За массовыми увольнениями в ведущем вузе стоит принципиальный вопрос о том, что такое вообще «право» в России
Факультет ненужных профессоров
Неожиданное, в середине учебного года, увольнение из ВШЭ по соглашению сторон профессоров Сергея Пашина и Геннадия Есакова стало продолжением истории, которая началась в июле 2020 года, когда исполняющим обязанности декана факультета права НИУ ВШЭ был назначен профессор Вадим Виноградов. До этого он заведовал кафедрой конституционного права Академии при Минюсте и привел оттуда вместе с собой трех заместителей декана.
В соответствии с приказом по ВШЭ от 7 марта 2019 года должность декана факультета является выборной, кандидатуру выдвигает ректор после консультаций с ученым советом факультета, а назначение производится ученым советом ВШЭ. Эти процедуры до сих пор не соблюдены, и Виноградов остается и.о. Между тем большинством тогдашнего профессорско-преподавательского состава, привыкшего к академическим свободам, он не был принят как «настоящий юрист». Емким определением «настоящий юрист», не сговариваясь, пользовались многие мои собеседники из числа уволенных преподавателей. Но кто это такой, какими качествами и компетенциями он должен обладать?
Чтобы понять, что произошло на факультете права, надо определить, что же такое «право», а на этот счет есть, упрощая, две крайние позиции. Согласно одной право основывается на естественных и неотчуждаемых правах личности и защищает ее от излишнего вмешательства государства в ее жизнь. Эта доктрина сравнительно молода, ей всего лет триста, но сегодня она господствует. Намного древнее волюнтаристский взгляд на право (закон) как на орудие суверена. Маркс лишь сформулировал за ним интерес «господствующего класса», однако с древних времен все «господствующие» понимали закон именно так.
Двойственность «права» в сегодняшней России обусловлена тем, что на уровне Конституции и общих частей кодексов декларируется доктрина прав человека, а на уровне текущих изменений законов, беспрерывно производимых Государственной думой, и правоприменительной практики доминирует волюнтаристское понимание закона как орудия (класса «силовиков»). Но наряду с законом существует и столь же древняя концепция справедливости — на латыни это одно и то же слово с «правосудием». Защищая интересы силовиков, судьи обосновывают высшую справедливость своих решений, явно не соответствующих духу и принципам права, ссылками на формальное следование букве закона.
Эта лукавая позиция в юридической науке (которая скорее ученость) называется нормативизмом. Все преподаватели, уволенные или уволившиеся за последние полтора года с факультета права (а их десятки), придерживаются доктрины прав человека и «духа права». Виноградов же пришел на факультет под проект его реорганизации, одной из целей которой было «приблизить преподавание к практике», то есть ликвидировать зазор между прекрасными теориями «настоящих юристов» и весьма далеким от них правоприменением, в которое будущим выпускникам скоро предстоит окунуться. Что касается теории, то увольнениями профессоров, многие из которых раз за разом назывались лучшими преподавателями года по оценкам студентов, удар по ней был нанесен, вероятно, непоправимый. Давайте посмотрим, насколько это приблизило будущих юристов к практике.
Первый раунд увольнений в августе — сентябре 2020 года пришелся на кафедру конституционного права: администрация не продлила срочные договоры с Еленой Лукьяновой, Ириной Алебастровой, Еленой Глушко и другими, а Михаил Краснов, бывший до этого заведующим кафедрой, был переведен в статус профессора-исследователя, то есть отстранен от преподавания. Все они весной и летом 2020 года успели высказаться против поправок к Конституции. Критика была с разных сторон, но все в разговорах со мной подчеркнули, что такова была их профессиональная, а не политическая позиция.
Следом за конституционалистами из ВШЭ были уволены или ушли сами шесть профессоров и преподавателей кафедры налогового, таможенного и финансового права, четверо — с кафедры теории и истории права и сравнительного правоведения, двое — с кафедры гражданского и предпринимательского права. А самый сильный удар по «практике» был нанесен после окончания 2020–21 учебного года — самоликвидацией кафедры практической юриспруденции. Это было детище выпускника факультета Сергея Савельева, который, достигнув успеха как практикующий адвокат, но болея за альма-матер, привлек к преподаванию коротких практических курсов десятки других наиболее успешных юристов. Часть их них пришла на полную или на половину ставки, но большинство работало pro bono — почасовая ставка не представляла для них интереса. Эти практические курсы стали брендом факультета, конкурс на них среди студентов, в том числе обучающихся за плату, достигал 5–6 человек на место.
