***

Новая тактика военной спецспецоперации – Лисичанск взят

Российские военные и ополченцы Донбасса полностью освободили территорию Луганской Народной Республики.

Клиповое сознание российского обывателя взрывается, когда на экранах ТВ нарушается привычная смена картинок, в том числе с полей боевых действий в Украине, а темпы продвижения наших войск снижаются. Сразу начинается поиск виноватых, раздаются возгласы о том, что наше наступление замедлилось, мы терпим поражение. Так было в первые дни спецоперации, так происходит сегодня.

До сих пор самым острым оставался вопрос судьбы Лисичанска, который сделали частью глубоко эшелонированной линии обороны. Вообще войны в городе – один из самых сложных видов боевых действий со времен Великой Отечественной. Но в боях с фашистами мы могли бомбить квартал за кварталом, вытесняя врага. Сейчас не можем себе этого позволить, потому что в подвалах сидят в заложниках беззащитные граждане. Но и ждать бесконечно не могли.

Лисичанск – важнейший для Украины населенный пункт, где расположен крупнейший НПЗ, поставляющий горючее для ВСУ, другие промышленные объекты. Именно оттуда они до сих пор обстреливали ЛНР и ДНР. Особая тактика националистов – располагать боевые машины и арт-установки в жилых кварталах. Все это, безусловно, на каком-то этапе застопорило продвижение наших войск. Но вот вчера Лисичанск оказался практически взят. Его падение означает полное освобождение ЛНР и ДНР, что можно сравнить с завершением битвы за Сталинград и окружением армии Паулюса.

Кстати, именно в Лисичанске, по данным разведки, скопилось огромное количество иностранных наемников примерно из 19 стран. Еще и поэтому ВСУ всеми силами цеплялись за этот город, бросая туда все новые и новые силы, вооружение и технику. Вплоть до тяжелых артиллерийских систем иностранного производства типа «Цезарь» или М-777. Но это им не помогло.

Есть еще один немаловажный аспект, который вскрыло наше военное командование. Лисичанск в результате боевых действий оказался окруженным нашими войсками почти со всех сторон. Но до последнего времени оставался узкий коридор, который связывал его с основными силами. Агония началась, когда наши войска неожиданно прорвались к нему не в лоб с востока, а ударили с севера, чего окопавшиеся там нацбаты не ожидали. В их рядах началась паника. Многие стали сдаваться в плен или отходить по еще сохранившемуся «горлышку» в тыл. Причем пробираться чуть ли не ползком окольными путями, поскольку любая машина, танк или БМП сразу берутся нами в перекрестный обстрел.

Удивительно, но украинцы сами записывают видео о своем бегстве и выкладывают в Сеть. До многих стало доходить, как украинская власть использует их в качестве пушечного мяса и бросает в критический момент. Грязные, оборванные, раненые – картина не из лучших. Поэтому потеря Лисичанска имеет огромное морально-психологическое значение для ВСУ и военно-политического руководства Украины. И это даже не трагедия, а, повторим, агония. В том числе тех, кто загнал туда подразделения ВСУ, нацбаты и плохо обученные отряды призывников территориальной обороны.

«Но дело, безусловно, не только в том, что мы обошли Лисичанск и ударили с севера. Можно говорить вообще о смене тактики, – считает председатель коллегии военных экспертов генерал-майор Александр Владимиров. – Мы стали шире применять новые приемы и методы ведения боевых действий. Речь идет, например, о работе в городской застройке специальных штурмовых отрядов, оснащенных современными средствами вооружения. В том числе гранатометами с термобарическими боеприпасами, создающими вакуумный взрыв в зоне поражения».

Параллельно ведется зачистка местности там, где прошли наши передовые отряды, поскольку украинцы пытались и пытаются туда засылать диверсионно-разведывательные группы. Теперь против каждой из них действуют спецотряды, в том числе Росгвардии. По словам генерал-майора Владимирова, «основным методом ведения боевых действий стало комплексное огневое поражение позиций и объектов противника с их последующей немедленной зачисткой. Именно этим можно объяснить так часто ведущуюся контрбатарейную борьбу. Все это говорит о том, что сетецентрическая модель боя доказала эффективность».

Да и результат налицо. На позициях в Лисичанске ВСУ оставили около 700 единиц тяжелого вооружения и боевой техники, которыми можно вооружить несколько механизированных бригад. Количество их безвозвратных потерь пока не поддается подсчету. Кстати, об изменении тактики наших войск, стремлении сохранить жизни солдат и офицеров говорит и факт оставления нами острова Змеиный. Там сейчас нет ни наших, ни украинских войск. Это, образно говоря, кусок земли размером в несколько сотен метров, где невозможно как-либо укрыться от обстрела дальнобойных артиллерийских систем. Так надо ли нам там терять личный состав? Ответ, думается, очевиден.

