: «Международное морское право в Южно-Китайском море: перспективы имплементации и урегулирования».
Большинство экспертов из Украины, США, Великобритании, Греции и Панамы принявших участие в дискуссии, отстаивали мнение, что вооружённая эскалация в Южно-Китайском море противоречит интересам Украины и всего мира. Этот регион являясь зоной украинских интересов в большей или меньшей степени, так же выступает точкой геополитического напряжения, где сосредоточены большие ресурсы. (25% мировой торговли проходит через него).
Директор Украинского института политики Руслан Бортник в начале дискуссии отметил, что для Украины конфликт в Южно-Китайском море является примерным с точки зрения Крыма и ситуации в Черном и Азовском море. Но здесь так же важно и то, что Китай является ключевым торговым партнёром нашей страны и 90% нашего товарооборота идёт именно через морские перевозки этого региона (Южно-Китайское море) - 10-12 млрд. долл. товарооборота ежегодно. Сейчас фокус геополитического противостояния смещается именно в этот регион. Поэтому Украине уже сегодня необходимо думать про обеспечение своих логистических возможностей для поставки наших товаров и услуг на ключевой на сегодня для нас китайский рынок в случае обострения ситуации в Южно-Китайском море.
Стоит сказать, что Китай, являясь членом Совета Безопасности ООН, гарантом наших Будапештских соглашений, один из стратегических партнёров Украины. Но все же без международного права и права, в частности, стабильный миропорядок вряд ли удастся построить. И нам надо искать пути решения этих проблемы.
Регион стоит перед вызовом: с одной стороны есть международное право, которое не в полной мере признается и не реализовывается конкурирующими сторонами этого региона. А с другой стороны - есть тренд на реализацию двусторонних соглашений. Само по себе право силы, без права права не способно обеспечить стабильный миропорядок. Иными словами, реализовав право силы в любом регионе нельзя удержать удерживать эту ситуацию стабильной.
Суть конфликта:
В настоящее время Китай претендует на большую часть Парасельских островов и островов Спратли в Южно-Китайском море, утверждая, что исторически веками проводили промысел в этих водах. В районе островов двух архипелагов - Парасельского и Спратли пролегают важные судоходные маршруты, а также ведётся активный рыбный промысел. На острова, которые в КНР называют "линией девяти штрихов”, так же претендуют Филиппины, Вьетнам, Тайвань, Бруней и Малайзия.
Пять лет назад 12 июля 2016г. Международный суд в Гааге отверг притязания КНР на острова и прилегающую акваторию, но США только теперь официально заявили о своей позиции. Согласно Конвенции ООН по морскому праву решение Гаагского арбитражного суда является обязательным. Но Гаагского арбитража нет никакой возможности добиться практической реализации этого решения. Ситуация обострилась в последние годы, когда Пекин начал наращивать в районе своё военно-морское присутствие. Строить там искусственные острова и размещать на них военные объекты. США не однократно выступали против действий Китая в этом территориальном споре.
О том как можно поддержать усилия по сохранению мира, сотрудничества и свободы судоходства в Южно-Китайском С докладом выступил Профессор Панамского университета (Республика Панама) Эуклидес Тапиа. Он отметил, что позиция Китая в Южно-китайском море напоминает времена доктрины "большой дубинки" Соединенных Штатов и которую Китай копирует всеми своими практиками. Филиппины не обязаны решать проблему с Китаем на двусторонней основе, так как это было бы самопожертвованием, поскольку переговоры были бы полностью асимметричными и стороны увязли бы в бесконечных рассмотрениях в субрегиональных рамках Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), где Китай является державой-гегемоном. Принятие «двустороннего» решения (двустороннего соглашения), предложенного Китаем, или отказ от рассмотрения дела в Постоянной палате третейского правосудия в Гааге, как того требует Пекин, будет безрассудством и будет означать акт инволюции [движения по наклонной плоскости] в международном праве.