Преподаватели уникальной и, увы, уже не существующей кафедры с именами, хорошо известными в юридическом мире, согласились ответить на мои вопросы, но чаще всего просили их не называть: на факультете еще остаются их студенты-магистраты, которым деканат может устроить всякие неприятности. Такое мнение о деканате говорит само за себя, но и в беседах эти юристы указывали на удушливую, подозрительную атмосферу, которая возникла на факультете после массовых увольнений лучших в 2020 году. Впрочем, о мотивах ухода из ВШЭ этих преподавателей можно найти их посты в социальных сетях.
Учащиеся факультета также обеспокоены происходящим, а те из них, кто поступал на платные места, собираются защищать свои права, хотя вряд ли в существующей системе в этом преуспеют. Получается, что они покупали билеты на одно кино, а им насильно показывают другое, которое им не нравится. Ну что же, это и есть приближение к практике, надо привыкать. Декан (без проведенных выборов, остающийся и.о. декана) Виноградов на мою просьбу о личной встрече посоветовал мне сформулировать вопросы письменно и обратиться с ними через пресс-службу «Вышки», пояснив, что «установлен такой порядок». Я расцениваю это как тот самый нормативизм, прикрывающий его отход от принципа права, который известен как «добрая воля».
Вопросы, которые у нас есть, не таковы, чтобы их можно было обсуждать по переписке. Проблемы юридического образования, во многом определяющего, как функционирует судебная и правоприменительная система государства, по своей природе публичны и требуют обсуждения в рамках дискуссий между сторонниками доктрины прав человека и «нормативизма». Еще в конце 90-х годов такие встречи проводились, в частности, в рамках «Московского клуба юристов». Но сегодня господствующему классу силовиков, включая депутатов, судей и представителей их «учености» такие дискуссии не нужны.
Сергей Пашин и Геннадий Есаков взяли на себя перед ректоратом, который провел с ними переговоры об увольнении «по соглашению сторон», обязательство не обсуждать увольнения в публичном пространстве — вероятно, это связано с их студентами, которые еще не окончили факультет. Тамара Георгиевна Морщакова на собрании профессорско-преподавательского состава Департамента систем судопроизводства и уголовного права на прошлой неделе сумела-таки поднять в разделе «Разное» вопрос и провести резолюцию, в которой эти увольнения названы «беспрецедентными и возмутительными».
«Признание академических свобод и демократических принципов самоуправления университетов исключают кулуарные произвольные решения, которые затрагивают права всего профессорско-преподавательского состава, учащихся вуза и, более того, содержание заявляемых им образовательных стандартов» — говорится в заявлении, которое было поддержано всеми участниками собрания в Zoom. Но это опять-таки «прекрасная теория», а таких, как Морщакова, на факультете остаются единицы. Если в стране нет права, зачем ей профессора права?
Автор Леонид Никитинский, обозреватель, член СПЧ
Источник - https://novayagazeta.ru/articles/2021/12/04/fakultet-nenuzhnykh-professorov
***
Комментарий: Право приговорили в «Вышке» (Высшей школe экономики)
Морщакова, Шаблинский и другие комментируют увольнение Сергея Пашина из Высшей школы экономики.
Высшая школа экономики продолжает увольнять преподавателей, которых студенты на протяжении многих лет признавали лучшими. На этот раз университет расторг контракты с профессорами факультета права — Сергеем Пашиным и Геннадием Есаковым. Пашин — федеральный судья в отставке, один из авторов концепции суда присяжных в России и автор закона о Конституционном суде 1991 года. Есаков — доктор юридических наук, неоднократно, как и Пашин, был признан студентами факультета права лучшим преподавателем, входил в список лучших российских юристов, согласно американскому юридическому рейтингу Best Lawyers.
По словам профессоров, они ушли из университета не по своей воле. Но причину назвать не могут — по условиям трудового соглашения. Спецкор «Новой» разбирается в том, как на увольнения отреагировали коллеги и студенты профессоров.