После падения Лисичанска открывается дорога на Северск, Соледар и далее на Краматорск. А пока взята Белогоровка – последний населенный пункт на пути освобождения ЛНР. Теперь нашим войскам важно не потерять темп. Статистика говорит о том, что каждую неделю мы уничтожаем около 50 единиц боевой техники, поступившей в Украину из-за рубежа. В том числе боевые бронированные машины, 155-миллиметровые гаубицы, РСЗО, беспилотные летательные аппараты, самолеты и вертолеты... Все это приходится перемалывать. Одних пленных сейчас уже под 10 тыс.

Очень хорошо в ходе специальной военной операции, в частности при взятии Лисичанска, проявили себя беспилотные летательные аппараты. Они ведут воздушную разведку, а в условиях плотной городской застройки наносят избирательные точечные удары по объектам противника, не допуская повреждения гражданской инфраструктуры и гибели мирных жителей. За время спецоперации их налет составил уже более 25 тыс. часов. В ближайшей перспективе ожидается поставка стратегических беспилотников. Их применение позволит сберечь летный состав и значительно сократить затраты на решение разведывательных и огневых задач за счет снижения расхода боеприпасов и ресурса авиатехники.

Aвтор: Олег Фаличев – военный обозреватель.

Источник - https://www.ng.ru/armies/2022-07-05/7_8478_army.html

***

Бравшие Лисичанск генералы стали Героями России

Министр обороны Сергей Шойгу доложил президенту Владимиру Путину об успешном завершении наступления в ЛНР, которое позволило установить полный контроль над всей территорией республики. Встреча пролила свет на некоторые нюансы управления специальной военной операцией (СВО) и ее дальнейшие планы. В наступлении участвовали две российские группировки «Юг» и «Центр» при поддержке 2-го корпуса Народной милиции ЛНР: двум командующим присвоены звания Героев России, а войскам дали паузу для пополнения и отдыха. Еще двум группировкам «Восток» и «Запад» приказано продолжать выполнение задач в расчете на такой же успех. Между тем в Киеве надеются, что наращивание западной военной помощи поможет украинским силам переломить ситуацию, но не ранее августа.

Наступательная операция проводилась с 19 июня, рассказал Сергей Шойгу. В течение двух недель окружены и ликвидированы украинские формирования в Золотом и Горском, Лисичанске и Северодонецке – всего взято под контроль 25 населенных пунктов, 670 кв. км территорий. Общие украинские потери, по словам министра, составили 5469 человек, в том числе безвозвратные – 2218 человек, а также 196 танков и бронированных машин, 12 самолетов, 1 вертолет.

В наступлении участвовали группировки войск «Центр» и «Юг» под руководством соответственно командующего Центральным военным округом генерал-полковника Александра Лапина и главнокомандующего ВКС генерала армии Сергея Суровикина. Об этом Минобороны информировало и ранее на своих брифингах. Поддержку им оказывал 2-й армейский корпус Народной милиции ЛНР, которым, как сообщалось, руководит заместитель командующего 8-й армией Южного военного округа генерал-майор Эседулла Абачев. Владимир Путин наградил Лапина и Абачева званиями Героев России. У Суровикина такая звезда уже есть – он получил ее в 2017 году, командуя российскими войсками в Сирии, а Абачев в апреле стал также Героем ЛНР. К наградам представлены отличившиеся при наступлении военнослужащие.

Президент заявил, что подразделения, принимавшие участие в активных боевых действиях и добившиеся победы, «должны отдохнуть, нарастить свои боевые возможности». Что может означать взятие оперативной паузы на этом направлении. Но не приостановку СВО в целом: как подчеркнул Владимир Путин, другие воинские соединения, включая группировки «Восток» и «Запад», «должны выполнять свои задачи по ранее утвержденным планам, по единому замыслу». «Надеюсь, что все будет на их направлениях происходить так же, как и на Луганском происходило до настоящего времени», – отметил Верховный главнокомандующий, возможно, намекнув на предстоящее наступление.

Где именно действуют эти группировки, названия которых ранее не звучали, кто ими командует, какие им поставлены задачи, осталось нераскрытым. О дальнейших военных замыслах можно лишь гадать: линия фронта выровнена, очевидных вариантов нет. Понятна только конечная цель – занять всю территорию ДНР. Киев продолжает контролировать около 40% республики, создав здесь сеть мощных укрепрайонов. Главный из них – Славянско-Краматорская агломерация: два этих города, с которых в 2014 году началось вооруженное противостояние в Донбассе, превращены ВСУ в крепости. Российские войска подступились к Славянску пока только с севера.