Мирный способ разрешения спора был предложен Постоянной палатой третейского правосудия в Гааге при вынесении своего решения в пользу Филиппин, которое имеет обязательную силу. Поэтому следующим шагом для Китая как цивилизованной страны, приверженной миру, является выполнение этого решения, как соответствующего Конвенции ООН по морскому праву, которую Китай ратифицировал в 1996 г. Однако происходит обратное. Китай не только установил полный контроль над рифом Мисчиф (Хулиан Фелипе), превратив его в военную базу со взлетно-посадочной полосой, а затем над атоллом Скарборо, находящимся в 220 км от побережья Филиппин, но и приступил к распространению своего контроля на другие филиппинские территории, такие как риф Уитсан (Троицы), в дополнение к участившемуся несанкционированному появлению судов в филиппинских водах. Эта ситуация усугубляется недавним присутствием у этого рифа, в пределах исключительной экономической зоны Филиппин, по меньшей мере 240 китайских кораблей, включая военные корабли, под предлогом плохой погоды. На самом же деле имеет место постоянное присутствие таких кораблей.
Как можно поддержать усилия по сохранению мира, сотрудничества и свободы судоходства в Южно-Китайском море?
Выдвигаемое Китаем требование к Филиппинам отказаться от исполнения решения, вынесенного в их пользу Постоянной палатой третейского правосудия в Гааге, вряд ли соответствует нормам международного права. Такая позиция напоминает времена «доктрины большой дубинки» Соединенных Штатов, у которых Китай во многом копирует такую дипломатическую практику. Его стратегическая цель – превратить Южно-Китайское море во «внутреннее китайское море», создать своего рода новую Доктрину Монро [доктрину, по сути обосновывавшую необходимость господства США в Северной и Южной Америке под предлогом недопущения вмешательства европейских держав в дела американского континента], адаптированную к условиям Азии. В данном случае такая доктрина представляет собой обоснование ограничения свободы международного морского судоходства в акваритории в 1,7 миллиона квадратных километров в рамках так называемой «линии девяти пунктиров» не только для стран региона, поскольку она в первую очередь направлена на ограничение влияния Японии и Южной Кореи; но такие ограничения также будут применяться ко всякой стране, не входящей в этот регион, которую Китай считает своим потенциальным противником, будь то страны Запада, Индия или Австралия. Это утверждение основывается на недавно принятом (в феврале 2021 г.) в Китае Законе о береговой охране, который не только разрешает морским силам безопасности использовать оружие против иностранных судов в водах, на которые претендует Пекин, но и разрешает должностным лицам береговой охраны сносить сооружения, построенные другими странами (включая Вьетнам, Филиппины, Малайзию и Бруней) на рифах, на которые претендует Китай, а также проверять иностранные суда, обнаруженные в этих водах, и создавать временные запретные зоны с целью недопущения захода иностранных судов. Эти действия, применяемые в спорных и международных водах, увеличивают в геометрической прогрессии опасность крупномасштабных конфликтов, особенно с учётом того, что также существует вероятность того, что территориальный конфликт приведёт к блокаде филиппинских кораблей в Лусонском проливе и что в результате создания Китаем Зон районной обороны в регионе возникнут препятствия не только для судоходства, но и для воздушного движения. Очень хотелось бы надеяться, что настанет время, когда всеми странами будут уважаться и выполняться основанные на нормах международного права судебные решения».
Геннадий Дубов, юрист-международник
сообщил, что в 2012 году Филиппины посчитали, что КНР противоправно заняла риф Скарборо, который находился в 260-ти км от побережья Филиппин.
Отметил важную роль международного права в урегулировании споров в Южно-Китайском море и значимость вердикта, вынесенного Постоянным третейским судом в Гааге в 2016 году, по которому позиция Китая признана безосновательной. "Конвенция ООН по морскому праву 1982 года имеет обязывающий характер для всех стран-участниц. И в этой связи важна и продуктивна позиция Вьетнама, Филиппин и других стран региона, выступающих за мир и развитие в Южно-Китайском (Восточном) море исходя из принципов международного права. Арбитраж также признал неправомерными ряд действий Китая в части военного присутствия, в части ущерба водным, биологическим ресурсам, экологии и т.д.
В апреле 2012 года произошло определенное обострение, и КНР получив контроль над рифом, в свою очередь, через год получила иск в соответствии с конвенцией ООН по морскому праву. Сегодня можно констатировать, что проблема не снята, как всегда, в международном праве, механизма в плане национального принудительного исполнения решений фактически не существует. Последствием нарушений, например решения суда ООН, максимально является обращение в Совет Безопасности. В части арбитражей, речь может идти только о требовании к стороне не исполнившей документ отозвать своих арбитров из соответствующего учреждения. Санкции за неисполнения вердикта по арбитражу является урон авторитета. Каждое государство исходит здесь из ценности своего авторитета и таким образом или имплементирует его в жизнь или игнорирует. К сожалению, можно констатировать, что решение арбитража, которое является окончательным и не подлежит обжалованию не исполнено, но хотелось бы высказать надежду, сто это случится в ближайшем будущем.