«Сергею Анатольевичу было дано говорить со студентами»
Сергей Анатольевич Пашин — один из главных специалистов по уголовному праву в России. В 90-х годах Пашин являлся одним из ведущих разработчиков концепции судебной реформы в стране. Возглавлял отдел судебной реформы Государственно-правового управления президента. Принимал участие в разработке многих законопроектов, в том числе стал автором закона о Конституционном суде 1991 года. Работал заместителем начальника правового управления аппарата Госдумы. Благодаря инициативе Пашина в России был возрожден институт суда присяжных. В 1996 году он стал судьей Московского городского суда.
Илья Шаблинский, доктор юридических наук, член Московской Хельсинкской группы:
— Сергей Анатольевич Пашин — универсальный специалист, — говорит Илья Шаблинский, доктор юридических наук, член Московской Хельсинкской группы. — Он был хорошим судьей. У него была хорошая репутация. Ему пришлось вступать в довольно сложные отношения с председателем Мосгорсуда (как рассказывают коллеги Пашина, дважды из-за конфликтов с Ольгой Егоровой, которая возглавляла Мосгорсуд с 2000 по 2020 год, он был лишен судейских полномочий, но сам не говорил о конфликте. — Ред.), и он боролся, как мог. Пашин — один из авторов концепции суда присяжных.
Не у многих юристов у нас в университете был такой опыт — опыт судьи. А у Пашина был. И я не знаю, кто сделал больше, чем он. Я так понимаю, для Кузьминова (Ярослав Кузьминов — основатель и первый ректор НИУ «Высшая школа экономики». — Ред.) было важно, что Пашин был действующим судьей, что он писал законы. Нашему бывшему ректору все это было важно. Илья Шаблинский был коллегой Пашина не только по факультету права в Высшей школе экономики и участию в Московской Хельсинкской группе, но и по членству в Совете при президенте по правам человека.
— В СПЧ мы с Сергеем Анатольевичем были в группе единомышленников. Голосовали всегда одинаково. В 2019 году, возглавляя комиссию по избирательным правам, я поддержал кандидатов, которых отказались регистрировать под фальшивым предлогом (во время избирательной кампании на выборах депутатов Мосгордумы. — Ред.). Это была, конечно, такая подловатая кампания, когда фактически власть отказалась от честной политической борьбы. Пашин меня поддерживал, сколько мог, хотя и был в другой комиссии.
В 2008 году Пашин пришел на факультет права в «Вышку». И с 2011 по 2021 год студенты ежегодно признавали его лучшим преподавателем.
— Сергей Анатольевич — любимейший преподаватель, — продолжает Илья Шаблинский. — Мы боремся за авторитет и репутацию среди студентов. Представьте, мне удавалось пять раз получить титул «Лучшего преподавателя». А Сергею Анатольевичу — 11 раз. Это рекорд у нас на факультете. В этом году его тоже признали лучшим преподавателем. Он очень интересно читал лекции, умел душевно говорить со студентами. Душевно-интеллигентно. Это не всем преподавателям дано, не все это могут. А вот Сергею Анатольевичу было дано. В конце ноября 2021 года становится известно, что Сергей Пашин уволен из Высшей школы экономики. Но не может комментировать причин.
Тамара Морщакова, доктор юридических наук, заместитель председателя Конституционного суда в отставке:
— Он просто оглашает суть решения, — поясняет Тамара Морщакова, доктор юридических наук, заместитель председателя Конституционного суда в отставке. — Говорит, что уволен с прекращением трудового договора по соглашению сторон и что это было сделано по инициативе администрации, которая была настойчива. То есть вынуждали. Он не будет ходить в суды. Ни за что, он просто это пообещал. Он ведет себя в высшей степени достойным образом. Они оба [Есаков и Пашин] заняли такую позицию. Я понимаю, что это связано с тем, что они не отказываются от перспектив продолжать профессиональную профессорскую деятельность. А иначе будут препятствовать, это же очевидно. Пока они борются за профессию.