В Киеве между тем готовятся к собственному наступлению: начальник Главного управления разведки Минобороны Украины Кирилл Буданов пообещал добиться первой победы в августе. Деталей он тоже не раскрыл. В последнее время много говорится о Херсоне как о возможной цели этого планируемого контрнаступления. Попытки продвинуться в этом направлении ВСУ предпринимались неоднократно, но без значимых успехов. Расчет делается на то, что обеспечить перелом может наращивание поставок западного оружия.

Автор Владимир Разуваев

Источник - https://www.ng.ru/armies/2022-07-04/2_8477_generals.html

***

Закончили ли мы (войска ЛДНР) счёты с войной в Лисичанске?

Типичная проблема любой гражданской войны — где закончить войну? С внешним врагом проблемы нет — в его столице. А что делать с врагом внутренним, с соплеменниками? Где воткнуть штык в землю и сказать: «Всё, баста, отвоевался, теперь можно и домой, сады опрыскивать»? Типичная проблема любой гражданской войны — где закончить войну? С внешним врагом проблемы нет — в его столице. А что делать с врагом внутренним, с соплеменниками? Где воткнуть штык в землю и сказать: «Всё, баста, отвоевался, теперь можно и домой, сады опрыскивать»?

Пока идёт освобождение своей области, с мобилизацией проблемы нет. Как только свою область освободили — всё. Начинаются проблемы масштаба восприятия и мышления. Многие отказываются воевать за пределами земли, которую считают своей. Именно по этой причине феодальные армии были местными и не приводили к появлению единого централизованного государства, распадавшегося на вотчины.

Сейчас такая же проблема встала перед войсками ЛДНР.

По мере освобождения территории двух областей местные резервисты в большом количестве будут считать свою миссию выполненной. Дальше — демобилизация и домой. Тем более что они 8 лет воюют, очень много погибших, а дома ждут семьи и считают каждый день, пока свои мужчины на войне рискуют жизнями. Это в России контракт в зону СВО 3 месяца, а в ЛДНР это 8 лет обыденной жизни. Понять людей можно и нужно.

Выбор перед ними непростой. Или домой и прекращение ежеминутного смертельного риска, или продолжение риска за пределами своей области. Но во имя чего? Те, кто воевал, домой пойдут со смешанным чувством: они понимают, что, во-первых, пока Украина жива, безопасности не будет, а во-вторых, та безопасность, что есть, куплена кровью тех, кто остался на фронте и сдерживает врага. Фронтовики прятаться за чужими спинами не привыкли. У многих будет жестокий внутренний конфликт совести и инстинкта самосохранения.

Здесь очень важно, как поведёт себя Россия. Да, не нужно принуждать к продолжению участия в СВО тех, кто решил выйти из войны. Да, нужно предложить контракты и другие формы участия в СВО для желающих. Многие вернутся, потому что вне фронта не чувствуют себя в своей тарелке. Многие не вернутся. О психологической реабилитации вернувшихся с войны думают тогда, когда война — экспедиция небольшого корпуса на окраинах или за пределами страны. Когда воевал весь народ, а страна в разрухе, о психологической помощи никто не думает — не до того.

Здесь на первый план выходит опять же то, чего сейчас сильнее всего не хватает. Нет идеи общей большой страны, большой Родины. Она разбита на родины малые, но в большую пока не складываются. Малороссия и Новороссия уже не единая страна, а отдельные территории. Они не считают друг друга согражданами общего государства. Даже нет образа этого общего государство. Пока есть какие-то эскизы, наброски, «подмалёвки», как говорят художники. Картины нет, и, главное, её никто не пишет. Боремся с одним сепаратизмом и культивируем другой.

Русский мир, денацификация — это всё, что мы можем сейчас сформулировать. Слишком размыто и непонятно, куча разных трактовок. За что конкретно умирать солдату? За свою землю — это понятно. А то, что за околицей, как? Где кончается своя земля и начинается чужая?

«Я хату покинул, пошёл воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать» — это могучая пассионарная сила в ту Гражданскую войну. Центральная проблема Гражданской войны — как из дезертира-Бумбараша, распевающего «наплявать, наплявать, надоело воявать», сделать солдата, идущего в последний бой с песней «дрожи, буржуй, настал последний бой, против тебе весь бедный класс поднялси» и «мы победим, за нас весь шар земной, разрушим тюрьмы, всех врагов прогоним, мы наш, мы новый мир построим, свободного труда, и заживём коммуной мировой!»

Можно смеяться (и зрители фильма смеялись), но сквозь слёзы — ребята шли на последний смертный бой с песней о будущей жизни. Мобилизующая идея в каждую эпоху разная, она меняется, остаётся одно общее: жизнь в жертву за то, что уходит за пределы её ценности. В нашу войну такая идея есть, но её никто не формулирует вслух. Ясно — это восстановление Большого Отечества, но какого? Как оно называется? Царство Христово? Российская империя? Мировая коммуна свободного труда? СССР-2? Что мы строим, и за что умирают солдаты?