Сделал акцент на том, что ситуация в Южно- Китайском море сейчас становится взрывоопасной, особенно в связи с вмешательством в территориальные конфликты Китая и граничащих с ним государств в морской акватории «третьих» стран, в частности, США.
Клеантис Кириакидис, доктор философии, преподаватель Американского университета в Эмиратах (ОАЭ/Греция).
Рассказал, что прибрежное государство имеет суверенные права в целях исследования и эксплуатации природных ресурсов, а также в отношении другой деятельности по экономической эксплуатации и эксплуатации зоны - юрисдикция над рыболовством, морскими установками и сооружениями, морскими научными исследованиями, другой экономической деятельностью.
Все государства имеют свободу судоходства и пролета, прокладки кабелей и трубопроводов и других международной законных видов использования моря, включая военные действия (например, учения, операции). Пи этом при определении континентального шельфа прибрежного государства включает морское дно и недра подводных районов, которые простираются за пределы его территориального моря на всем протяжении естественного продолжения его суши. Территории до внешней границы континентальной окраины - это 200 морских миль от исходных линий, от которых измеряется ширина территориального моря, если внешняя граница континентальной окраины не простирается до этого расстояния.
Острова Спратли (большинство контролируется Вьетнамом) - претензии Китая, Тайваня и Вьетнама в отношении всех из них, но также и Брунея, Малайзия и Филиппины для части из них . Контролирующая часть транзитной торговли оценивается в 3,4 триллиона долларов в год. Исключительная экономическая зона, рыболовство, кораллы. «Гражданские» рыбаки (в основном базирующиеся на острове Хайнань) преследуют военно-морские суда США и соседних стран. Цель: установить и расширить контроль над все более значительной территорией спорных островов в Южно-Китайском море. Якобы используя гражданских судов и персонала, Китай избегает прямой конфронтации между военными. Китай также отрицает любые притеснения.
Владимир Воля. политолог, эксперт-международник:
На примере Южно-Китайского моря можно проследить что такое международное право во всех его составляющих. С одной стороны, это международные конвенции, договора, двусторонние и трёхсторонние соглашения. И в ситуации с Южно-Китайским морем присутствуют все эти составляющие. С одной стороны, мы видим основополагающие документы ООН. На ООН надеялись Вьетнам и ряд государств, что в рамках именно этой организации они смогут решить проблему раздела островов акватории в Южно-Китайском море. С другой стороны, мы видели противоречия международного права и суверенитета отдельных государств. Международное право — это то, что добровольно суверенными государствами на уровне международных конвенций. И если какие-то моменты в международных конвенциях противоречат суверенитету, государство как правило отказываются выполнять эти нормы.
Здесь чётко понятно, Китай, с одной стороны, ратифицировал эту конвенцию по международному праву в 1982г., но имеет своё эксклюзивное толкование и выполняет эту конвенцию только в той части, которую он считает допустимыми для определенных акваторий, но с особым толкованием для акватории Южно-Китайского моря. Двусторонние-многосторонние договора, уникальность ситуации состоит в том, что существуют проблемы территориального спора в самом Южно-Китайском море одновременно с тем, что у Китая имеются договора о добрососедстве партнёрстве со всеми государствами, которые являются участниками территориального спора. То есть на фоне договоров о добрососедстве существуют территориальные проблемы, которые приводили даже к вооружённому столкновению. Интересны и те методы, с помощью которых страны пытались заполучить часть акваторий и архипелагов: военные действия (Китай, Вьетнам), без вооружённых масштабных столкновений попытки закрепить территории с помощью гарнизонов (Филиппины, Малайзия, Вьетнам, Китай).
«Можно ли обвинять Китай, то он занял какую-то территорию неправомерно? Все это в большей степени политические позиции с использованием норм права. Существует момент противоречия между норм международного права и проблемой апеллирования Китая к историческим правам. На самом деле Гаагский арбитраж не пытался устанавливать границы в Южно-Китайском море, а лишь по сути ответил на вопрос Филиппин, основной смысл которых состоял в том чтобы делегитимизировать притязания Китая на архипелаги, но арбитраж не мог устанавливать межгосударственные границы- это исключительно вопрос переговоров двух или трёх государств.