«Профессиональные оценки уголовного процесса — политика»
— По потолку ходили все. И продолжаем ходить, — говорит Морщакова, вспоминая, как встретила новость об увольнении коллег. — Я уже на департаменте (систем судопроизводства и уголовного права. — Ред.) поставила этот вопрос. Дружно все проголосовали за то, чтобы потребовать от руководства, от ученого совета объяснений. Потому что это произвол. Ни одна процедура не соблюдена. Это беспрецедентная вещь. Сергей Пашин не раз высказывался о проблемах российской судебной системы. В ноябрьском интервью изданию «Адвокатская улица» Пашин рассказывал, почему судьи «не выступают в качестве арбитров в состязательном процессе»:
«Вообще, для судей самое страшное — показаться белой вороной. Есть групповые ценности, обыкновения. «Мы-то делаем правильно — мы-то преступников сажаем! А ты чем занимаешься?» И если судья не следует им — значит, он отщепенец в этом сообществе. <…> Потому что, во-первых, многие судьи являются выходцами из той же силовой системы. Во-вторых, искренне считают, что именно в этом и состоит их работа. «Как это — отпускать преступников, потому что протокол подписан не так?! Должен быть воспитательный эффект!» А эффект от соблюдения права, видимо, не признается. В сознании этого нет».
— Мое мнение, что причиной увольнений стала позиция Пашина и Есакова относительно того, как у нас обстоят дела с уголовным процессом и с положением судов в стране, — считает Илья Шаблинский. — Это профессиональная позиция. Но кто-то скажет — это политическая позиция. У нас в некоторых случаях профессиональные оценки уголовного процесса, роли адвокатов, роли судов, отношения судов и следствия — политика.
Тамара Морщакова поддерживает мнение относительно равенства в этом случае профессиональной и политической позиции:
— Право как наука уже не имеет права (простите за тавтологию) ничего критиковать. А какое это право — один «одобрямс» должен быть? А как только содержится какая-то критика в правовом анализе — так ты уже пытаешься повлиять на государственные решения. Это у нас, как известно, объявлено политической деятельностью. А то, что наука может повлиять на государственные решения, то, что умные рассуждения могут повлиять, — это как?
Бывший преподаватель Школы философии НИУ ВШЭ и член профсоюза «Университетская солидарность» Илья Гурьянов считает, что, прежде всего, университет сейчас понесет репутационные потери:
— Это слишком видные специалисты, чтобы их увольнения прошли незамеченными. Но самый выдающийся специалист не может чувствовать себя в безопасности, потому что вертикаль власти уже жестко вставлена в тело университета. «Вышка» пользуется теми репутационными бонусами, которые были ею приобретены и за счет ныне уволенных профессоров и за счет коллег, которые были уволены в 2020 году, — профессоров конституционного права Елены Лукьяновой и Ирины Алебастровой. Они заработали репутацию. Абитуриенты и их родители уже рассматривают Высшую школу экономики как вуз с высококлассными специалистами, в то время как администрация планомерно от этих специалистов избавляется.
«Все, кто так или иначе затрагивает с профессиональной стороны установившиеся в современной России практики, и в частности практики правоприменительные, — чувствуют, что находятся под пристальным вниманием, — отмечает Гурьянов. — И в любой момент с ними могут расквитаться. Но причины не вынесут в публичное поле, а будут пользоваться теми возможностями, которые есть у работодателя».
После ухода с поста ректора основателя Высшей школы экономики Ярослава Кузьминова главой университета был назначен Никита Анисимов, который до этого с «Вышкой» связан не был. До переезда в Москву Анисимов являлся ректором Дальневосточного федерального университета. «Катализатором» увольнений Есакова и Пашина стало новое начальство, считает Тамара Морщакова: «Начальство, прибывшее с Дальнего Востока организованной группой, которая занимается чисткой. Всех проректоров убирают. Мое личное впечатление — убирают инакомыслящих».
«Через десять лет «Вышка» превратится в жесткий МГУ»
«Сегодня последний день моей работы в ВШЭ. Это были хорошие девять с небольшим лет (ну разве что за исключением последних полутора). Грустнее всего мне расставаться со студентами, которым я оставлю на память евангельский стих (от Матфея, глава 5, стих 6). Сам же утешусь стихом 10», — написал на своей странице в фейсбуке Геннадий Есаков.