Ни на одной войне не было такого пёстрого соседства разных знамён как разных символов ценностей. Радоваться этому нельзя, это знак нашей не только территориальной, но и смысловой раздробленности. «За Россию» — это не лозунг на Украине. За какую Россию? За мягко либеральную Российскую Федерацию? Или за что?

На Украине российские олигархи не нужны, там своих как грязи. Восточная Украина ближе к советской идентичности, чем к этнической русской — и то в старом поколении. Молодёжь уже имеет кризис идентичности. Она уже не советская, она или тяготеет к украинской, даже будучи этнически русской, или к русской, как в Донбассе, но чувствует острую обиду за 8 лет невнятного бормотания бывших кураторов. Конфликт поколений проходит по Восточной и Южной Украине и заканчивается на Украине Центральной. Она уже в большей степени проукраинская. Про Западную и говорить нечего. Заходить на Украину с этнической карты не следует. Русская там всегда будет бита местной, украинской.

Самой интегрирующей силой между Россией и Украиной была и остаётся доктрина государства социальной справедливости. Но слово «социализм» — табу как в России, так и на Украине. Выпячивается этническая составляющая конфликта, он и толкуется в рамках этнической теории (русский или украинец — кто более прав, и кто более настоящий). Классовая (конфликт российской и украинской крупной буржуазии, в который вмешалась буржуазия англосаксонская, и потому в ходу мутная дипломатия и невнятная идея) — замалчивается и как познавательный инструмент не используется. Не будь темы ЛГБТ, пропагандистам было бы совсем трудно.

А классовая составляющая существует так же, как и этническая, так как борьба идёт внутри класса крупной буржуазии. А другие классы (пролетариат, мелкая и средняя буржуазия, крестьянство, межклассовая прослойка в виде интеллигенции, сословие государственных служащих, военных и духовенство) включены в эту войну за чужие классовые интересы и не осознают этого. А так как идентификаторы на войне «свой-чужой» жизненно необходимы, то выход один: или переходить на национализм (этнический маркер), или сворачивать войну, пока она не убила власть крупного капитала в принципе (маркер общих классовых интересов разных национальных отрядов крупной глобалистской буржуазии). Очень трудно вести войну в таких условиях. Трудно всем — и тем, кто воюет, и тем, кто на войну направляет, и тем, кто ждёт в тылу.

Крупная национальная буржуазия Украины не боится пассионарной мобилизации — она вышла за классовые мотивы и втравила весь народ в свою войну. Там теперь кто не скачет, тот москаль. Крупная буржуазия России расколота на национальное и глобалистское крыло. Они воюют между собой, но едины в страхе перед мобилизацией: выпустив джина пассионарности русских, они рискуют получить социалистический реванш. Он может быть двух видов: национал-социалистический и социал-демократический, но передел собственности и власти гарантирован в обоих случаях. Единственное, что не грозит, так это реванш правых консерваторов. Православные монархисты угрозой для крупного капитала не являются.

А пока вопрос об идеологии не решён, пока его заменяют эрзацы, полуфабрикаты и паллиативы, солдаты освобождённых территорий бывшей Украины, освободив свою малую родину, будут останавливаться и задаваться вопросом: Большая Родина — она есть? Какая она? Где она?

Что будет, если украинская государственность будет сохранена? Что означает победа в этой войне под названием «СВО», когда изначально заявлялось о том, что Россия не ставит целью свержения власти на Украине, а конечная цель — освобождение Донбасса? Как понимать денацификацию? Как её осуществлять в нынешней Украине?

Пока солдат не получит ответа на этот вопрос, он будет колебаться, выбирая между демобилизацией и продолжением войны. Эти колебания нравственного порядка. И сам факт их наличия говорит о том, что ситуация тревожная. Многие элитные группы в России хотят выйти из войны и противостоят мобилизации всеми силами. Существуют ограничения, которые Россия на себя возложила по отношению к территории конфликта и применяемым средствам уничтожения. Для чего? Каждый солдат должен понимать свой манёвр. И если командир ему этого не объясняет, то мотивация солдата падает.

Следующая фаза СВО требует прояснения важных вопросов, без ответа на которые нельзя ни продолжить боевые действия, ни прекратить их без угрозы брожения в обществе. Идеологический фактор на войне важнее материально-технического, и бесконечно уклоняться от разговора о смысле жизни и смерти не получится. Россия вступила в самую важную и опасную фазу войны с Западом, и от того, как решатся в ближайшем будущем эти вопросы, зависит быть или не быть России. Вот в чём вопрос.

Автор Александр Халдей

Источник - https://regnum.ru/news/polit/3637604.html