Какие могут быть санкции против тех, кто не исполняет решения международных судов? – Никаких. В Южно-Китайском море много проблем, которые можно урегулировать с точки зрения норм международного права. Совета Безопасности ООН может установить санкции, но только в том случае если будет консенсус. А поскольку Китай является постоянным членом Совета Безопасности ООН и имеет право вето, консенсус в этом отношении невозможен. И соответственно, любые санкции невозможны. Совета Безопасности ООН может ввести санкции в случае, если идёт речь о вооружённых конфликтах, которые по своему масштабу и продолжительности являются общей угрозой миру и стабильности. Также он отметил, что проблема пока выглядит тупиковой, она находится в фоновом режиме.
Гари Табах, экс-представитель НАТО в России, экс-капитан первого ранга ВМС США, политический эксперт (США).
Отметил, что лидерство в мире ослаблено. Американский лидер слаб и все делают что хотят. Поскольку Китай является постоянным членом Совета Безопасности ООН и имеет право вето, любые санкции против него невозможны. Поэтому он склонился к мнению того, что США должны оказывать на Китай давление, в том числе и военным путём. Впрочем, большинство участников круглого стола не согласились с господином Табах.
В частности, Вадим Трюхан, эксперт по международным отношениям провёл параллель с событиями в Черноморско-Азовском регионе и высказал мнение о недопустимости решения подобных конфликтов силовым способом. В таких случаях необходимо отдавать предпочтение силе права, а не праву силы. Необходимо находить «противоядие» в рамках закона и на основе права. При этом он спрогнозировал, что в конечном итоге, если ничего не изменится в позиции США, может произойти постепенное выталкивание из региона Южно-Китайского моря влияния США.
Директор института глобальных трансформаций Алексей Семений отметил, что не надо недооценивать международное право, особенно в контексте, решений международного суда ООН и других организаций.
"Судья международного суда ООН сказал интересную фразу, под которой я полностью подписываюсь, если с английского перевести: "Жернова права мелят медленно, но неумолимо". В этой ситуации самое интересное, что 17 сентября 2020 года была совместная декларация - вербальная нота Франции, Германии и Британии, которым они признавали это решение", - сказал Семений.
Сергей Шабовта, политический эксперт, капитан первого ранга
Стремление превратить международное морское право в регулятор, который смог бы обезопасить морскую навигацию и обеспечить разрешение морских конфликтов, к сожалению, пока остаётся только мечтой. Поскольку реального инструмента эффективного воздействия на сегодняшний день в этом отношении нет. Тем не менее, профессиональные усилия в диапазоне дипломатов имеют свойства находить своё решение, когда в этом есть конструктив и обоюдная воля. Конфликтогенность региона очевидно базируется на значительных экономических ресурсах самой Юго-Восточной Азии, определяется выраженной тенденцией формирования новой глобальной системы делового и политического сотрудничества стран под эгидой КНР.
12 июля 2021 года – день пятой годовщины знакового решения Постоянного Третейского суда Гаагского трибунала по иску Филиппин против действий Китая в Южно-Китайском море. Обоснованный и законный вердикт Международного суда в Гааге, предполагающий обязательность его выполнения, определил отсутствие у КНР «исторического права» на спорные территории в Южно-Китайском море. Очевидное с точки зрения Международного морского права решение, не было признано властями Китая, а его выполнение так и не реализовано.
Экономическая экспансия и политические амбиции современного Китая базировались, в том числе, и на агрессивной Военно–Морской Стратегии, принятой КНР еще в 1995 году. Освоение новых оперативных районов, в чью зону вошел и Филиппинский архипелаг, сделали возможным строительство 14 крупных военно-морских баз и создание разветвленной сети пунктов снабжения в Тихом и Индийском океанах. Преимущественный уклон на строительство кораблей морской и океанической зоны стал основной тенденцией последних 10-15 лет обновления корабельного состава, их доля составила 89% от всех «новостроев».
Олег Батюк, адвокат, заместитель председателя ОО «Правовой Донбасс»
Конечно, хотелось бы чтобы решения судов выполнялись. Но на примере того, что буквально сейчас, официальный представитель Южной зоны боевого командования Народно-освободительной армии Китая Тянь Цзюньли заявил, что американский ракетный эсминец Benfold вторгся в территориальные воды КНР в Южно-Китайском море и это может представлять угрозу. Возможно, таким образом эсминец пытался совершить провокацию. Но пока, к сожалению, можно говорить, что сила права не работает, работает право силы.