В стихе 6 главы 5 сказано: «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся». В стихе 10 — «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное». Говорить, что конкретно стало причиной увольнения, ни Пашин, ни Есаков не стали. Геннадий Есаков опубликовал у себя в фейсбуке письмо студентов к нему: «Для многих из нас Ваши лекции стали определяющими в выборе профессионального пути! А кто-то даже поступал на определенные программы магистратуры, чтобы иметь возможность снова учиться у Вас! <…> Нам искренне жаль, что будущие вышкенцы лишены возможности и чести быть Вашими учениками… Эту потерю факультета невозможно восполнить никем и ничем».
— Каждый раз при увольнениях преподавателей кажется, что красная линия пройдена, — говорит «Новой» Илья Афанасьев, студент факультета права Высшей школы экономики в Санкт-Петербурге. — Московская «Вышка» пишет благодарственные письма лично Есакову и Пашину, благодарят за проделанную работу, студенты пишут письма факультету, мол, что происходит? Это нормально, что у нас нет определенности? За три года конституционное право очень сильно пострадало. Теперь уголовное право. Может быть, через десять лет «Вышка» превратится в жесткий централизованный МГУ.
В пресс-службе ВШЭ на запрос «Новой» о том, в чем состояли основания для увольнений Пашина и Есакова, оперативно ответить не смогли, но сообщили, что готовят ответ и пришлют в начале следующей недели. «Новая» опубликует его.
— Мне оборвали все телефоны, все наши бакалавры, магистранты, которые учились у Сергея Анатольевича, — говорит Тамара Морщакова. — Они просто не знают, как к этому подступиться. Я-то боюсь, чтобы они не сделали чего-то такого, что прекратит их обучение. Потому что у нас это очень просто. Поэтому я считаю, что студенты не должны выступать с личными инициативами. Коллективное заявление — возможно. Заявление таких взрослых вроде меня — возможно. А их надо все-таки беречь. Много групп студентов просили совета, что им делать, как и куда писать, — я, честно, не могу дать такой совет.
ОФИЦИАЛЬНЫЙ ОТВЕТ
Позиция Высшей школы экономики („Вышки“)
«Высшая школа экономики — огромный университет, в котором работает около 10 000 человек. Нам кажется ненормальной ситуация, при которой практически все кадровые изменения, будь то назначения, уходы, или даже переходы с одной позиции на другую внутри университета становятся объектом пристального внимания и обсуждения со стороны ряда изданий. Мы видим необъективное, нездоровое отношение к себе, в том числе со стороны имеющих медийный ресурс бывших сотрудников Вышки.
ВШЭ, действительно, является привлекательным университетом для студентов и привлекательным работодателем для профессуры, но у привлекательности есть и обратная сторона. Всем известно, что в Вышке сложно учиться — студенты, не справляющиеся с высокой нагрузкой, бывает, отчисляются, зато те, кто доходит до конца обучения, всегда востребованы работодателями. Работать в Вышке тоже трудно. Университет предъявляет высочайшие требования к своим сотрудникам. Эти требования, конечно же, не могут сводиться к одной только популярности среди студентов.
А еще Вышка часто меняется — и переход от небольшого экономического вуза к глобальному проектному многопрофильному университету нового типа за 30 лет был бы невозможен без постоянного обновления научной, образовательной, кадровой и других политик. Если бы эти политики не менялись — университет бы застыл в развитии, он бы закостенел и потерял бы свою привлекательность для студентов. В перманентной модернизации — залог нашей успешности.
А неизменными остаются наши ценности — это академическая свобода, политический нейтралитет, а еще требовательность к себе. И другие ценности. Университет последовательно не комментирует конкретные трудовые отношения с конкретными людьми, потому что считаем это неэтичным.
Большая структура не может публично объяснять, почему расторгаются или, наоборот, заключаются трудовые договоры с тем или иным сотрудником. Риторика о кадровых «зачистках» профессуры и комментарии о «перетряске» ректората нам кажется нелепой, потому что, несмотря ни на какие инсинуации и вбросы, академическое и управленческое ядро команды Вышки сохраняется и эффективно работает».
Автор Татьяна Васильчук, спецкор
Источник - https://novayagazeta.ru/articles/2021/12/04/pravo-prigovorili-v-vyshke