Юрий Смелянский, Глава правления БО "Институт черноморских стратегических исследований". Отметил, что для Украины проблему Южно-Китайского моря можно рассматривать в трёх аспектах. Первый аспект – это чисто научный интерес с точки зрения того, как должны выстраиваться международные отношения. Второй аспект – это региональный практический интерес и его влияние на международную обстановку в целом. И третий аспект - это украинский интерес в контексте вопросов, которые связаны с ситуацией в Черном и Азовском морях. Может возникать ситуация, когда надо принимать чью-то сторону. И здесь е украинским властям необходимо будет принимать правильные выводы и правильную политику в этом вопросе.
Алексей Коваль, Политический эксперт, китаевед
Что касается Китая в этом вопросе, в частности «линии девяти отрезков» за которой на самом деле не кроется никакое историческое право. На самом деле это очень новые китайские концепции. И в 2009г. Пекин впервые признал признать эту границу. Стоит также сказать, что Китай именно в Украине производил закупку необходимой техники для осуществления возможности развивать базы Южно-Китайском море. Более того в 2013г. Китай обращался к Украине выступить с поддержкой политики Китая в Южно- Китайском море официально. Украина тогда отказалась, поскольку сама была участником трибунала с Румынией по поводу острова Змеиный.
На самом деле в конфликте между Китаем и Филиппинами в трибунале Китае было смешано понятие суверенитета и суверенных прав. Суверенные права не регулируются международным правом. Суд постановил, что часть архипелага, на которую претендует Китай не будет признана островами. Следовательно, от них не будет отмеряны 200 миль экономической зоны, а лишь - 12. И американские корабли проходят сейчас именно в 12 мильной зоне. При этом Китай даёт понять, что, если не будут вмешиваться третьи страны, конфликт будет решён мирно на основе двусторонних или многосторонних договорённостей.
Валентин Якушик, доктор политических наук, политолог.
Регион Южно-Китайского моря – одна из ключевых геополитических и геоэкономических «болевых точек» (если не сказать «точек силы») в системе современных международных отношений, в жизни современной глобальной цивилизации как единого организма.
Особая важность и актуальность проблемы распутывания клубка противоречий в регионе Юго-Восточной Азии не случайно была отмечена в составленном на 2021 год экспертном прогнозе, опубликованном в одном из неофициальных рупоров современного неолиберального глобализма – журнале “The Economist”. Там рецепт для лечения этой проблемы, как одной из восьми наиболее важных, обозначен как «вакцина против изоляционизма» и «вакцина против экспансионизма». Это могло бы звучать двусмысленно, ведь «экспансионизм» встречается разный, но из уст данного издания это практически однозначное руководство к действию: «остановить динамичное продвижение КНР». При этом продвижение КНР может быть как «инклюзивным», прислушивающимся к потребностям и стратегиям развития соседей, так и «чисто директивным» по отношению к соседям, предлагающим им политику «свершившихся фактов».
Старая стратегия США и Глобального Запада «сдерживания» своих идеологических оппонентов и геополитических конкурентов, окружения их сетью военных баз и прозападных государств-сателлитов даёт сбои. КНР активно продвигает свои альтернативные (или конкурирующие) стратегии и концепции – «Сообщества единой судьбы человечества», «Один пояс – один путь» и др. Страны региона Юго-Восточной Азии всё чаще занимают позицию хорошо известную из сборников восточной политической мудрости: «выжидать, балансировать между двумя сторонами и примыкать к сильнейшей». США и Запад в целом постепенно ослабевают, но ещё очень сильны и будут оставаться важными субъектами в мировой политике и экономике. Китай набирается сил, но ещё во многом хрупок, не готов к системному глобальному противостоянию с конкурентами.
Этапным событием в «большой шахматной игре» в Юго-Восточной Азии было принятие ровно пять лет назад (12 июля 2016 года) арбитражным судом, созданным по иску Филиппин Постоянной палатой третейского правосудия в Гааге, обязательного к выполнению решения о признании не имеющими законных оснований претензий КНР на объявление обширных районов Южно-Китайского моря своими территориальными водами, своими исключительными экономическими зонами, особыми зонами безопасности и т.п.
Решение арбитражного суда было выдержано в рамках международного морского права, хотя КНР и официально отрицала юрисдикцию данного арбитража. Арбитраж действовал в рамках норм, содержащихся в Конвенции Организации Объединенных Наций по морскому праву 1982 года. Но у этого арбитражного решения нет реального механизма реализации в случае, если одна из сторон отказывается его исполнять. Урегулирование вопросов территориального размежевания – и в вопросе суверенитета государств данного региона над теми или иными мелкими островами и иными территориальными образованиями (скалами, отмелями, косами, банками и т.п.), и в конфигурации исключительных экономических зон и, где это оправдано, – создании специальных зон безопасности должно основываться на компромиссных решениях, с учётом интересов соответствующих государств региона.
Региональным «средним» и «малым» государствам необходимо найти реальные взаимовыгодные компромиссы с КНР на базе общепризнанных принципов и норм международного права – а одним из основополагающих принципов международного права является принцип мирного разрешения международных споров. Китаю же, как великой державе и усиливающемуся геополитическому и геоэкономическому лидеру, предстоит научиться быть дальновидным даже «в мелких деталях» и особо чутким к коренным интересам и национальной гордости соседних стран. Ведь региональное и глобальное лидерство предполагает не только силу и мощь, но и постоянное проявление мудрости, способности находить баланс и давать ощутимую надежду на торжество справедливости. В ХХІ веке, наконец-то, вместо права силы должна возобладать сила права – права, дающего реальные возможности для успешного развития всех стран, обеспечивающего солидарность народов, мир и безопасность.
Андрей Тимченко, политолог-международник
Выступил по поводу менталитета и китайского национального сознания. В отношении субъективного восприятия Китаем самого конфликта. Можно провести аналог «Линия девяти пунктиров» с Великой Китайской Стеной - тоже только по воде. То есть В китайском самосознании нет дискуссии относительно того, кому принадлежит Южно-Китайское море, однозначно китайцы воспринимают эту территорию как свою. И этот факт необходимо так же учитывать.
Владислав Дзивидзинский, политолог
Сейчас в мировых процессах происходит снижение роли не только морского, а и международного права в целом. И происходит увеличение роли прагматичных финансово торговых отношений. Учитывая то, что треть всей морской торговли продит в Южно-Китайском море, ежегодно на более чем 3,5 трилл. долл. Этот регион является точкой и конфликтом интересов и соприкосновения очень многих линий пересечения не только в правовом. Последнее десятилетие ознаменовано ростом напряжения в данном регионе, которое в конечном итоге может привести к конфликту как к международному, так и локальному между некоторыми государствами.
Даниил Богатырев, политолог, международный обозреватель:
Любое право в том числе и международное, является служебным по отношению к политике. Политика первична право вторично. И в случае, когда международное право не соответствует актуальной политической ситуации, оно просто не работает.
Международное право, которое есть, сейчас состоит из некоторых соглашений, которые были приняты ещё в период биполярной системы во времена холодной войны между США и СССР. И актов однополярной системы, которая тоже уже ушла в прошлое. Исходя из этого фактически невозможно дать какую-либо адекватную оценку актуальной политической обстановке. Именно отсюда проистекает целый ряд региональных конфликтов и проблем с юрисдикцией. Данную ситуацию можно уже назвать холодной войной в которой будет минимум три актёра: Россия США и Китай. Стратегия США в данной ситуации может заключаться в создании двух поясов нестабильности. В отношении Китая – это и есть район Южно-Китайского моря. Второй регион – это восточная Европа. Поэтому США могут провоцировать конфликт в Южно - Китайском море и будут только рады, если такой конфликт состоится.
***
В целом участники Международной конференции подчеркнули необходимость разрешению споров на основе норм международного права, и конвенции по морскому праву 1982 г., а так же вердикта Постоянного третейского суда в Гааге в 2016 году. Реализовав право силы в том или ином регионе или в мире даже, государство не сможет долго удерживать такую ситуацию стабильной, только право силы, которое базируется на взаимовыгодной стабильности, международном праве и договорённостях между странами, способно обеспечить стабильность. Необходимо пристальное международное внимание к региону.
С учётом смещения фокуса геополитического противостояния в Южно-Китайское море, и важность этого региона для мира и для Украины крайне важно пристально отслеживать ситуацию в регионе и искать механизмы обеспечения мира, стабильности и международной морской свободы в районе.